Задача поддержки Святой палаты, включая содержание тюрем, выплачивание жалованья и все траты на заключенных, связанные с арестами, судами и казнями, лежала на плечах светских принцев. Однако инквизиторы иногда брали на себя роль сборщиков штрафов. Так, кого-то могли оштрафовать за отказ отправиться в паломничество; штраф мог сам выполнять роль наказания; если дело касалось больных и стариков, которые были не в состоянии выполнить другую епитимью, то им предписывалось выплатить некую сумму. Инквизиторы сами решали, как распоряжаться собранными таким образом деньгами. Ясно, что подобная система давала широкий простор для взяточничества и коррупции. Поначалу казалось просто отвратительным, чтобы монахи, связанные клятвой вести нищенскую жизнь, имели какие-то дела с деньгами или обладали властью обогащать Святую палату. Провинциальный капитул доминиканцев в 1242 году и Церковный собор в Нарбонне в 1244 году пытались запретить распространившуюся практику. Иннокентий IV в 1245 году постановил, чтобы деньги, собранные посредством штрафов, использовались только на нужды тюрем. Однако в 1249 году у него возникла необходимость наказать лангедокских инквизиторов за излишнюю суровость при взыскании штрафов, а потому в 1251 году он решил, что штрафы не должны взыскиваться там, где возможна другая форма наказания.
В этом постановлении понтифика, как замечает мсье де Козон, содержатся и рекомендации избегать злоупотреблений и совет правильно налагать штрафы. Следует признать (особенно учитывая, что часть денег, полученных за штрафы, шла на благотворительные цели, вроде строительства церквей, больниц или мостов), что штрафы вообще-то были справедливым и терпимым наказанием. Увы, злоупотребления были неизбежны. В 1311 году Церковный собор в Вене повторил инструкцию Иннокентия IV; определенно, что указы Клемента IV, направленные против несправедливости и вымогательств, были вызваны некими специфичными жалобами на поведение властей предержащих Святой палаты.
Глава 9
Инквизиция в Европе – от установления до «Великого раскола»
Мы уже довольно подробно рассказали, чем занималась инквизиция. Остается теперь коротко остановиться на том, когда и где она делала это. Будет удобно говорить о деяниях Святой палаты, распределив их по странам, в которых она действовала. Среди этих стран наиболее важные – Франция, Италия, Испания, Германия. В Северной Франции, Лангедоке, Испании и Германии в состав инквизиции, как правило, входили монахи из Доминиканского ордена. В папских государствах – Южной Италии, Юго-восточной Франции, Венгрии и на Балканах – большинство инквизиторов были францисканцами. Впрочем, это не всегда было именно так. Некоторые ранние инквизиторы Испании были францисканцами, зато в городах Северной Италии большинство – доминиканцами. Однако в общем районы к северу и востоку от Роны можно рассматривать как духовные владения доминиканцев, а территория к востоку и западу от этой линии принадлежала францисканцам.
Инквизиция во Франции
Первая резиденция инквизиции открылась в Лангедоке в Тулузе в 1233 году. Инквизиторов звали Гийом Арно и Петер Селла – друг святого Доминика. С их именами ассоциируются имена еще трех доминиканцев – Арно Каталана и Гийома Пелисса в Альби, и Франсуа Ферье – в Нарбонне. Можно сомневаться, составляли ли еретики в то время большинство населения, однако, как бы то ни было, можно быть уверенным в том, что они жили компактной, высоко организованной и богатой общиной, обладающей большим влиянием у светской администрации и движимой яростной ненавистью против священнослужителей и монахов. Все это не смутило инквизиторов – они спокойно взялись за исполнение возложенного на них задания. Первые казни были проведены в Тулузе к концу 1233 года. Несколько предводителей еретиков были осуждены и препровождены к префекту города. Несмотря на протесты людей и беспорядки, они были сожжены на костре. В том же году трое доминиканцев, отправившихся проповедовать в деревушку Корд, были сброшены в колодец толпой еретиков. Еще раньше, в 1234 году, инквизиторы вынесли приговор больной женщине, которую к месту казни буквально принесли, подняв с постели. После того, как чудовищная церемония сожжения была завершена, епископ и монахи вернулись в монастырь, вознося благодарности Господу и святому Доминику за хорошо выполненную работу. Безумство фанатизма достигло своего пика.
В том же году Петер Селла был переведен в Каркас – сон, а Арно, остался в Тулузе единственным инквизитором. С яростной храбростью, которая могла быть рождена только отчаянием, он решился арестовать 12 выдающихся граждан по обвинению в ереси. На этот раз светские власти не помогали ему – толпа схватила Гийома Арно, проволокла по улицам города, осыпая его проклятиями и изгнала из Тулузы. Вышел официальный приказ, запрещающий кому бы то ни было иметь дело с епископом или монахами. Первый, не в состоянии купить себе даже самого необходимого, был вынужден покинуть город, а последние забаррикадировались в своем монастыре, готовясь к осаде.
Тем временем бесстрашный Арно приехал в Каркассон и отправил письмо своим братьям в Тулузе, приказывая, чтобы четверо из них немедленно арестовали обвиненных им. Результатом этого письма была чудовищная уличная драка, из которой четверо монахов едва унесли ноги. На следующий день, пятого ноября 1235 года, советники Тулузы обратились к приору доминиканского монастыря и потребовали, чтобы монахи немедленно уехали из города. Получив решительный отказ, они призвали себе на помощь солдат, которые выволокли монахов на улицу. Возглавляемые приором, несущим свечу, монахи группой проследовали к воротам города, распевая покаянные псалмы, и временно обосновались в Бракивилле, в доме, принадлежавшем кафедральному капитулу Тулузы.
В Альби и Нарбонне первым инквизиторам было не лучше, чем в Тулузе. В 1234 году Арно Каталан передал двух самых известных еретиков Альби светским властям, отправил 12 других в паломничество на Святую Землю и приказал эксгумировать останки нескольких человек. Разъяренная толпа поймала его и пригрозила бросить в реку Тарн. Разразилась уличная битва между еретиками и католиками, и инквизитора с трудом удалось спасти. В Нарбонне светские магистраты отказались помогать инквизитору Франсуа Ферье. Похоже, что тот положил немало сил на борьбу с еретиками и многих из них посадил в тюрьму. В 1234 году доминиканский монастырь был осажден толпой еретиков, захвачен и побежден. В том же году нападение на монастырь повторилось – толпе удалось уничтожить большое количество записей и документов.
По приглашению графа Раймона доминиканцы вернулись в Тулузу в 1237 году. Город все еще был в ужасном состоянии, и, возможно, по политическим причинам преследование еретиков возобновилось только в 1241 году, когда инквизиторы принялись объезжать все населенные пункты местности и требовали, чтобы им указали всех подозреваемых. В период между рождественским постом и Пасхой 1242 года Петер Селла помог раскаяться не меньше, чем 742 еретикам, и назначил им епитимьи в виде паломничества. Нескольких, правда, сожгли на костре, нескольким предъявили обвинение in absentia – в их отсутствие.
В ночь с 28 на 29 мая произошла ужасающая резня в Авиньонете, когда Гийом Арно, Стефен из Сен-Тибери, три светских брата, каноник из Тулузы и доминиканский приор вместе с нотариусом и несколькими клерками были убиты целой бандой вооруженных еретиков. Похоже, нападение было спланировано неким Петером Роже де Мирепуа без ведома графа Раймона, а банда еретиков была сформирована в большом еретическом форпосте Монтсегюр, принадлежавшем Петеру Роже. Последний был разъярен из-за того, что его головорезы не принесли ему черепа Гийома Арно, из которого он намеревался сделать чашу для питья.
Доведенные до отчаяния этим событием, послужившим кульминацией многочисленных выступлений еретиков против власти, доминиканцы обратились к Папе Иннокентию IV с просьбой освободить их от возложенной на них миссии. В просьбе им не было отказано, и в ноябре 1243 года на место измученных инквизиторов приехали Бернар из Ко и Жан де Сен-Пьер. Еретиков ждало суровое возмездие. В марте 1244 года могущественная вооруженная сила, поднятая и экипированная архиепископом Нарбонны, епископом Альби, сенешалем Каркассона и большим количеством католической знати, отправилась на Монтсегюр. После недолгой осады мощная крепость была взята штурмом, а 200 еретиков были сожжены на месте без суда и следствия.[162]
Это было важное событие. С этого времени инквизиторы были уверены, что светские власти окажут им поддержку. Таким образом, не будет большим преувеличением рассматривать Бернара из Ко и Жана де Сен-Пьера как первых настоящих инквизиторов Лангедока. До резни в Монтсегюре война против ереси была вооруженной войной; насмешкой казалось бы утверждение о том, что подобная война могла вестись лишь с помощью духовного оружия. Монтсегюр был всего лишь оплотом бандитов, откуда по всей стране тянулись многочисленные нити, связующие его еретиков с другими противниками истинной веры. Захват Монтсегюра был серьезным политическим фактором; он помог раскрыть организованный заговор против Церкви.
