— Что там? — встревоженно спросила Капи. Лунги тоже открыла глаза, прислушавшись к лесу.
— Кто-то кричал, — теперь Луно был уверен, что ему не показалось, — там, вдалеке.
— Это Хиру и Харси! — Кири подскочила на месте, заметавшись. — Они в беде! — лисичка рванула вперёд, изо всех сил вслушиваясь в затихший лес.
— Подожди! — окликнула её старшая сестра, помогая вместе с Луно подняться Лунги на ноги. — Не уходи одна, слышишь?
Второй крик услышали уже все четверо.
***
Харси бежал, не разбирая дороги. Хрустевшие под подошвами левесов сухие ветки и жёлтые иголки сосен выдавали его, но он не обращал на них внимания. Перед глазами всё ещё мелькала картина разбившегося «броневичка», израненных друзей и стекающего с крыла Капи смоула. «Всё из-за меня, — идея проехаться до Миола и показать матери и брату, что он уже достаточно взрослый и смелый, теперь казалась ему глупой и безрассудной, — я дурак! Я всех подвёл! Из-за меня они пострадали!»
— Харси! — услышал он позади. Хиру был быстрее, но из-за крутого склона, резко уходившего вниз, зайчонок неслабо ускорился, спотыкаясь на ровном месте и поскальзываясь на шишках. — Харси, подожди!
Но он не остановился. Жгучее чувство вины и обиды гнало вперёд, заглушая боль в затылке. Когда они начали падать, его отбросило на пол и если бы не Капи, прижавшая его и Кири своим телом, то он мог бы вылететь в разбитое окно. И это ещё больше тяготило Харси, едва успевающего уворачиваться от возникающих перед ним стволов сосен. Пушистые широкие лапы елей больно царапали его по лицу и ушам, одно из которых так и не выпрямилось после падения. Склон стал почти отвесным, когда его правая нога зацепилась за неприметный, покрытый мхом, камень. Вскрикнув от боли и неожиданности, Харси потерял равновесие и кубарем покатился вниз, собирая на мятую шерсть павшие иголки и мелкий лесной мусор. Приложившись боком о торчащий расколотый пень, он несколько раз перевернулся и плашмя упал на скалистую поверхность, расшибив нос.
— Ничтожество… — прошептал он, чувствуя, как воздуховод наполняется смоулом. — Какое же я ничтожество…
Это началось ещё год назад. Видения «истинного» мира, приходившие ему во снах, начали вырываться наяву, особенно вблизи кого-то из нотов. Тогда он ещё мало что понимал и списывал на собственное воображение. Но чем дольше это продолжалось, тем яснее становилось, что с его рассудком что-то не так. Только сейчас Харси понял, что отец, когда они были рядом, каждый раз воздействовал на него, направляя неконтролируемые выбросы псионической энергии в поток. Именно поэтому он чувствовал себя так спокойно с ним и так дёргано с остальными. Сморщившись, синий беот в бессилии стукнул кулаком вросшему в землю камню, и заплакал, не в силах больше сдерживать себя.
— Харси! — где-то сверху раздался басистый голос Хиру, полный тревоги. — Харси!
— Уходи, Хиру, — прошептал он, поджав ноги под себя, — я не хочу тебе навредить…
Он лишь на секунду успел увидеть разум брата, когда тот коснулся его в момент аффекта. Раньше Харси старался не замечать проскальзывающих в его разум чужих мыслей и всегда делал вид, что не знает, о чём думают другие. Но то, что увидел юный беот в тот момент и заставило бежать прочь, спасаясь от самого себя.
— Харси! — анимагены видят гораздо дальше людей, и Хиру не был исключением. Заметив сидящего у подножия склона младшего братишку, он тут же начал спускаться вниз, скользя подошвами по рыхлой почве. — Не убегай, Харси!
— Не надо!.. — тот вскочил, отступая дальше, к журчащему неподалёку ручью. — Не подходи!
— Что, по-твоему, ты делаешь? — хотя он пытался придать голосу строгость, Хиру чувствовал, что дрожит. Он остановился, вытянув руку, опасаясь, что тот вновь примется бежать.
— Хиру… — Харси покачал головой, жалобно застонав от ломящей боли по всему телу. — Прошу, оставь меня… Из-за меня всё будет только хуже… я… я же телепат… нот. Я не контролирую свою силу! — он быстро отступил назад, когда его нога провалилась. Склон здесь переходил в спуск к небольшому озеру, вытекающим бурным ручьём вниз, к подножию гор.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Харси… — Хиру охнул, когда тот пошатнулся.
— Прошу тебя… — зайчонок помотал головой и вдруг почувствовал, что теряет равновесие. Ушибленные коленки подкосились и он, коротко вскрикнув, начал падать.
Хиру среагировал молниеносно. В два прыжка оказавшись рядом с ним, он схватил его и крепко обнял, отступая от опасного края.
— Дурак ты, — прошептал он, — будь ты хоть трижды телепат, мне всё равно. Главное, что ты мой брат, и я очень тебя люблю. Можешь искажать мой разум, стирать его, но знай — я всегда буду любить тебя, Харси, каким бы ты ни был, — он чувствовал, как израненное тельце юного беота затряслось от громкого плача, — не убегай от меня больше, слышишь? Мы ещё съездим и в Миол и даже за Неолон, только останься со мной…
— Хиру… — Харси не мог сдержать эмоций, сжимая порванный комбинезон медвежонка.
Птицы вновь засвистели над их головами, наблюдая с высоких веток за обнявшимися братьями. Когда Хиру дотронулся до Харси, тот увидел в его разуме лишь бесконечную любовь к нему. Родная душа, всегда готовая прийти к нему на помощь несмотря ни на что. Хиру желал ему добра, а он так подло поступил, заставив волноваться и затянув в ужасное происшествие. Но горше всего Харси было осознавать, что его старший брат не злится даже сейчас, переживая лишь за то, чтобы он не пострадал.
— Ну ладно, хватит распускать нюни, — ласково сказал Хиру, с улыбкой посмотрев в заплаканное лицо зайчонка, — мы же анимагены и у нас должны быть бастумные нервы! Тем более, что ты всё же добился чего хотел — мы за пределами Сольтена.
— Ну… — тот лишь нервно усмехнулся. — Я не так себе это представлял…
— Уж извините, прямой рейс, — пошутил он, кивнув в сторону озера, — пошли, умоемся. А то что подумает Капи, если увидит тебя с такой физиономией?
— Капи… — улыбка Харси поугасла. Хиру бодро начал спускаться вниз по каменистой поверхности. Вокруг журчащей воды растительности было больше и над поверхностью постоянно пролетали маленькие птичка, зачерпывая в клювики живительную влагу. — Хиру…
— Они не злятся на тебя, — он протянул ему руку, помогая спуститься, — и Лунги тоже. Ты же её знаешь, она вспыльчивая, но всегда отходит. И эта её угроза насчёт «броневичка»… Она бы вас простила, я уверен.
Левесы то и дело норовили соскользнуть с мокрых гладких камней, поэтому Хиру без всякой оглядки наклонился и снял их с себя и Харси. Взглянув на смятую белую шерсть на его пальцах, он взволнованно нахмурился и покачал головой, мол, вот что бывает, когда бежишь очертя голову. От озера дохнуло свежестью и влагой.
— Тут красиво… — протянул зайчонок глядя на играющие на скалах над ними блики. Став на колени он опустил ладони в прозрачную воду. — Холодная…
— Вода быстро утекает и Ольмир не успевает её прогреть, — авторитетным тоном заявил Хиру, закатав рукава комбинезона, чувствуя, как ноют ушибы. В падении ему удалось вцепиться в разбитое окно и вся тяжесть «броневичка» прошлась по его запястьям. Однако, учитывая, что он мог ими даже шевелить, ничего серьёзного с ними не случилось.
— А тут нет наших водоочистных станций или насосов? — отфыркиваясь спросил Харси, стирая с шерсти грязь и остатки слёз.
— Не знаю, — пожал плечами тот, — может, где-то под землёй, чтобы не привлекать внимания. Ты же знаешь, у Сольтена водоснабжение идёт от подземных озёр, а не внешних рек.
Журчание ручья, шум водопада и пение птиц успокаивали. Запах хвои, сливаясь с холодным горным воздухом и влагой бодрил, наполняя энергией, и Харси, уже вернувший былую самоуверенность, теперь весело болтал ногами в воде, найдя забавным, что течение пытается унести его вниз. Глядя на него, Хиру только улыбнулся, прикрыв глаза. «Надо будет вернуться сюда позже, когда всё закончится, — он краем уха услышал, как хрустнула на склоне ветка, — природа очень красива… и жаль будет её терять, если случится новая война…» Глухой хлопок заставил подскочить, когда что-то металлическое больно ударило его в затылок. Вскочив, он едва не поскользнулся на камнях, когда тело содрогнулось от мощного разряда. Протяжно закричав, Хиру дёрнулся и завалился на спину.
