включать не хотим, а желаем ее и дальше оставлять выключенной. Эх… за тридцать лет-то ума должно было прибавиться, а н-нет. - Саркастично выдал брюнет. - Раз ты не желаешь понимать, объясню: все это, - окинул он все окружение взглядом, - твое засранное сознание, квартира прям удачно подошла под визуализацию всего того бардака, что сейчас у тебя в башне творится.
- Подожди-подожди в каком это смысле? - схватился я за голову.
- Не перебивай, - рявкнул он. - Я же, являюсь той частью личности, что сохранилась после неполной интеграции тебя и сознания изначального обладателя данной оболочки. Надеюсь, что теперь-то ты все осознаешь и не будешь тупить.
- Звучит, как чушь собачья! - резко встав из-за стола, выдал я.
- Как и реальность за пределами твоего сознания, то бишь квартиры.
- Хорошо, если предположить, - брюнет вновь меня перебивает.
- Это аксиома, дегенерат. - Сделал “другой я”, глоток чая.
- Хорошо, - не стал с ним спорить, - если сейчас я общаюсь с самим собой в сознании, то что же происходит “там”? - указал я на входную дверь.
- Тебя исследуют, - флегматично ответил брюнет. - Как и в прошлый раз привели в какой-то подвал, повесили на стену и подключили приборы по высасыванию маны. - После этого на его лице появился хитрый оскал, - вот только они из тебя ничего не получили и не получат.
- Это почему же?
- Пойдем, кое-что покажу, - с чашкой в руках, он вышел из кухни в сторону кладовой двери, что была сбоку от советского дивана.
Стоя напротив белой двери, “другой-я” с довольным видом открыл ее. Секунда и на меня обрушилась гора платиново-белого песка. Выбравшись из него, вопросительно гляжу на брюнета, а тот все еще ехидно за этим наблюдал.
- Это моя мана, или лучше сказать наша мана. - Задумчиво глотнув, продолжил.
- А почему она в виде песка? - отряхнувшись спросил я.
- Она не то, чтобы песок, скорее мелкозернистый пластилин, из которого можно лепить, что захочешь.
- Неважно, выходит у меня в распоряжении целая кладовка маны?
- Это только верхушка айсберга, - пнул он ману. - Здешняя кладовка не настолько маленькая, как в прошлом мире, тут она огромная.
- А насколько огромная?
- Ну… за тот месяц, что я пробудился ото сна, конца и края ее мне так и не давилось увидеть. - Пожав плечами, он направился к двери в малую комнату. - А сейчас пойдем покажу, что из нее успел из нее сотворить.
- Вау, - вырвалось у меня, когда передо мной предстала целая комната различных мечей, копий, топоров и все были цвета платины.
- Да, - довольно протянул “другой-я”, - когда я очнулся и узрел твое желание выжить в этом мире. Тут же достал из памяти все журналы, видео, игры и кинофильмы, где фигурировало бы холодное оружие. Огнестрел делать не стал, ибо во-первых, плохо в нем разбираюсь, - загнул он один палец, - во-вторых, сколько ни пытался сделать порох, не выходило, - загнул уже второй палец. - Таким образом из-за неимения альтернативы, холодное оружие прекрасный выбор, а самое главное относительно простой и малозатратный, отчего и можно наклепать гору клинков и кидаться ими во врага, хе-хе, - выдал он из себя злобный смешок.
- И все же, - повернулся к “другому-я”, - кто ты такой?
- Эх… - устало, покачал он головой, - совесть твоя, милок. Совесть.
- В таком случае, почему у тебя отличный от меня внешний вид?
- Потому что, Красная шапочка, так мы выглядели до попадания в этот мир. - Снисходительно начал Совесть. - Я - все высшее, что в тебе, - указал он на меня, - эгоисте, мудаке и гандоне было.
- Странно, - задумался я. - Я не помню, чтобы вел себя, как ты описал. - Совесть сел на диван, и приподняв бровь, выдал.
- Естественно ты не помнишь, душа и сознание, с которым нас слили стерли у тебя все эти воспоминания. Я же, будучи твоей совестью и голосом разума, к которому ты никогда не прислушивался, все это помню, если желаешь можешь взглянуть, - щелкнул пальцами. Секунда и передо мной материализовалась коробка с дисками. - Прикоснись и ты все увидишь.
Последовав его совету, прикоснулся к первому попавшемуся диску. Меня, будто в воду окунули, все силуэты, кроме меня были размыты. Сейчас прошлый я ругался с какой-то женщиной и причем яростно. Отчего-то мне стало стыдно за себя. Мгновение и я, вновь оказываюсь в уже убранной квартире, с сидящей на светло-бежевом диване Совестью.
- Последний наш разговор с матерью. Ты тогда наговорил много гадостей ей, отчего бедное женское сердечко не выдержало и полегло в могилу.
- И это сделал я, - с шоком, выдал в никуда.
- Скажу больше, когда прошли похороны, ты пришел последний и плюнул на могилы своих родителей.
- Как я мог быть таким?
- Жил для себя и думал только о себе, - флегматично ответил на мой вопрос Совесть. - Поссорился с братьями и сестрой, а потом на дележке наследства выбил себе квартиру, - тут он остановился, пристально всматриваясь в меня, - мне продолжать перечислять всю ту грязь, что ты из себя представлял?
- Нет, - отрицательно покачал головой, - я понял. Раньше был дите не подарок, но сейчас, - в голове всплыли воспоминания о ребятах из церкви.
- Мне вот интересно, ты действительно думаешь, что сможешь их спасти от заведомо гиблой участи?
- О чем ты говоришь?
- Посуди сам: из них, наверняка уже выкачали всю ману, попутно оставив в коматозном состоянии, чтобы никто не посмел сорвать планы этого Уолтера и его “напарника”. Как ты выяснил в штабной библиотеке: взрослые отвратительно переносят выкачивание маны, а тут еще и кома, а капельниц тут я, что-то не наблюдал. Выходит, что по возвращении в Хадж тебя ожидают вечно спящие уже смрадящие трупы твоей, так называемой, “семьи”. - Последнее он взял в кавычки. - А оно тебе надо? Не проще ли продолжить жить в теле взрослого и бед не знать?
- Замолчи, - рявкнул я. - Не смей говорить такое, слышишь меня! - от злости кулаки сами собой сжались.
- О… - протянул он. - Забавно слышать это от по-факту смертника, - допив чай, отложил кружку в сторону.
- О
