Глава 18
Сабли и рога
Мы зашли в ресторан «Эрмитаж» и это первый раз, чтобы я был тут не по работе или без попыток объегорить своего совершенно неблизкого «родственника» Вьюрковского.
Мы сели за дальний, уютный и обособленный столик, к нам подошла молоденькая симпатичная официантка.
— Меня зовут Марина, я сегодня буду вашим официантом.
— Марина, а есть сегодня Закир?
— Да, — после растерянной секундной паузы ответила она.
— А могу я, как клиент, выбрать официанта, который будет меня обслуживать?
— Да, — явно преодолевая некоторое сопротивление, с еле заметным разочарованием ответила девушка.
— Простите, если такое Вас обидело…
— Уи, Вы красивый девушка, лучший на свете! — встрепенулся галантный де Жерс.
— Просто я рассказывал своему другу про Закира, — говоря это, я поманил девушку пальцем и незаметным жестом положил ей в руку сложенную вчетверо купюру в пятьдесят рублей.
Надо сказать, местные дают на чай очень пафосно и напоказ, обставляя это так, чтобы все видели, смотрите как я крут, что я могу! Мне, человеку, который жил когда-то давным-давно в СССР и нёс в себе реликты прежней морали, этот пафос был несвойственен.
Она в недоумении отодвинулась, затем бросила на купюру взгляд и просияла.
— Понимаете, нам хотелось бы… — вздохнул я. — Сами мы не местные, бываем в Челябинске редко. Порадуете нас, а?
— Конечно! Сейчас позову, всё будет в лучшем виде.
Пятьдесят рублей — это, возможно, половина или треть её месячной зарплаты.
— Исэнмесез! Я так рад Вас видеть, Закир!
— Добрый день! Вам как всегда? Борщ, телятину с восточными травами, рис басмати, лёгкий салат, чёрный чай и десерт?
— Гм, — его тирада вогнала меня в ступор. Видимо, такой был мой прежний или первый заказ. Видимо, потому что сам я не помнил, а вот Закир, похоже, помнил. — Да, вполне устроит.
— А мсье? — спросил он де Жерса.
— Луковый суп, — француз изучал меню, — петух в вине кок-о-вен с багетом.
— Салат?
— Есть у вас салат с голубым сыром и шалотом?
— Безусловно.
— Оу, какой у вас приличный ресторан! А на десерт бланманже, штучек шесть, разных цветов.
— Наш повар всегда готовит бланманже только белым, говорит, положено так? — озадачился Закир.
— Уи, так и называется, но у меня на родине его ещё и красят. Сможет он?
— Я попрошу сделать для Вас.
— И бутылку вина из Божоле, двух-трёхлетнюю. Ну и бокал кальвадоса, чтобы согреть желудок. И можно мне принести ручку? Я хочу сделать пару записей…
— Бумагу, мсье?
— Мне хватит вашей салфетки.
Пока кухня слегка озадачилась нашим заказом, де Жерс развернул пару салфеток. Как эти ни странно, если действовать достаточно аккуратно, то на салфетках удобно получалось писать.
— У Вас есть научный подход к войне?
— Нет, — удивлённо буркнул я. — Если Вы ещё не в курсе, то я юрист, адвокат, сугубо мирный человек.
— Это поэтому Вы носите под мышкой кольт?
— Всего лишь показатель регионального уровня преступности.
— Значит и я не зря попросил револьвер, — удовлетворённо усмехнулся француз. — Итак, численность врага есть, первичная. А вооружение?
— Конник.
Де Жерс нарисовал (надеюсь, что обучать солдат он умеет лучше, чем рисовать) всадника, который улыбался.
— Изогнутый клинок, у некоторых короткие копья, у многих отменные изогнутые луки.
— Без огнестрела ребятки?
— Нет, у них тяжёлые ружья, Энфилды, а вот по патронам дефицит.
— То есть, ружья и луки?
— Ну блин, получается, что так. Сочетание традиций и современности.
— Ладно, я верю. Ножи?
— Наверняка, пару раз видел, — я умолчал, что большую часть ногайцев видел уже убитыми и возможности рассмотреть не было. — Изогнутые, скорее, чтобы ногти чистить или добивать. В мире тесаков и штыков — нож не рулит… то есть, слабоват.
— Слабоват, — со стороны казалось, что де Жерс меня не слушает, но руки его делали пометки.
— Шпоры?
Я задумался.
— Не наблюдал. Нет. Благодаря тому, что степняки с детства на лошадях, они умеют находить общий язык с ними без всяких шпор.
— Как донские казаки?
— За донских не скажу, но… Скорее всего степняки знают о концепции шпор, но они им не нужны.
— Броня? Есть какой-то доспех, кольчуга?
— Клееные кожаные нагрудники, редко когда кольчужные. Но у знати, я таких двоих видел, прямо-таки европейские кирасы, остроконечные шлемы, защита горла, тяжёлые перчатки.
— Пистолеты?
— Нет. Вообще, мсье Анри, у них нет унификации вооружения, амуниции. Кто во что горазд.
— Конечно, конечно. Но надо же от чего-то отталкиваться…
Закир принёс кальвадос.
— Ваше здоровье! — де Жерс отсалютовал официанту, чем вызвал у последнего улыбку. После француз заметил какую-то даму, одиноко сидящую за столиком и встрепенулся, как петух в деревне.
— Мсье Анри, вернитесь к военному искусству, тем более, что её кавалер отошёл в гальюн.
— Ах, кавалер… ладно. В целом по противнику понятно. Есть у них пулемёты, гренадеры с гранатами? Артиллерия?
— Теперь уже нет, мы выбили, но возможны новые пополнения. Пока что только конница, даже пехоты нет. Это их сильная сторона.
— Чем же?
— Высокая мобильность армии.
— Тут не поспоришь. Ну, господин губернатор…
— Я найом.
— Если я генерал, а я уже мысленно генерал, то Вы губернатор. А вместе генерал-губернатор!
— Они там спирт в кальвадос не плеснули? — с подозрением тихо спросил я.
— Кстати, нам понадобится ящик спирта и несколько ящиков коньяка.
— Купим. Тайлер будет рад.
— Тайлер? У Вас в войске англичанин? — на лице француза явственно отразилось недовольство наполовину с непониманием.
— Он такой, рязанского происхождения. Это его творческий псевдоним. Не волнуйтесь, он англичан недолюбливает.
— Молодец! Вернёмся к нашим франтирёрам. Что мне нужно? Доспех — клееный кожаный, типа кираса. Лёгкая и дешёвая. Шлем, тоже лёгкий, скорее всего кожаный. От пули не защитит, но защитит от стрелы, осколков и так далее.
— Понял.
— Оружие. Что у нас по огнестрельному?
— Мы закупаем в Степи и Кустовом свободные Энфилды.
— Тяжёлая бандура. Ну, пусть будет. На них бы оптику поставить?
— Подумаем. Хотите много снайперов?
— Да, хочу. Хочу всем, у кого есть задатки, дать превосходный инструмент. Хорошие ружья мы всем не купим. Так хотя бы оптику и встроить сошку
