— Но я действительно сожалею.
— А я нет. Ни капельки. Я рада, что так все вышло, Сергей! — Она притянула его к себе и поцеловала влажными от слез губами, — Рада!
Он осторожно смахнул большим пальцем капли слез с ее лица, но на их месте появились новые. Сердце Сергея сжалось от боли.
Он выпустил ее из объятий и привстал, видя, что Арлетт замерла и закусила губу. Но она тут же улыбнулась ему.
На атласной рубахе, лежащей под Арлетт, виднелось небольшое темное пятно крови. Сергей внутренне похолодел и закрыл глаза. У него было такое чувство, будто он, оказавшись крайне неловким, разбил драгоценный сосуд, который так долго держал в руках.
Сергей пристально следил за тем, как Арлетт садится, тихо постанывая. Ее плавно изогнутые ягодицы мерцали жемчужным светом, пышная грудь при каждом ее движении слегка колыхалась, снова пробуждая в Сергее огонь желания. Он ненавидел самого себя в эту минуту.
— Вот, — произнесла Арлетт, поджав ноги и показывая на пятно, и с улыбкой добавила: — Я люблю тебя.
К горлу Сергея подкатил комок. Он не мог произнести ни слова. Ему так хотелось обнять ее, прижать к своей груди, чтобы защитить и уберечь ее ото всех жизненных напастей. Но он знал, что сам способен нанести ей сокрушительный удар, заставить страдать.
Арлетт обхватила ноги и прижалась щекой к колену, глядя на Сергея. Тот упорно смотрел в пол, боясь не справиться с собой — уж слишком обольстительна была в этот момент Арлетт.
— Иди ко мне, — тихо позвала его Арлетт.
Он поднял голову и увидел, что она опять лежит в постели и манит его.
— Я замерзла. — Сергей не заставил просить еще раз.
Нежась в объятиях друг друга, они улыбались, вновь целовались, наслаждаясь прикосновениями тел, чувствуя, что только вдвоем могут быть счастливы.
— Ты — моя жизнь, — прошептал Сергей, — моя единственная любовь.
Она прижалась губами к его рту, боясь, что Сергей снова заговорит о будущем. Сегодняшний день принадлежит ей, ничто во внешнем мире не имеет право проникнуть сквозь запертую дверь, сквозь окно с задернутыми шторами.
Сергей вновь любил ее, уже неторопливо, успокаивая поцелуями и лаской, от которых страстная натура Арлетт словно поднималась к небесам. Так прошла ночь. Только под утро они уснули в объятиях друг друга. Ее медные волосы опутали его плечи и шею.
Утром Арлетт спала и не слышала, как Сергей вышел на кухню и приготовил кофе. Девушка проснулась, когда он вернулся в комнату с двумя дымящимися чашками в накинутом на плечи халате натурщика.
— Здравствуй, cherie[7].
Арлетт привстала в кровати, отбросив со лба волосы и улыбаясь.
— Который час? — спросила она, уютно подоткнув подушку под спину.
Сергей протянул ей чашку.
— Девять. Рано, не хотел тебя будить, но должен еще побывать в посольстве до того, как уеду в Париж. Сегодня в полдень, — его лицо стало серьезным. — Мы не говорили об этом ночью, может быть, стоит сейчас…
Она неохотно кивнула, зная, что пришло то время, которое несет им тревогу, беду.
Его откровенные слова заставили девушку вздрогнуть.
— Я должен вернуться в Россию в конце следующей недели прямо из Парижа. Мои дни в Брюсселе… Их больше нет.
Арлетт, потрясенная, неотрывно смотрела на него.
— Как твоя семья отнеслась к идее жениться на мне?
— Плохо, — честно ответил Сергей, — но это не имеет значения для нас. Конечно, все будет непросто. Я не смогу предложить тебе ту жизнь, о которой когда-то мечтал, но хочу, чтобы ты всегда была со мной.
Арлетт отстранилась, чувствуя, как сердце разрывается на части.
— Что хорошего может получиться, если твоя семья отвернется от тебя?
На какое-то мгновение он заколебался, но быстро опомнился: нет, он не может отпустить ее. Он наклонился к Арлетт, глядя прямо в глаза:
— Я люблю тебя. Ты — все для меня. Я не уеду из Брюсселя до тех пор, пока ты не пообещаешь приехать в Париж на следующей неделе, а потом мы отправимся в Петербург. Итак, что ты ответишь, любимая?
Ее губы дрожали, в глазах застыло отчаяние. Сердце, казалось, кричало от боли. Нет, она не сумеет ему отказать. Сергей уверен, что она ему нужна!
Закрыв глаза, Арлетт попыталась представить себе, как встретит ее семья Сергея, как все будут поворачиваться спиной, как на лице Марии Дороховой появится презрительная улыбка… Но на другой чаше весов — разлука, которую невозможно перенести. И он просит ее о помощи в своем крестовом походе против предрассудков.
Арлетт медленно подняла голову. Любовь должна светить, даже если дорогу жизни окутала полночь.
— Я приеду в Париж.
Сергей крепко обнял ее, нежно целуя. Он понимал — Арлетт многим жертвует ради него.
— Ты никогда не пожалеешь! Клянусь!
Арлетт сказала, что должна подготовить брата к мысли об отъезде. Они говорили еще о многом. По словам Сергея, жить в Петербурге они будут не в поместье отца, а в городском доме, принадлежащем лично графу Сергею Дашкову. Сергей уже договорился, чтобы его инструменты, портрет Арлетт, все материалы были отправлены из Брюсселя по этому адресу в Россию.
Одевшись, оба еще долго стояли молча, не в силах разомкнуть объятия. Арлетт знала, что всегда будет помнить эту комнату — гавань их любви.
— Когда-нибудь, — тихо сказала девушка, — на стене этого дома появится мемориальная доска, свидетельствующая, что русский художник Сергей Дашков создавал здесь свои ранние работы, принесшие ему известность.
Он рассмеялся:
— Очень сомневаюсь в этом.
Арлетт внимательно посмотрела ему в глаза.
— Но так может быть! Что бы ни случилось, но живописью ты все равно будешь заниматься!
— Ну, хорошо. Если даже и появится такая доска, все равно никто не будет знать, почему эта мастерская была так дорога мне.
— Пусть это будет нашей тайной.
— Хорошо, — он поцеловал ее.
Они вышли, и Сергей запер дверь мастерской.
ГЛАВА 21
Арлетт оборвала стенания Клода по поводу отсутствия сестры всю ночь сообщением об отъезде в Санкт-Петербург вместе с Сергеем, за которого собирается замуж. Клод, вне себя от ярости, упал в кресло. Глубоко огорченная, Арлетт попыталась утешить его, обняв за плечи, но брат решительно отстранился.
— У меня были такие планы! — сквозь зубы произнес он. — Я хотел, чтобы Дом Фере перешел к нашим детям, внукам. Чтобы век за веком…
— Но на это было наивно рассчитывать, — возразила Арлетт. — Люди сами решают свою судьбу.
— Но я бы сделал все возможное, чтобы твои дети пошли по той дороге, которую я…
— Послушай! — оборвала его Арлетт. — Почему ты не хочешь что-то сделать сам для семейного бизнеса, например, жениться и завести детей, которые подхватят твою эстафету?
