которые, желая привлечь кого-нибудь в любовь к себе, приготовляют питье с зельем, производящее помрачение мыслей, если умертвят принявшего, считаются совершившими вольное убийство. А кто бросит камнем в собаку, или в дерево, с целью защититься от животного, или сбить плод, и не намеренно убьет человека, или ударит кого-нибудь плетью или лозой с целью наказать его за проступок, и умертвит, тот причисляется к невольным убийцам. Наконец, кто в драке нещадно нанесет кому-нибудь удар деревом, или рукою в опасное место, и умертвит его, тот близок к вольному убийце, ибо хотя он сделал это, защищаясь от противника, чтобы только причинить ему боль, а не поразить его на смерть; но так как он очевидно был побежден страстью гнева и потому так нещадно нанес человеку удар тяжелым деревом, то таковое деяние и не может быть признано совершенно невольным.
Вальсамон. Быв спрошен: убийца ли тот, кто бросил секиру на свою жену и поразил ее на смерть, святый отец отвечал, что таковой есть вольный убийца. Затем установляет различие между вольными и невольными убийствами, и называет невольным убийцею того, кто бросит камнем в зверя, или дерево, а поразит случайно проходящего тут человека, также кто ремнем или легким жезлом ударит кого-нибудь для вразумления, если получивший удар умрет. Но кто в ссоре ударит кого-нибудь тяжелым жезлом, или неосторожно поразит рукою, хотя бы не имел намерения убить получившего удар, а только причинить ему боль и защититься, тот, говорит (святой отец), приближается к вольному убийце, если пораженный умрет. Невольным убийцею называет и того, кто употребит против кого-нибудь тяжелое дерево или большой камень, и убьет – не имея при этом намерения совершить убийство. Но кто употребит какое бы то ни было оружие против неприятелей или разбойников, того признает вольным убийцею, а равно и тех, кто дает зловредные лекарства, ил зелья, производящие изгнание плода. Таково правило. Но ты прочти еще 26-ю главу 9-го титула настоящего собрания и что там написано об убийцах; прочти также и 2-е правило сего святого (отца). Не мало говорится об убийцах и зельях и в 39-м титуле 60-й книги (Василик): прочти и это. А так как 2-е положение того же титула и книги говорит буквально следующее: «имевший намерение убить, хотя бы и не убил, а только ранил, убийца; и не желавший убить, если убьет, не есть убийца, намерение же узнается по орудию, которым нанесен удар», – то скажет кто-нибудь, что настоящее правило (святого отца) противоречит этой главе, если определяет, что бросивший камнем в собаку, или в дерево, и случайно умертвивший человека подлежит обвинению в невольном убийстве. На это мы отвечаем, что сказанный закон, говоря о вольном убийце, не называет вольным убийцею того, кто убьет неумышленно, но признает такового невольным, как определяет и настоящее правило. Наказание же такому убийце назначается по предпоследнему положению 16-й главы 51-го титула 60-й книги и по 5-й главе 39-го титула той же книги (Василик), где сказано, что и тот, кто совершит убийство вследствие нанесенного ему оскорбления, подвергается пятилетней ссылке. Так согласи главу закона и (настоящее) правило. Заметь еще из правила и закона, что невольный убийца осуждается только за совершение, то есть за факт убийства, а вольный – за одно намерение; ибо он, хотя бы и не убил, наказывается как убийца за самый умысел, так как и 12-я глава указанного 39-го титула говорит, что нет никакого различия между убийством и приготовлением способов к убийству. Что же касается до наказания вольных убийц, то оно определяется в предпоследнем положении 3-й главы 39-го титула (Василик), где сказано: «наказание за человекоубийство: знатным – ссылка и конфискация всего имущества; а простым – предание мечу и зверям». Относительно вольных убийц издана в месяце апреле 14-го индикта (1166 года) новелла боговенчанного, могущественного и святого нашего самодержца Мануила Комнина, которую имей также в памяти; после вступления, она говорит следующее: «Повелеваем всем судьям в областях, воинским силам, какие там находятся, и начальникам их, где только совершится вольное убийство и кто-бы ни дерзнул на чью либо жизнь, немедленно всем приступать к поимке убийцы и отсылать его связанным пред очи царя, или, в случае отсутствия его, к епарху богохранимого великого града, чтобы заключить его в общественную тюрьму и подвергнуть телесным, имущественным и другим наказаниям, согласно с законами и по силе предписаний новелл; причем все должны знать, что если окажется, что кто-нибудь мог задержать убийцу, но не сделал сего, то он имеет быть подвергнут такому же суду, как если бы злоумышлял против царя. А если кто (виновный в убийстве) успеет скрыться и прибегнуть к святейшей великой Божией церкви, то после того как совершатся над ним церковные епитимии, как предписано в законе, державный, если он присутствует в царствующем граде, определяет ему ссылку в какую-либо область, по своему усмотрению, с тем, чтобы он оставался там на всю жизнь и не возвращался в то место, где совершил злодеяние убийства. Если же царь будет в отлучке, то (убийца) должен быть сослан эпархом в какую-либо из наиболее отдаленных областей и там окончить время своей жизни. Но если совершит убийство не только добровольно, но и по обдуманному плану (ἐκ μελέτης), то не должен быть принуждаем к принятию (монашеского) пострижения, как требовалось вышеупомянутою царскою новеллою». [89] Ибо если и добровольно ищущий пострижения, по точному смыслу канонических предписаний, не тотчас допускается к этому, но в продолжении достаточного времени испытывается в твердости или слабости своих мыслей и лишь после того, когда окажется, что он неуклонно следует своему изначальному расположению и деятельно приготовляет себя к монашеской жизни и умерщвлению плоти, предоставляется ему исполнение благого дела через принятие в монашеское общество и состояние: то каким образом не будет неразумно и не противно духовным законам постригать кого-либо принудительно, и притом убийцу, которого до такой степени оставил Бог, что он даже осквернил свои руки братнею кровью? Ибо нужно опасаться, чтобы он, вступив в ангельскую жизнь не по добровольному расположению и приняв ее по неволе, не обратил страшного образа в предмет посмеяния, так как легкомысленные люди, впадая в состояние безумия, способны бывают отважится на самые худые и гнусные дела. Итак, мое царство полагает закон, чтобы тот, кто совершит вольное умышленное убийство, вместо пострижения, во все время своей жизни содержался в темнице, и никогда не был выпускаем из нее, даже в силу особого царского распоряжения, если-бы таковое последовало по забвению; с имуществом же их должно быть поступаемо так, как
