– Барон, – с тоской глядя на велеречивого собеседника, промолвил я, – надеюсь, вам больше нечего прибавить к вышесказанному. Ознакомьтесь со своими показаниями и подпишите на каждой странице.
– Ну что вы! – замахал на меня руками вельможный свидетель. – К чему эти глупости! Я вам вполне доверяю. Читать – дело не баронское! – Начертав косой крест и приложив для верности перстень с печаткой, Закумар Закумарский с чувством выполненного долга отправился во дворец, спеша приступить к своим прямым обязанностям.
– Привет! – подходя ко мне, улыбнулась Делли. – Есть что-нибудь интересное?
– Здесь, – я щелкнул пальцами по исписанному пергаменту, – полный отстой. Карта вин несостоявшегося праздника. А вот по свечам есть ряд вопросов.
– Понятно, – кивнула Делли. – Славный витязь Вадим Ратников свой светлый лик в зеркальце не казал?
– Нет, – отрицательно покачал головой я.
– Странно. – Очаровательная соратница подошла к волшебному агрегату и начала стягивать с него чехол.
– Может, он не смог его завести, – предположил я.
– Да уж что тут сложного, – хмыкнула красавица, устраиваясь поудобнее перед зеркальной гладью. – Вот сам погляди. Представляешь себе образ того человека, с коим хочешь связаться, и начинаешь мыслить о нем неотступно. И вот, коли рядом с ним зеркальце заветное есть, наше враз голубоватыми волнами пойдет. Вот… Ой! Красное!
– Где красное? – удивился я.
– Зеркало покраснело.
– Это оно здесь наслушалось, – съязвил я, пожалуй, неуместно, поскольку Делли только досадливо отмахнулась и заговорила возбужденно.
– Ты пойми, если бы Вадим был поблизости от зеркала, он бы его наверняка услышал. А оно бы, в свою очередь, почувствовало бы это и заголубело. А коли красным стало, выходит, нет рядом хозяина.
– М-может быть, он потерял свое зеркальце, – не слишком уверенно предположил я.
– Вряд ли, – покачала головой фея, – оно в рюкзаке лежало. Разве что он драгоценный рюкзак утерял.
– Может, он на постоялом дворе его оставил, а сам по делам отправился.
– Ну, может быть, конечно, – не слишком веря собственным словам, проговорила кудесница. – Но время-то еще раннее, куда б ему по утренней росе-то идти?
– Да ну, ты скажешь! – попытался я переубедить не на шутку встревоженную сотрудницу Волшебной Службы Охраны. – У меня чуть свет вон какая толпища под дверью собралась.
– Да, кстати, люди! – фея хлопнула себя ладошкой по лбу и, закончив внезапный приступ самобичевания, щелкнула пальцами. Со стороны двери вновь донесся гомон спорящих голосов и истеричные увещевания попавшего, как кур в ощип, субурбанца, уговаривающего вельможный люд не чинить препон государевой службе. – Голоса им забыла вернуть, – пояснила Делли.
– Давай так, – предложил я. – Сейчас еще действительно рановато. Думаю, если все в порядке, к полудню Вадим должен вернуться. Тогда и разберемся.
– Ладно, – нехотя вздохнула Делли, явно не слишком доверяя моим доводам.
– Может быть, зеркало вообще разбилось, – уже вдогон своему предложению бросил я.
– Волшебное зеркало разбить невозможно, – покачала головой кудесница. – Ну да, будь по-твоему, подождем.
Время шло, и с каждым ударом колокола на звоннице наше всевозрастающее нетерпение делало новый виток, рисуя в услужливом воображении картины бедствия одну страшнее другой.
– С ним что-то случилось, – нервно сжимая пальцы, бормотала Делли, время от времени пытаясь разглядеть Злого Бодуна в глубоком стекле волшебного зеркала.
Теперь я и сам с трудом скрывал волнение. Одного за другим отпуская свидетелей, я невольно поймал себя на мысли, что слушаю всех лакеев, баронов и постельничьих в четверть уха, выводя на пергаменте вместо текста показаний витиеватые арабески.
– Полдень! – наконец выдохнула Делли. И это слово прозвучало для меня громче, чем сопутствующий ему колокольный звон. – Он давным-давно был должен вернуться.
– Ты права. – Я скомкал пергамент и бросил его в корзину под столом – скоблить. – Щек, мы уезжаем в командировку. Номер оставляешь за нами. Людей пока распусти.
– Как прикажете, ваша вельможность! Как прикажете! – подобострастно начал кланяться «дворецкий». – А дозволите вопросик? Командировка – это далеко будет-с? А то я в картах несилен. Грешен, каюсь, а о таком месте не слыхивал.
– Это военная тайна, – заверил его я. – Говори только, что мы скоро будем. На днях и раньше.
Черный скакун моей боевой подруги был покрыт златотканой попоной с вышитой на ней двуглавой червонной птицей, что обозначало наш статус особливых государевых слуг и неукоснительно требовало у каждого встречного и попутного уступать дорогу.
…Помнится, первый раз, когда я увидел изображение на попоне, я иронично спросил у Делли:
– Это еще что за редкостный попугай?
– Что ты такое говоришь? – возмутилась фея. – Это древний символ Груси! Двуглавый петушок, отважная, но мирная птица, призывающая солнце.
– А, в этом смысле, – стушевался я, собираясь перевести ход беседы в иное русло.
– Да-да! – не унималась разгоряченная кудесница. – Невелика заслуга у ястребов да орлов бить мелкую пичугу да воровать овец у зазевавшихся пастухов. Поди, не зря такую птицу именуют хищной, то бишь вороватой. Сей гордый знак не таков! Прошлое его восходит корнями к самым высотам глубин истории. По сути, он – знаменитый на весь мир Золотой петушок, извещавший наших праотцев о враждебном нашествии.
– Так то же был золотой, а этот – красный! – уловив знакомый сюжет, вмешался тогда в разговор младший Ратников.
– И этот Золотой! – Делли отвергла довод Вадима как провокационный и несостоятельный. – Просто он из червонного золота. >
– Тогда головы почему две? – не унимался Злой Бодун.
– Ну, во-первых, одна голова – хорошо, а две – лучше, – —резонно ответила ему фея. – А во-вторых, каждый истинный патриот нашего отечества носит у сердца под рубахой этот священный для грусянина талисман.
– Ну и че? – хмыкнул витязь.
– По бытующему у нас поверью, в час, когда наступает пора действовать, петушок клюет хозяина в сердце и в темечко.
– И что, часто такое случается? – заинтересованно спросил я.
– По правде говоря, – вздохнула Делли, – не то чтобы очень. А если еще точнее, очень даже не то чтобы. Но так ведь и народ по большей мере бездействует. Стало быть, пора не пришла. И все равно, – не унималась девушка, – эта гордая солнечная птица одним только присутствием в гербе защищает рубежи Груси. И ежели кто с этим не согласен, то мы всегда готовы подпустить к нему поближе нашего красного петуха!
– Ага! – расплылся в улыбке Вадюня, указывая на раскрытые в предутреннем крике петушиные клювы. – А ежели что, в такой компании всегда есть возможность сообразить на троих.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
