— Будь ты проклят, — коротко проговорил лорд Глайд. — Я хотел выдать за него свою дочь. Мало было убить парня, так ты ещё и превратил его в умертвие.
— Думаю, лорду Мейтону будет неудобно хоронить сына в таком виде, так что я приведу его в состояние, более подходящее для мертвеца. Но не раньше, чем покину это место. Думаю, мы договорились, лорд Мейтон?
— Да… Всё, что угодно… — приглушённый голос лорда доносился из объятий. — Только дайте даровать ему… Покой…
* * *
Этой же ночью архимаг Вингевельд велел воинам вновь собрать портал. Вскоре он уже стоял перед каменной аркой. По гладкой, словно озеро расплавленного серебра, поверхности пробежала рябь. Кристаллы загорелись потусторонним светом, и взору архимага, наконец, предстало знакомое лицо.
— Рада видеть вас вновь, господин Вингевельд. — улыбнулась девушка. — Вижу, переговоры прошли успешно.
— Вы как всегда проницательны, Беата. Всё прошло именно так, как я и предполагал. Эльфы отступают, а лорд Мейтон полностью оправдал мои ожидания.
Девушка засмущалась, но тут же обеспокоенно спросила:
— А если лорд Мейтон захочет отомстить?
— Очень сомневаюсь. У Орена Мейтона остались двое младших сыновей. И если он хочет, чтобы кто-то в этой жизни снова называл его папой, то не станет мне мешать.
— Восхищаюсь вашей дальновидностью!
— Я всего лишь человек, — усмехнулся архимаг. — Что происходит в Академии?
— Всё, как вы и велели, господин Вингевельд. Преподаватели огня разосланы по делам на материк. Многие студенты-огнемаги также отправлены домой под разными предлогами, чему, к слову, были несказанно рады.
— Всегда приятно сделать людей счастливыми, — улыбнулся архимаг. — Пусть проведут последние дни с семьями. Если они у них есть. Я доволен тобой, Беата. Не будем тратить портал понапрасну. Мне понадобится кое-что из моего кабинета… Я, пожалуй, ещё немного задержусь на юге.
Глядя на луну, столь же холодную и безразличную, каким Вингевельд иногда казался сам себе, архимаг сидел в шатре, окружённом живыми мертвецами, еле слышно хрипящими и мычащими. «Главное, в погоне за счастьем для людей не растерять остатки собственной человечности», думалось ему. Он был одарен огромным могуществом. Знал, что во всём мире сейчас нет мага сильнее, чем он. И всё же тень сомнения, грозившая перерасти в страх, жила в самом потаённом уголке его разума. Хватит ли ему стойкости довести план до конца? Успеет ли он? И что будет, когда то, что одарило его столь невероятной силой, решит потребовать своё?
Глава 15
Игнат возвращался в Энгатар с обозом, полным раненых, и частью королевской армии. Он ехал в отдельной повозке вместе с Драмом и Дунгаров, и в таком скверном настроении не был даже после смерти Бьорна. От прежней весёлости старого гнома не осталось и следа, он лишь молчаливо глядел в окно, провожая взглядом пасмурный пейзаж необычайно прохладного раннего лета.
— Если б я не видел засеянных полей, наверняка решил бы, что сейчас осень. Тебе б укутаться, парень, — бросил он Игнату. — Простудишься, а врачевателям нашим нынче не до тебя будет, там раненых полные телеги. Едва успевают повязки менять.
— Я в жизни не простужался, — буркнул в ответ маг, после чего добавил. — Рия тоже там?
— А где ж ей быть ещё? Прониклась девочка лекарским делом. Говорит, теперь чувствует себя виноватой перед ними за… — Дунгар осёкся. — За то, что с ними произошло.
— Вы хотели сказать, за меня? — резко спросил Игнат. — Неужто и вы туда же? Если б не я, висели б сейчас их кишки на ветках илоренского леса!
— Тише, тише, не кипятись, мальчишка, — гном нахмурил брови, но тут же смягчился. — Я-то как раз всё понимаю. Мне случалось видеть, как мешанину из своих и чужих накрывало градом стрел. Все так делают — и эльфы, и люди, если есть необходимость. Законы треклятой войны всегда поперёк людских. Такова уж цена победы. Но странно, что она так на тебя закусилась из-за всех этих солдат. Может, там кто-то особенный был? Знакомый её?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Игнат сначала отмалчивался, но под прищуром гнома всё же не выдержал и ответил.
— Эрниваль, рыцарь один. Он нас выручил там, у Дракенталя. Таринора спас, когда нас рейнарские прихвостни взять хотели. И чего только ему в Энгатаре не сиделось! Решил стать героем? Его дело. Я тут не причём. К тому же, я видел с холма, что творилось там. Он остался жив в этой мясорубке только благодаря мне. Потом ещё спасибо скажет…
— Эх, Игнат! — добродушно вздохнул Дунгар. — Ты, конечно, Рию насколько-то узнал за то время, что с ней знаком, да только невдомёк тебе, что есть у неё такая черта любопытная — убогих да раненых жалеть. Я им как-то, ещё в Ригене, когда она совсем маленькой была, щенка принёс. Так Рие до него дела не было, пока отец её ему на лапу не наступил. Случайно, без злого умысла, малыш то и дело вился под ногами. Тут она-то и давай за ним ухаживать да выхаживать его. Щенок тот потом всё равно где-то потерялся, но суть не в том. До того рыцаря ей и дела не было, пока ты его не обжёг, так что теперь остаётся только ждать. Сам ты только хуже можешь сделать.
— Эх, лучше б я стрелу поймал или ещё чего… — Игнат отвернулся к окну.
— А вот это ты зря. Теперь, когда маги узнают, что бояться им нечего, и эльфы горят так же ярко, как и леса, в которых живут, они перестанут ни с того, ни с сего «уезжать по важным делам» не пойми куда. А с боевыми магами у нас будет куда больше шансов на победу.
— А как же я? Почему меня не оставили там, в Лейдеране?
— Скажи спасибо, что мы вообще уезжаем. Если б не подошёл сынок лорда Форрина с войском, мы бы так и торчали там гарнизоном. Видать, решил вину отца-предателя искупить. А что до тебя — говорят, слишком уж увлекаешься и приказов не слышишь.
— Но они же сами видели, на что я способен. В следующей битве я буду лучше!
— Нет, не мог я тебя, мальчишку, одного на войне оставить. Остался б с тобой хотя бы Драм — другое дело, но его тут тоже не слишком привечают.
— Я уже привык, — отозвался Драм. — Люди не откажутся от предрассудков, даже если прикрою их от стрелы собственным телом.
— Вот, эльф меня понимает, — кивнул Дунгар. — Да и Рия б мне сама это не простила. Всё же ты ей небезразличен, хоть она и дуется. Просто пережди это, как грозу…
Путь проходил даже слишком спокойно. Обозы ехали, казалось, ещё медленнее, чем прежде, поэтому Игнат просто изнывал от скуки. А глядя на флегматично молчаливого Драма, глядящего в сторону, ему становилось ещё тоскливее. Рия же провела эти дни в лекарских хлопотах. Кроме обычных перевязок и ухода за ранеными на ходу, Эббен Гальн поручал ей помогать ему при операциях, которые приходилось делать во время привалов.
У одного солдата загноилась рана от стрелы, и пришлось срочно извлекать наконечник. После нескольких минут душераздирающих стонов, пробивавшихся даже через закушенный солдатом тряпичный кляп, Гальн держал в щипцах окровавленный треугольный кусочек металла.
— Чёртовы эльфы, — процедил он сквозь зубы. — Слышал, они смазывают стрелы тухлым мясом. А кто-то поговаривает, что и собственным дерьмом. Если б сейчас не вытащили, к утру бедняги бы не стало. Промой и обработай рану, Риенна.
Был и один воин, бодрый и весёлый, что всё время пытался шутить и порой даже отвешивать шлепки белым сёстрам, проходившим мимо. Во время очередной перевязки Рия заметила крохотную слезинку, стекающую по его небритой щеке нездорово бледного цвета. Когда она подошла ближе, он широко улыбнулся, но зубы его были стиснуты. Девушка протянула руку к его повязке на ноге, он попытался отшатнуться, но Рия ловко сдёрнула ткань. Уведенное поразило даже её, а в нос ударил резкий гнилостный запах. Она немедленно позвала Гальна и даже у повидавшего многое врача брови удивлённо поползли вверх. Он не отправил Рию срочно за водой и инструментами, как она ожидала. Вместо этого хирург присел рядом и спокойно спросил.
— Как тебя зовут, сынок?
