Лютава и Лютомер молчали. Бойники были правы. Будучи уверены в предательстве Хвалислава, они не имели никаких доказательств, которым поверил бы князь Вершина. А значит, они только опозорятся в глазах всего рода, якобы пытаясь оклеветать сына хвалиски. А его, бедняжечку, и так всякий обидеть норовит!
– Ну его к лешему! – наконец махнул рукой Лютомер. – Пусть живет, дрянь подколодная. Авось уму-разуму научился немного – хотел меня в землю закопать, да сам чуть туда не отправился. Будет знать, как со мной тягаться.
Хвалис и впрямь вернулся в ближайшие же несколько дней после возвращения бойников. Рассказывал он и его спутники точь-в-точь то самое, что от них и ожидали. Дескать, в лесу на них наскочили гуляющие вятичи, оттащили к князю, а там их опознали Доброслав и его кмети. О Лютомере и бойниках они, дескать, ни слова не говорили, притворились, будто приехали вести переговоры о возвращении сестер, а о бойниках князь Святко каким-то образом узнал сам. Жена Семислава рассказала, с неба увидав!
Все это говорилось на пиру, который князь Вершина и правда устроил. Лютомер и Лютава молча слушали рассказ сводного брата, и он даже был несколько разочарован, приготовившись отражать их попытки разоблачить его ложь. Наученный Галицей, он надеялся в ходе неизбежной ссоры настроить отца против Лютомера, в чем ему помогли бы и Вышень с Глядовцем, и Толига, пожалуй, тоже. Но не вышло, и он сидел как на иголках, не зная, чего от них теперь ждать.
На самом деле Хвалис возвращался от вятичей далеко не таким напуганным и неуверенным, как думали дети Семилады. В главном обещания Галицы сбылись: на прощание князь Святко заверил его в своей дружбе и даже намекнул, что зимой привезет ему в жены свою дочь – ту самую, от которой отказался Лютомер. А Доброслав весьма прозрачно давал понять, что если у Хвалиса появится новая возможность извести оборотня, то они, вятичи, всегда рады ему в этом помочь. Чувствуя за спиной силу, Хвалис без страха смотрел в волчьи глаза Лютомера и его сестры. Он ясно понимал, что они все знают и не собираются его прощать, но они молчали, и это уже была его победа. Меньшая, чем он надеялся, но победа. Тем более что после возвращения из похода в Ратиславле его стали уважать больше, признав в нем наконец мужчину и воина. Еще бы жениться на хорошей знатной невесте с сильной уважаемой родней – и можно вступить в открытую схватку с оборотнем, который, не имея жены, не числясь среди взрослых мужчин и вообще членов рода, был как бы и не сын Вершине вовсе.
Кроме наблюдений за Хвалисом, у Лютавы нашлись на пиру и другие дела.
– Ярко мне снился сегодня, – шепотом рассказывала ей Молинка, отведя в уголок. – Будто приходит он ко мне, красивый такой, кудри золотом горят, в глазах огонь. Будто обнимает он меня, целует, говорит: лада моя, не грусти, скоро буду я с тобой!
Сначала Лютава не нашла тут никаких поводов для тревоги – чудное ли дело, когда влюбленной девушке снится жених? Но сны эти повторялись ночь за ночью и не шли Молинке на пользу – бледная, без румянца на щеках, с темными тенями возле глаз, она худела и дурнела день ото дня все заметнее.
– Береги дочь твою, матушка! – как-то сказала Любовидовне Галица. – Давеча вышла я ночью по нужде, да и видела – прилетел Змей Огненный, над крышей твоей искрами рассыпался да и пропал. Не к тебе же летал, не к меньшой твоей, а видно, к старшей. Тоскует о женихе, вот змей ее и выследил!
Как ни мало большуха уважала Галицу и доверяла ее суждениям, сейчас приходилось признать, что пронырливая челядинка права. Судя по словам Молинки, к ней приходил молодой парень, точь-в-точь похожий на Ярко, но с золотыми кудрями, с огнем в глазах, и именно после его ласк она просыпалась разбитая и обессиленная. Любовидовна пробовала сам проследить за незваным гостем, но каждую ночь на нее нападал такой вязкий и глубокий сон, что побороть его не удавалось.
Позвали Лютаву.
– Ты за ней в вятичах не уследила, теперь сделай что-нибудь, – сказала большуха и тут же принялась просить: – Помоги, доченька! Ты же – Волчица Лютая, тебе богами дано вражеский след следить. Прогони ты этого гада, а то ведь потеряем Молинку! Уж тогда лучше бы ей там, у вятичей, замуж пойти – все бы живая была да еще счастливая!
Любовидовна понимала, насколько нежелательны для угрян сейчас брачные связи с вятичами и вообще русами, но материнская любовь одолевала, – всей душой жалея дочь, она сама уже готова была просить мужа отпустить Молинку за Ярогнева оковского.
И Лютава, вооружившись сулицей, перебралась жить в Ратиславль, в землянку Любовидовны. Легкое копье было не игрушкой, а ее обрядовым оружием, и она очень неплохо умела с ним обращаться. Под руководством Хортогостя она еще в отрочестве выучилась ловко и метко бросать его в цель, и, хотя воевать ей приходилось пока только с врагами на тайных тропах Навного мира во время различных обрядов, против живого врага сулица послужила бы не хуже.
Молинку уложили между матерью и сестрой, Лютава устроилась на краю лежанки, положив сулицу на пол так, чтобы легко могла схватить. Она собиралась вообще не спать, но, когда приблизилась полночь, сразу поняла, о чем говорила Любовидовна: неодолимая истома сковала все тело. Сознание плыло, веки опускались сами собой. Сон был наведенным, она отчетливо видела это, у нее не хватало сил его сбросить. И чары исходили не от человека, а от какого-то иного, более сильного существа. Так же Семислава не могла одолеть чар, которые накладывал на нее сын Велеса – сковывая по рукам и ногам, не давая развернуться ее собственным способностям…
– Не спи! – вдруг гулко произнес внутри ее сознания знакомый низкий голос.
Где-то рядом распахнулась пропасть: Лютаву облил мгновенный ужас, что-то огромное, черное надвинулось на нее, грозя поглотить. Но эта же чернота была источником новых, свежих сил. К ней на помощь пришел дух-покровитель: она не могла даже сама позвать его, но он пришел без зова, чувствуя, что ей нужна подмога.
– Проснись! Вставай! – низким голосом рокотала чернота. – Проснись, Лютая Волчица, враг твой близко!
Встряхнувшись, Лютава сбросила вязкие чары наведенного сна, и они рассыпались, как насквозь прогнившая ткань. Она соскочила с лежанки, одновременно хватая с пола сулицу. И увидела.
Сквозь кровлю полуземлянки просачивалось целое облако пламенеющих искр. Казалось, идет огненный дождь, и Лютава невольно отпрянула, чтобы не обжечься. А искры собрались тесной стаей и вдруг слились в человеческую фигуру.
Лютава даже оторопела, хотя ждала чего-то похожего. Перед ней стоял княжич Ярогнев, сын Рудомера оковского! Она хорошо помнила эту статную фигуру, лицо с правильными чертами, мягкую ложбинку на подбородке, большие ясные глаза, кудри, красиво обрамляющие прямоугольный лоб… Вот только кудри имели цвет пламени, и в глазах вместо небесной голубизны горел тот же огонь. Парень был обнажен, а в чертах красивого лица жило немного дикое, хищное и притом веселое выражение. У того Ярко, что на Зуше, она никогда не замечала подобного. От этого все лицо ночного гостя стало жестким, и его красота не прельщала, не обманывала – это было очень опасное существо.
– О, думал одну забаву найти, а вас тут две! – негромко произнес гость, и в его голосе слышался далекий отзвук небесного грома.
В душноватой полуземлянке повеяло свежим запахом грозы, от фигуры подложного Ярко исходили невидимые волны силы – горячей, неукротимой, вольной, способной поднять в вышину или с одного удара вбить в землю. Он посмотрел на Лютаву и обворожительно улыбнулся – и даже в улыбке его было нечто жесткое и хищное, отчего вся его нечеловеческая природа проступила еще яснее.
– Ты мне не нужна сейчас, красавица, в другой раз к тебе приду, коли пожелаешь. А пока место мне освободи. Нечего девице рядом с ладой моей лежать.
– Нет тебе здесь лежанки, Змей Летучий! – гневно ответила Лютава. Справившись с первым изумлением, она рассердилась и была готова к бою. – Уходи, пока цел!
Змей засмеялся, глядя на сулицу в ее руке, приготовленную для удара.
– Вот ты какая! Волчица Лютая, по следу идущая! Что же ты такая злая? Все равно я свое возьму, сколько мне ни грози! Лада моя по мне тоскует, слезы льет, на свет белый не глядит, людей сторонится! Я один ей отрада, а без меня не будет ей радости ни днем при солнце, ни ночью при месяце. Не губи сестру, пропусти меня!
– Без тебя обойдемся! У нее есть жених, зимой замуж пойдет. Не нужен ты ей. Уходи!
– Пропусти меня, Волчица! – стал просить Змей, медленно приближаясь к ней. Его мягкие, плавные движения завораживали, он словно перетекал по воздуху, но Лютава настороженно следила за его движениями, готовая в любой миг отразить выпад. – А я тебе отплачу. То, что хочешь знать, открою. Ведь ты сама замуж не идешь, судьбу свою ждешь. Хочешь, научу, где ее найти?
Лютава на миг растерялась. Она знала, что Змею Летучему нельзя верить, да и не могла она отдать ему сестру даже в обмен на самые сокровенные и важные тайны. Но само то, что стоящее перед ней существо знает тайну ее собственной судьбы, так потрясло ее, что она не нашлась с ответом.
