До предательства Власова оставалось 2 дня.
К вечеру 26 июня на КП скопилось до 600 командиров и бойцов. Немцы засекли командный пункт, обстреляли, а затем подтянули громкоговорители, и лес наполнился гортанными выкриками на ломаном русском языке — призывали к сдаче в плен, обещали хорошие условия. А чтобы ускорить процедуру, фашисты вновь открыли сильный огонь.
Отдельные бойцы не выдерживали, поднимались с земли и бежали в сторону орущих репродукторов. Но основная масса командиров и красноармейцев устояла и, рассыпавшись на небольшие группки, пыталась выбраться из огненного мешка.
А в это время в нескольких километрах от громыхавшего боя находился Власов.
Очевидец тех дней генерал-майор войск связи Афанасьев рассказывал после выхода из окружения, что во Власове чувствовалась какая-то растерянность, заметно было его потрясение произошедшим. Он был безразличен ко всему. Командование взял на себя начальник штаба армии полковник П. С. Виноградов и предложил Власову разбить личный состав на мелкие группы, которые должны сами себе избрать маршрут движения и план действий. Командарм согласился. На вопрос Афанасьева, куда и когда пойдет Власов, тот ответил, что он с Виноградовым пойдет после всех. Странный это был ответ, но приказ есть приказ, и Афанасьев с несколькими красноармейцами ушел с места стоянки. Вскоре он столкнулся с партизанами.
К сожалению, радиостанции в отряде не было, и передать информацию о местонахождении Власова Афанасьев не смог, а возвратиться помешали немцы.
По другую сторону фронта специальная группа сотрудников Особого отдела пыталась получить хоть какие-то данные о местонахождении командарма 2-й Ударной. Допрашивали пленных немецких солдат, подробно, уточняя мельчайшие детали, опрашивали тех, кто вышел из окружения, в тыл к немцам забрасывались специальные группы и отдельные зафронтовые агенты. Почти все они не вернулись обратно, погибли в боевой круговерти, разыскивая и намереваясь спасти генерала Власова. Но их жертвы были напрасны.
27 июня командующий уже не существующей 2-й Ударной армией Власов сдался фашистам.
Радиоигра с «Сатурном»
В 20-х числах августа 1944 года наркому госбезопасности Белоруссии генералу Цанаве доложили о появлении в районе бывшей партизанской базы, у деревни Глухое, неизвестной воинской части. Поведение военнослужащих давало местным жителям основание предполагать, что под видом советских офицеров и красноармейцев скрываются сбившиеся в кучу дезертиры, а то и переодетые немецкие пособники.
Цанава срочно телеграфировал в Москву.
Ответ был для наркома неожиданным. Из Четвертого управления НКГБ СССР ему сообщили (и то лишь в общих чертах) о проведении Центром подготовительных мероприятий по операции «Березино».
Повышенная секретность всегда была присуща Четвертому управлению НКГБ. Созданное в самом начале войны, оно занималось разведывательно-диверсионной и террористической деятельностью на оккупированной фашистами территории, готовило нелегальную агентурную сеть на случай оставления Москвы, оказывало содействие Первому управлению (разведка) в проникновении в военные, партийно-политические и государственные структуры гитлеровской Германии и ее союзников. Сформировал управление и всю войну возглавлял его П. А. Судоплатов.
Именно он поддержал идею операции «Березино», предложенную начальником третьего отдела подполковником госбезопасности И. Б. Маклярским.
Радиоигра с немцами продолжалась более восьми месяцев и завершилась 5 мая 1945 года. К этому времени нашими органами безопасности было захвачено 22 немецких агента, 13 радиостанций, 255 мест груза с вооружением, боеприпасами, обмундированием, а также около двух миллионов советских денег, предназначавшихся для проведения разведывательной и пропагандистской работы в тылу Красной Армии.
О том, как осуществлялась легендированная агентурная разработка «Березино», мы можем теперь рассказать, основываясь на материалах архива Федеральной службы безопасности.
Начнем с того, как возник замысел операции.
Еще в начале 1942 года Четвертое управление начало оперативную игру с немецкими разведорганами, доведя до них информацию о том, что в Москве существует подпольная монархическая организация под названием «Престол». От ее имени за линию фронта направлялся опытный и надежный агент контрразведки, действовавший под псевдонимом Гейне, а в дальнейших контактах с немцами и в радиотелеграммах именовавшийся Александром.
Так вот, этот агент в 1944 году, по плану оперативной игры, был командирован в только что освобожденный от фашистов Минск якобы для прохождения службы в одной из воинских частей.
Вскоре от него, других агентов Наркомата госбезопасности, а также от военной контрразведки поступила информация о наличии в белорусских лесах разрозненных групп немцев, стремящихся прорваться через линию фронта. Материалы радиоперехвата свидетельствовали о желании германского командования оказать им всяческую помощь по выходу из советского тыла и одновременно использовать в подрывных акциях в ближайшем тылу Красной Армии.
На этом и решено было сыграть. Поскольку задумывалась игра с верховным командованием вермахта, то о плане операции нарком госбезопасности СССР В. Н. Меркулов письменно доложил в Государственный Комитет Обороны, — лично Сталину, Молотову и Берии.
Согласие было получено. За несколько дней Четвертое управление сформировало специальную группу из 20 военнослужащих отдельного отряда особого назначения НКГБ во главе с майором госбезопасности Борисовым и на автомашинах перебросило ее в район Березино. Именно эту группу и зафиксировали бывшие партизаны, о чем говорилось выше.
Вместе с солдатами чекистского спецназа в Белоруссию прибыли агенты НКГБ Георг, Вальтер, Жак, завербованные из военнопленных. Группа Борисова должна была составить костяк легендированной немецкой воинской части, якобы оказавшейся в окружении.
Роль командира части исполнял доставленный из офицерского лагеря для военнопленных бывший командир полка подполковник Герхард Шерхорн, называемый в оперативной переписке Шубиным.
18 августа через московскую радиостанцию легендированной организации «Престол» немецкой разведке сообщили, что Александр (наш агент Гейне) случайно вышел на контакт с попавшей в Белоруссии в окружение воинской частью численностью до 1800 человек. Немцев уведомили, что «воинская часть» испытывает большую нужду в продовольствии, обмундировании, а главное в оружии и боеприпасах. Передвижение «части» затруднено из-за большого количества раненых. Разведцентру сообщили биографические данные ее командира, чтобы в случае возможной проверки снять подозрения как в отношении подполковника, так и возглавляемого им сборного отряда.
Семь дней московским радистам пришлось ждать ответа — абверовцы, вероятно, пытались навести необходимые справки о Шубине и после благоприятных отзывов готовили свои предложения.
«Благодарим вас за ваше сообщение, — говорилось в ответной радиограмме, — просим помочь нам связаться с этой немецкой частью. Мы намерены для них сбросить различные грузы и прислать радиста, который мог бы связаться с здешними руководящими органами…»
Отряд Шубина приступил к работе. В районе озера Песочное в Червеньском районе Минской области подготовили площадку для приема сбрасываемого с самолетов груза, а в нескольких километрах от нее, в лесу разбили лагерь «скрывающейся немецкой части» — несколько землянок, палаток, траншеи и окопы. Внешне это выглядело довольно убедительно и достоверно. В Москву, а оттуда за линию фронта пошла радиограмма о готовности к приему самолетов, передан пароль для связи — «Ганновер».
Непосредственно на самой площадке для задержания парашютистов и приема груза постоянно находилась группа переодетых в форму противника солдат и оперативных работников НКГБ, а также десять агентов — немцев по национальности.
В трехстах метрах от площадки разбили палатки, обозначив «штаб» Шерхорна. При подполковнике неотлучно находился владеющий немецким языком офицер контрразведки.
В ночь с 15 на 16 сентября с самолета люфтваффе десантировались три первых посланца немецкого командования. Их встретили и доставили в «штаб». Парашютисты доложили подполковнику о целях своего прибытия и полученных заданиях.
Старший из агентов — Курт Киберт рассказал Генриху, что за несколько дней до заброски о попавшей в окружение группе было доложено Гитлеру и Герингу, которые передают Шерхорну свои уверения в том, что они сделают все возможное для спасения его отряда. По сведениям Киберта, вторым самолетом прибудут врач и авиационный специалист. Последний окажет помощь в подготовке посадки самолетов типа «Арадо», загруженных оружием, боеприпасами, продовольствием и медикаментами. Обратным рейсом в Германию следовало отправить раненых и больных, а «отряду» приступить к активным действиям в направлении линии фронта. После доклада прибывших парашютистов, в соответствии с разработанным сценарием, направили в сопровождении должным образом экипированных агентов НКГБ в лагерь «отряда», а по дороге инсценировали задержание всей группы, включая и негласных сотрудников контрразведки.
