по «Авроре».
– Девушки, – сказала Кэти одновременно сильным и нежным голосом, – как и всегда, напоминаю вам, что вы находитесь здесь, чтобы предотвратить распространение среди населения болезни, носительницами которой вы все являетесь. Эта защитная мера введена ради вашего собственного блага, а также ради безопасности ваших близких и всех наших сограждан. Прямо сейчас ученые денно и нощно работают над созданием лекарства, которое позволит вам вернуться в общество. Конечно, такая забота и помощь имеют свою цену. Вам обеспечили жилье и питание, ради вас задействовано множество персонала – все это не бесплатно. Девушки, вы тоже должны внести свою лепту в общее дело. Вы молоды, быстры, в прекрасной форме. Приступая сегодня к работе, помните, что вы участвуете в мощном общенациональном порыве! Желаю вам хорошего дня!
Как только Кэти замолчала, в цеху зашумели моторчики и неистово застучали иглы. Кошки не покладая рук работали за швейными машинками. Кэти с довольным видом ушла.
Я была потрясена.
Так вот какие лагеря создал Савини. Лечением или карантином здесь и не пахло. Это был всего-навсего… трудовой лагерь.
После двух недель, проведенных в горах, шум машинок был для меня настоящей пыткой. Не могло быть и речи о том, что я стану работать на Лигу. Я единственная осталась стоять, так что меня очень скоро заметил охранник, который направился ко мне с дубинкой в руке.
– Что ты делаешь, 113?! А ну садись!
Он указал мне на свободную машинку.
Я замотала головой.
– Эй, 113, – сказал кто-то у меня за спиной. – Не теряй времени, принимайся за работу.
Я обернулась и увидела Рыжую. Мне захотелось подбежать к ней и обнять ее, но она покачала головой.
Она помахала охраннику:
– Все в порядке, я о ней позабочусь. Она новенькая!
Охранник поджал губы.
– В ее интересах научиться всему как можно быстрее.
Рыжая повела меня к машинке. У нее на спине был номер 86.
– Садись. Ты умеешь шить?
Я пожала плечами:
– Э-э-э… Скорее нет, чем да.
– Нужно научиться, сестра, иначе тебя не будут кормить. Я тебе покажу.
Я села за машинку. Рыжая взяла кусок белой ткани и объяснила мне, как нужно шить.
– Ты давно здесь? – спросила я.
– После Марша Кошек они привезли меня сюда вместе с другими девушками, у которых нет родителей или документов. Нас обвинили в нападении на ту девчонку из Лиги.
Рыжая, конечно, говорила о Морган.
– А где Фатия? Ты что-нибудь про нее слышала? Я читала статью в газете.
Рыжая скривилась:
– Да, она как-то попыталась пробраться на завод. Тут стреляли со всех сторон. Но больше я ничего не знаю.
К нам подошел охранник и недоверчиво покосился на нас:
– 86, ты чем тут занимаешься?
Рыжая хлопнула меня по плечу:
– Давай, 113, соберись, у тебя складки на ткани!
Через несколько минут Рыжая прошептала мне:
– У Фатии и ее команды ничего не выйдет. Но мы все равно победим.
– Каким образом?
– А ты не догадываешься, что мы делаем прямо сейчас?
Я опустила глаза на швейную машинку. Нет, я догадывалась только о том, что мы находимся в рабстве у Савини.
Наш разговор прервал охранник:
– Ну все, она и сама неплохо справляется. 86, возвращайся на свое место!
Рыжая похлопала меня по спине:
– До скорого, 113!
Я работала до самого вечера.
Это было утомительное и даже отупляющее занятие.
Мне так осточертел шум, стоявший вокруг, что я не могла думать ни о чем другом. Ни о папе, ни о Сати, ни о Томе.
Когда я вышла из цеха, было уже темно. Я пошла за толпой девушек к полутемной столовой. В воздухе стоял запах капусты и прогорклого сала. Охранники выстроили нас в колонну, а очередь двигалась в порядке возрастания номеров. Повар выкрикивал номера, и девушки получали миску с едой и кусок хлеба.
Мой номер назвали почти в самом конце. Суп в миске был не прозрачнее мыльной воды, а хлеб уже давно зачерствел.
Я была без сил и рухнула на ближайшую скамейку. Некоторые девушки перешептывались, но большинство из них слишком устали и молча хлебали суп, склонившись над мисками.
Рядом со мной села Рыжая.
– Ну что, сестра, нелегко нам приходится, а?
– И так каждый день?
– Ну да, мы постоянно работаем. Кроме воскресенья.
Рыжая объяснила мне, как все устроено в лагере. Мы должны были работать с рассвета до вечера. В цеху за нами постоянно следили десять вооруженных охранников. По другим помещениям было расставлено около двадцати охранников: во дворе, в спальне, в душевой и в столовой. У каждого из них были дубинка, автомат и электрошокер. В «свободное» время делать было особо нечего: оставалось либо спать, либо бродить по двору. Книги, телефоны, музыка, рисование и игры были под запретом. А еще нам было запрещено разговаривать с людьми, которые иногда приходили к решетке, чтобы узнать, как обстоят дела у девушек. Дни были наполнены работой и скукой, которые перемежались очередями в столовую или в душ. Кормили два раза в день. В душ пускали раз в два дня. Воскресенье было днем свиданий для Кошек, у которых есть родители и которые хорошо себя вели. Поведение девушек оценивала Кэти, директор лагеря.
– И все молчат? Ты считаешь, что работать в таких условиях – это нормально?
Рыжая отправила в рот кусочек хлеба.
– А ты не знала, что заключенных в тюрьме заставляют работать? Так вот, двойное наказание существует уже очень давно. Взять хотя бы каторгу или исправительные дома. Тебя не просто сажают за решетку, ты еще и горбатишься забесплатно. Дешевая рабочая сила – дешевая продукция. Все только выигрывают от этого.
– Но… мы-то тут при чем?
– Думаешь, наше мнение кого-то волнует? Не хочешь подчиняться – отправляйся в карцер. Слишком много болтаешь – в карцер. Слишком медленно работаешь – в карцер. И это я тебе еще про избиения не рассказала. Кэти тебе не простит, если ты нарушишь правила.
Это была какая-то бессмыслица.
– Но откуда они достали столько машинок?
– Не знаю. Видимо, забрали с какого-нибудь завода, который закрылся. Ешь, а то остынет, в холодном виде это еще хуже.
Я без особого желания выхлебала суп и прожевала хлеб. У меня до сих пор тряслись руки в ритме вибрации иглы на швейной машинке. Мне хотелось только лечь и забыть об этом проклятом заводе.
Покончив с едой, мы пошли в холодную спальню.
Двор освещали натриевые фонари. У высокой решетки стояли вооруженные охранники, они внимательно следили за нашими передвижениями.
Я наклонилась к Рыжей:
– И отсюда еще никто не сбежал?
– Даже не думай, сестра. Отсюда невозможно выбраться. Даже Фатия со своей командой ничего не смогла сделать.
Мы вошли в общую спальню.
– А Сара? Я видела, как ее арестовали. Она здесь?
Рыжая не была знакома с Сарой. Я описала ее внешность.
– Нет, такой девушки здесь нет. Ложись, доброй ночи.
Я дошла до кровати с моим номером.
Девушки ложились спать, даже не снимая белые туники.
Свою я тоже не стала снимать. Я рухнула на кровать и погрузилась в сон так же быстро, как камень опускается на дно озера.
* * *
Я
