– Все, конец. Закончим завтра. Сколько народу еще осталось?
– Кроме Сауро, никого.
Слышно было, как захлопнулась дверь.
– Ага, наверное, это он.
– Твой диван уже занят или я могу остаться? Я боюсь сейчас ехать в Монтефиеру.
– Конечно, ты можешь остаться здесь, – сказала Эльза и обняла мать. – Что за вопрос…
Сара даже не стала смывать косметику и чистить зубы, просто рухнула на диван, усталая до смерти.
Эльза с любовью укрыла ее одеялом и подвернула его ей под спину. Сара дышала глубоко и размеренно.
– Спасибо, мама, – прошептала Эльза тихо. – Спасибо за все.
По тому, как дрогнули веки, она поняла, что Сара услышала, что она сказала. Это был словно кивок ресницами.
– Я люблю тебя, – прошептала Эльза, и слезы полились у нее из глаз. – Я люблю тебя больше всех. И я так рада, что ты у меня есть.
Последнюю фразу Сара уже не слышала. Она заснула, когда Эльза поцеловала ее в щеку.
53
В следующие три недели Эльза ни разу не приезжала в Монтефиеру. Она была занята тем, что записывалась на различные семинары и посещала лекции, которые сортировала по степени важности и своей заинтересованности в них, составляла план занятий и приобретала необходимые книги.
Тем не менее ее душу бередил образ женщины, которую онa не знала, но которая отняла у нее любимого. В ее воображении эта женщина становилась все привлекательнее и желаннее, и у нее было все, что так страстно желала для себя Эльза. Если она встречала на улице очень красивую женщинy, то думала «Это она» и шла за ней, представляя, как Антонио гладит длинные стройные ноги этой женщины, и с трудом сдерживая боль в сердце.
Это происходило иногда раз по пять за день, и Эльза чувствовала, что постепенно сходит с ума. Если она не прекратит эти глупости, то в конце концов потеряет контроль над своей жизнью. На самом деле все очень просто. Ей нужно только подождать перед его квартирой, чтобы посмотреть, как выглядит та, которая выйдет оттуда. А кто она такая, можно узнать потом.
Эльза выяснила, что рядом с пошивочной мастерской есть небольшая ниша, откуда можно, сидя на ступеньках, наблюдать за дверью дома Антонио, тогда как ее, вероятнее всего, из окна квартиры заметить будет невозможно.
Она прождала субботу, воскресенье и даже понедельник. Ничего. Она не видела, чтобы он приходил или уходил. Может быть, он вообще был не дома, а у нее. Но она продолжала ждать. Когда-нибудь Антонио все равно должен вернуться.
И наконец она его увидела. В понедельник вечером, около половины восьмого, когда он возвращался из магазина.
У него было загорелое лицо, выглядел он великолепно и легко поднялся по ступенькам. Сердце Эльзы забилось быстрее, во рту появился металлический привкус, и она почувствовала зуд внизу живота – так ей его не хватало. Она просидела в нише еще час, но он не вышел. Скорее всего, он решил провести вечер дома.
Во вторник вечером она снова пришла сюда. Ради того, каким она увидела его в понедельник вечером, стоило посидеть еще на холодных камнях.
И снова в половине восьмого он вернулся, и снова в ее глазах он выглядел божественно… Но сегодня он нес пакет с покупками. Она увидела листья сельдерея, похожие на листья петрушки, которые выглядывали из бумажной обертки. В правой руке он держал две бутылки шампанского. Для того чтобы открыть дверь, ему пришлось поставить их на землю.
Эльзу начала бить дрожь. Она не могла контролировать себя, у нее начали стучать зубы. Антонио исчез в доме. Две бутылки шампанского… С ней он всегда пил только одну бутылку.
Она почувствовала, что наступил этот момент, что женщина, которой он подаст бокал шампанского и улыбнется, находится где-то поблизости. Эльзе даже показалось, что она улавливает запах ее духов, тяжелый сладковатый запах, который, когда Антонио задернет парчовые портьеры, создаст в комнате душную, наполненную сексом атмосферу.
И совсем не такими были ее духи, с которыми ассоциировались свежий летний воздух, цветущие луга и легкость. И впервые ей в голову пришла мысль, что ее девичьи духи были, наверное, ошибкой.
По улицам Сиены дул теплый вечерний ветер, который сопровождал почти каждый закат солнца и исчезал не позже чем через полчаса после наступления темноты. Эльза хорошо знала этот ветер. На высоте Монтефиеры он был таким сильным, что сдувал бокалы со стола на террасе. Здесь, на этих улицах, он был едва заметным, но Эльза чувствовала его, и это только разжигало ее фантазии. Она закрыла глаза.
Она едва не прозевала решающий момент, потому что когда через несколько секунд снова открыла глаза, то увидела женщину, которая спешила к двери Антонио.
Бледно-розовое платье, в которое она была одета, Эльза знала хорошо. Прошлым летом она сама надевала его, когда один из друзей пригласил ее на домашнюю вечеринку во Флоренции.
Женщина нажала кнопку звонка, и дверь сразу же открылась. Но Эльза успела увидеть радость на лице Сары, которая исчезла в доме.
Тело Эльзы сковала судорога, ее пальцы вцепились в грубую каменную стену ниши. Она уставилась на закрытую дверь не в состоянии сдвинуться с места. Кончики ее пальцев намертво впились в камень.
«Мама… – подумала она. – Мама, какая же ты тварь!»
Потом у нее закружилась голова, и она упала лицом вниз.
Она пришла в себя оттого, что какая-то старуха трясла ее за плечо.
– Вам плохо? Вам нужна помощь?
Эльза испуганно подняла на нее глаза. Ей понадобилось некоторое время, чтобы понять, где она и что с ней случилось. Потом она отрицательно покачала головой и вымученно улыбнулась.
– Спасибо, все в порядке. Спасибо.
Старуху это не особенно убедило, тем не менее она, пару раз недоуменно обернувшись, ушла.
Эльза с трудом встала. Когда она хотела застегнуть куртку, то почувствовала боль. У нее были сорваны ногти. Кончики ее пальцев представляли собой сплошные раны, а на стене дома остались следы ее крови.
54
Эльза вела себя тихо, была сдержанной и вежливой с Сарой. Никто в семье не подозревал, что творится у нее в душе.
– Что ты сделала со своими ногтями? – спросила Сара неделю спустя. – Ты что, начала их грызть?
Только на миг во взгляде Эльзы промелькнула ненависть. Потом она снова взяла себя в руки и улыбнулась.
– Как ты можешь так думать обо мне? Нет, я просто зацепилась за выступ стены, хотела удержаться, поскользнулась и ободрала себе пальцы. Выглядит хуже, чем есть на самом деле.
Сара кивнула. Тем самым вопрос для нее был решен.
В тот день ситуация была очень удобной. Сара отправилась в Casa della Strega, чтобы спокойно заниматься медитацией и упражнениями по системе йогов. Уже несколько месяцев она твердила о том, что благодаря йоге чувствует себя намного моложе.
Эльза знала, почему ее мать чувствует себя моложе. Конечно же, не благодаря йоге. Она предполагала, что это Антонио регулярно посещает Сару в Casa della Strega.
Романо сидел перед домом, греясь под октябрьским солнцем, и читал ежедневную газету «La Repubblica». Эльза подошла сзади и обняла его.
– Тебе не хотелось бы прогуляться, папочка? Погода сегодня прекрасная.
Романо опустил газету.
– Прогуляться? С чего это тебе взбрело в голову?
Обычно Эльза не любила гулять и отказывалась от предложений Романо и Сары сопровождать их на прогулках по тосканским горам.
– Просто так, – пожала Эльза плечами.
Романо испытующе посмотрел на нее. Ему показалось, что у нее что-то тяжким камнем лежит на сердце. Что-то, о чем она хочет с ним поговорить.
Он сложил газету и встал.
– Va bene. Пойдем. А где Эди?
– В своей комнате. Я думаю, он спит. Он сегодня целое утро охотился за ящерицами и очень устал.
Пять минут спустя Эльза и Романо брели по дороге в Розенанно.
Первые триста метров они шли молча, потом Романо принялся рассказывать, что собирается немножко изменить меню в траттории и включить в него bistecca fiorentina [85], поскольку все больше и больше туристов спрашивают это блюдо.
– Я считаю, это великолепная идея, – сказала Эльза. – Но я всегда думала, что ты не любишь готовить мясо, из которого сочится кровь.
– Да, правда, терпеть не могу, – скривился Романо. – Но что же делать, если люди хотят именно такое.
И они снова замолчали на несколько минут, пока Романо не сказал:
– Что случилось, Эльза? Ты хотела мне что-то сказать?
– Да ничего! Просто я хотела немного побыть с тобой, и чтобы нам никто не мешал.
– Да, такое редко случается.
Эльза взяла его под руку и прижалась щекой к его плечу.
– Ты такой хороший, Романо. Честно. Такой классный!
Романо удивленно остановился.
– Что это ты вдруг?
– Просто так. Не могу себе представить лучшего отца, чем ты.
– Мне приятно, что ты так говоришь. – Романо был тронут.
– Я вообще считаю, что очень здорово то, как ты ведешь себя по отношению к маме. Не знаю, смогла бы я так. Что я воспринимала бы все так же хладнокровно, как ты.
