— Ну, вот и покончили с твоим прошлым. Благо оно у тебя не длинное, — улыбнувшись, сказала ворожея.
Елена Петровна даже не поинтересовалась у Ирины, насколько правильны были сии «исторические исследования». Такая уверенность в себе впечатляла.
Между тем гадалка вновь принялась бережно листать страницы, изучая непонятные знаки прикосновениями пальцев. Закрыв глаза, она, словно заклятие, произнесла:
— Что прошло, то забыли, что есть, то знаем, а из того, что откроется, — хорошее пусть сбудется, а плохое забудется и не свершится.
Увидев улыбку Ирины, она тоже чуть заметно улыбнулась и пояснила:
— Это ритуальная формула. Хорошо, если бы все выходил о по ней, но, к сожалению, плохое, как и хорошее, все ж сбывается. Теперь о твоем будущем. Могу сказать, что через три месяца ты выйдешь замуж и твой муж будет нерусской национальности.
— А вы правда цыганка? — неожиданно для себя спросила Ирина.
— Что? Не похожа?
— Нет, почему же, — смутилась девушка. — Немного похожа. Глазами.
— Глазами и ты похожа, — усмехнулась Елена Петровна. — Но, надеюсь, ты не обо мне пришла узнать? Если нет, то слушай дальше. Замуж ты в своей жизни будешь выходить дважды и от каждого брака будет у тебя по ребенку. Оба мальчики. Второй брак окажется счастливым. Вот, в общем, и все.
— Все? — разочарованно переспросила Ирина и подумала: — Так и я могла бы предположить, без всякого гадания.
— Да, девочка. Дело в том, что ты отмечена судьбой и находишься под покровительством Лиллит. Такие, как ты, вольны менять свое будущее, как пожелают. Даже то, что я тебе предсказала не окончательно. Учитывая то, что ты женщина, вероятность этого предсказания высока, но может получиться и иначе.
«Еще лучше. Совсем точное предсказание», — иронично подумала Ирина и, не удержавшись спросила:
— А что это за книга, по которой вы гадали.
— Это Книга Судеб. О тех, кто волен распоряжаться своей жизнью сам, там сказано очень мало. Они посланы в мир с особой миссией, и никто им не судья, что бы эти люди ни совершили. Так что дерзай, если хочешь.
— Кем же они посланы? — заинтересовалась Ирина, внимательно разглядывая обложки других разложенных на столе книг.
— Не знаю, — просто ответила гадалка. — Не знаю и никто не знает, — повторила она. — Может, Всевышним…
Елена Петровна еще раз долгим внимательным взглядом посмотрела на Ирину и неожиданно предложила:
— Если тебя не удовлетворило мое предсказание, то я могу еще погадать, посмотреть книги, может быть, и увижу больше. Ты могла бы прийти ко мне завтра? В любое время.
Ирина удивилась и, поколебавшись, решила было уже согласиться, но вспомнила вдруг о полностью иссякших деньгах. Она уже почти сделала отрицательное движение, но гадалка, словно угадав ее мысли, сказала:
— Нет, нет, платить ничего не надо. Мне и самой будет интересно. Дети Лиллит не так часто встречаются.
— Хорошо, я приду, — ответила Ирина и приподнялась, собираясь уже уходить, но женщина воскликнула:
— Куда же ты? А зуб лечить?
— Вы и про зуб знаете? — пролепетала окончательно потрясенная Ирина. — Неужели и об этом вам сказали эти таинственные книги?
Елена Петровна рассмеялась.
— Об этом мне сказала твоя подруга Наташа. Иди ко мне. Я такие боли в один миг снимаю.
* * *
Вернувшись домой, Ирина сразу же легла спать, изменив своей привычке читать перед сном. Однако сон все не шел и не шел.
Она долго ворочалась, устраиваясь поудобнее, и многократно перебирала в памяти волнующие эпизоды прошедшего вечера.
Ирина уже пожалела, что согласилась поехать к странной гадалке еще раз, но дав слово, не видела возможности отказаться от этого кажущегося ей теперь бесполезным визита.
Наконец, она уснула. Ирина редко видела сны, а виденное почти сразу же забывала, но в эту ночь ее посетили столь яркие и фантасмагоричные сновидения, что она запомнила их на всю жизнь. Утром девушка спросила у матери:
— Мама, а ты не помнишь, в какое время суток я родилась?
— Как же не помнить, доченька? Помню. Весь медперсонал был удивлен. Сказали, что такое нечасто случается. Дело в том, что когда ты закричала первый раз в жизни, часы в роддоме начали бить полночь.
Странный холодок пробежал по спине девушки.
Глава 11
Андрей воевал в Афгане уже почти год. Приказ забросил сюда его, выпускника военного авиационного училища, почти сразу после государственных экзаменов. Выбрав судьбу профессионального военного, Андрей всерьез и вообразить не мог, что ему придется воевать. Рожденный в мирной стране и видевший войну только в кино, он представлял себе службу в Армии, как обычную работу.
В первый раз, когда он в качестве штурмана-стрелка вылетел со взводом десанта, Андрей испытал что-то близкое к шоку, увидев обезображенные снарядами тела и лица молодых парней, своих соотечественников, своих друзей.
С этого дня война приобрела для него конкретный характер. Андрей уже не задумывался о том, за что он воюет и почему. Он знал: там, под прицелом его пушек и снарядов, фанатичный и беспощадный враг, который уже убил и продолжает убивать его друзей и товарищей, который хочет убить его, и он расстреливал, сжигал всем имевшимся в его распоряжении оружием любую цель, которая угрожала им.
Штатное расписание предусматривало в их боевом вертолете наличие пилота и штурмана-стрелка, способного при необходимости взять пилотирование машиной на себя, а в стандартной ситуации управляющего огнем автоматической пушки и счетверенных пулеметов.
Иногда командир поручал ему и общее управление огнем, и тогда, повинуясь нажатию пальцев Андрея, сто тридцать две воющие реактивные смерти вырывались из-под брюха их машины, сжигая все живое на площади в несколько квадратных километров.
К счастью, война не оказалась непрерывным боем. В перерывах между заданиями люди отдыхали, кто как может, и даже выпивали в меру того, сколько спиртного удавалось достать. Очень скоро Андрей убедился, проверив это на себе, что солдат, а он всех их от генерала до рядового считал солдатами, совсем не склонен к размышлениям и философствованию. Вырвавшись из круговерти боя и почувствовав себя в безопасности, человек просто отдыхал, чаще всего ни о чем не думая или в крайнем случае вспоминая родных и близких ему людей.
Пилоты любили в свободное время попеть, аккомпанируя себе на гитаре, и немудреные слова их песен чаще всего рассказывали об этой войне, особенно легко запоминаясь потому, что она, война, была здесь, рядом, в нескольких минутах полета.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
