У него то помутнения, то просветления. Но ты то зачем к легавым подался.
Соколов в этот момент добивал остатки завтрака. Услышав вопрос Младшенького, он от неожиданности закашлялся, подавившись чаем.
— Семен! — Тоня чуть ли не плакала, — Откуда ты всего этого набрался, не пойму?! Разве я так тебя учу вести себя с людьми? И брат твой… Он себе такого не позволяет. Не позволял…
Домработница исправилась и посмотрела на меня с сомнением. Видимо, настоящий Милославский был удивительным душнилой по сравнению со мной.
— Ладно… Хрен с ним… — Моя недосказанная фраза была прервана Тоней, которая жалобно всхлипнула. Я понял, надо пожалеть ее психику. — То есть… Бог с вами. После школы, когда вернется Семен, идите в цирк. Но всеми. И пообещайте вести себя прилично.
— А вечером? Вечером помнишь, что решили? Идем в гости. — Андрюха сразу же вспомнил о наболевшем.
— Помню, помню. Сходим. Все. Мы со Стасом ушли.
Я схватил Соколова за руку и потащил его из столовой в коридор. Иначе никогда не вырвемся из родственных уз моей ненаглядной семейки. Хотя… Именно сейчас я понял, почему полгода после пробуждения хотелось выть. Дома все было тихо, спокойно. А кому там волноваться? Отец и мать снова на службе отечеству. Сестрица по своим семинарам, встречам и презентациям катается. Со мной — только обслуга и психолог. Я, наверное, поэтому и схватил эту фирму, не разобравшись. Хотелось любого движа. Вообще любого. Чуть реально крыша не поехала с тоски. То ли дело здесь… Захочешь побыть в покое пять минут, хрен дадут.
Как только мы оказались на улице, я сразу принялся быстро рассказывать Стасу все, что произошло вчера. Слушал он меня внимательно, не перебивая.
— Так… Ладно. Давай разбираться. — Выдал наконец Соколов, когда я закончил. Мы двигались в сторону метро, но не торопились особо. Благо, время позволяло. — Бровеносец…Ну, ясно. Это о генсеке было сказано. Принцесса… Уверен, речь про Галину.
— Какую Галину? — не понял я. Да потому что, какая, блин, еще Галина?
— Мажор, не тупи. Брежнева. Галина Леонидовна Брежнева. Ты реально, чем в школе занимался? И в своей Академии? Даже я это помню. Ее называли Кремлёвской принцессой. Ювелир… Вот тут в сомнениях. Ясное дело, это — погоняло. Вопрос в том, чье. Речь точно не о мелкой сошке. Это кто-то из верхнего эшелона. Значит, ему дали карт бланш… Он предупредил генсека о проблемах для государства и семьи… Блин, ну у меня один вариант. Думаю, Андропов это и был. Кто еще может явиться к генсеку и толковать с ним о проблемах и безопасности государства…
— Во блин… А почему он ювелир? — Я реально удивился.
— В душе не имею понятия. Но подходит по всей ситуации, в первую очередь, он. Так… Кто такой Цинёв, не знаю. Можно будет вечерком наведаться к Исаеву, расспросить его отца. Нормальный мужик, кстати. Не левый человек. К власти тоже отношение имеет. Просто случайным людям вопросы задавать опасно. К тому же, я так понял, вы с Андрюхой куда-то собираетесь?
— Да он достал с этой Ниной. Которая вчера с вами в парке была. Прямо умом тронулся. Любовь у него с первого взгляда. Но раз обещал, схожу. Составлю компанию. А то один стесняется.
— Аааа…Пивная фея… — Соколов усмехнулся.
— Не понял. Бухает, что ли? — Я напрягся. Этого только не хватало. Что ж вечно Переростка тянет куда-то в болото.
— Нет. Не думаю. Вчера, да. Навеселе девочка гуляла. Но непохоже, что это привычное ее состояние. Хорошо. Значит, ты вечером с Андрюхой, а я к Исаевым. Побеседую, выясню, разузнаю. Так…Еще что? Говоришь, менты чекиста замочили? Странная история. Сказал бы, почти невозможная, но… врать этому мужику смысла нет. Короче, знаешь, что думаю, мажор…. У них тут сейчас просто стенка на стенку. Брежнева скоро не станет. Власть, думаю, уже делят. Плюс чекисты с ментами в контрах. Давай так… Будем решать проблемы по мере их поступления. Сейчас двигаем в отдел. Если чекисты подсуетятся и я туда попаду официально, круто. Очень в тему. Хотят они, чтоб Милославский работал в ОБХСС? Не вопрос. Значит, будем работать. Не ссы, мажор!
Соколов засмеялся и хлопнул меня со всей дури по плечу.
— Мы тебя еще в передовики выведем. Станешь лучшим сотрудником отдела.
— Супер. А как быть с тем, что у ментов тоже, вроде, интерес имеется?
— Будем разбираться, Жорик. Будем разбираться… В любом случае, тебя подтянут в какое-то дело. За красивые глазки никто держать не станет. Даже ради интереса. Вот узнаем, что за дело, тогда выгода ментов станет более понятной.
Глава 18
Стасик
— Эх… мажор… по нам можно часы сверять. Смотри, какие мы молодцы. Пунктуальные. Мандануться можно. Я в обычной жизни так на работу не бежал, как здесь. Даже волнение какое-то. Представляешь? Хотя еще даже не числюсь в отделе.
Милославский покосился на меня. Он моего настроя точно не разделял. Я же был удивительно весел и бодр. Сам не знаю, почему. Просто, чем ближе мы подходили к ментовке, тем легче на душе становилось. Такое ощущение, будто в родной дом возвращаюсь. Нет, ну, имелась мысль, конечно, с самого начала, идти надо в БЭП… Тьфу, блин. Не привыкну никак. В ОБХСС. Думал, чисто из соображений практичности. Логично заняться тем, что хорошо знаешь. Однако, выходит, еще и тянет меня к старому месту работы. Соскучился даже.
— Чего ты так радуешься, не пойму. — Жорик откровенно раздражался.
С ним происходило все ровно наоборот. В ментовку он явно идти не хотел. Пока мы ехали в метро, а потом топали к нужному зданию, Милославский вздыхал, сопел, кряхтел. А еще оттягивал встречу себя любимого с цитаделью правопорядка всеми возможными способами. Например, «попить водички» мы останавливались раз пять. Возле каждого аппарата с газировкой. Я уже начал опасаться, что скоро начнем пристраиваться у каждого куста тоже. Куда столько хлебать-то? Обоссаться можно.
Мажору очевидно было маятно, и мысль о том, что посещение отдела неизбежно, беспокоила его сильно. Странный тип он, конечно. Уже ведь был на новом месте работы. Зачем психует, не понятно. Мы с ним даже встретились первый раз в этой жизни рядом с отделом.
Причем, я бы не сказал, что Жорик боится тех обстоятельств, в которых оказался. Вот это, как раз, ему, похоже, вообще по барабану. Чекисты, нудисты, хоть папа Римский. В этом плане Милославский вообще пофигист. А может, как и я, не верит, что с нами дважды может произойти непоправимое. У меня, по крайней мере, так. Глубоко
