Первые весьма сложные перипетии, связанные с незнанием ситуации в стране, счастливо закончились, и сын купил себе в Секерках теплицу для выращивания шампиньонов.
Вспомнила, все было не так. Еще раньше я отвезла мать в Канаду. Незабываемый случай, потому что за два часа до отлета дорогой ребенок позвонил и потребовал найти строителя. Умного и опытного.
– Ты совсем сдурел? – разозлилась я. – Не мог вчера сказать? Через два часа самолет!
– Вчера я не знал. Найди строителя сейчас же! Удалось застать Эдмунда, с которым я работала на строительстве Дома крестьянина. Телефон его у меня был, но не виделись мы много лет. Не имея времени на долгие разговоры, я бросила его на съедение Ежи и занялась матерью.
Мать после смерти Люцины очень сдала. Потеряла аппетит, и никакими силами не удавалось вынудить ее хоть немного поесть. Похудела она страшно и не выходила из состояния меланхолии. Повторяла лишь одно:
– Ребенок меня забудет...
Уставясь куда-то вдаль (от этого ее взгляда руки опускались), мать твердила свое:
– Значит, ребенка я уже никогда не увижу...
В данном случае «ребенок» – Моника, дочь Роберта. Через несколько недель заупокойных причитаний я не выдержала.
– А вот и увидишь! – заявила я со злостью и по звонила Тересе.
Тереса впала в панику, но приглашение матери прислала. И мне тоже. А ведь я четко сказала – мне приглашение не нужно!
Теперь, боюсь, начнется одно отступление за другим. В приглашении я действительно не нуждалась. Еще во времена Марека и безусловно с его помощью я вела полугодовую войну из-за этих чертовых приглашений, казавшихся мне позорными и унизительными. Я человек взрослый, самостоятельный и за себя отвечающий, психически нормальный. Под судом и следствием не состояла. Работаю. По какому праву я должна становиться безвольной рабыней? По какому праву мой отъезд в другую страну должен зависеть от настроения и прихоти другого человека?! У меня есть деньги. Трудовые, не краденые. Я имею право их вывезти и на них жить. И какого черта кто-то предполагает, будто я уеду без гроша и начну воровать в универмагах?! Ум у меня помутится с получением загранпаспорта, что ли?!
Я вела «бумажную войну» шесть месяцев и в конце концов отправила оскорбительные письма в МВД, допустив в них замечания вроде «человеческое достоинство, если вы понимаете, что это слово означает», и прочее в таком же роде. Подключился Марек. Не знаю почему, но война принесла результат. Я получила соответствующий документ, паспортным бюро всегда воспринимаемый с обидой, но тем не менее как руководство к действию, и выезжала без приглашений.
Однако паспорт приходилось получать в соответствующем районном учреждении. На Мокотове окошко, где выдавались документы, было одно на сто пятьдесят тысяч жителей. Там разыгрывались сцены, достойные Данте, о каких в других районах даже понятия не имели. Когда я летела в Данию, паспорт получила с третьего захода, заняв очередь в четверть шестого утра.
Вокруг меня бурлила толпа. Я сидела на скамейке, женщина рядом жаловалась: приходит уже третий раз, едет с ребенком, и от нее потребовали подтверждение из школы, что у ребенка каникулы. Такого подтверждения оказалось мало. Потребовались еще согласие районного отдела просвещения, а затем и бумага из самого министерства просвещения...
Я не выдержала.
– А вам не кажется позорным бегать за всеми этими подтверждениями? – злобно спросила я. – Ведь вполне достаточно вашей подписи. Неужели вы не чувствуете, как это оскорбительно? У всех у нас все-таки есть какая-то честь, а нам плюют в лицо!
Женщина замолчала. Собравшиеся уставились на меня взором совершенно бараньим и на всякий случай отодвинулись подальше – вдруг провокаторша?
Черт возьми, каждый имеет такое правительство, какого заслуживает!
Вместе с приглашением от Тересы пришла отчаянная мольба:
– Не смей отправлять ее одну! Приезжай вместе с ней!
В моих планах Канада не фигурировала, но я решила пожертвовать собой: как-никак представляется случай повидаться с собственным ребенком. Приглашение, коль скоро его прислали, я использовала. Все оформила через «Орбис», доплатив небольшие деньги и избежав очередей. Шик блеск!
Полагаю, эта поездка прибавила моей матери несколько лет жизни. Когда мы летели в ту сторону, стюардессы в самолете умоляли:
– Пани, отведайте, пожалуйста, постной ветчинки или индюшачьей грудки...
Мать – ни в какую! Ветчины не желаю, разве что молока! У кого-то позаимствовали молоко, его в самолете почти не было. По монреальскому аэропорту я тоже бегала в поисках молока и горячей воды – молоко оказалось холодное... Короче, все двадцать четыре удовольствия. А когда мы возвращались назад, мать без всякого принуждения слопала не только свой, но и половину моего обеда.
Тереса при виде сестры сперва с перепугу попятилась, потом бросилась предупреждать Тадеуша, чтобы тот не хлопнулся в обморок. Некоторые детали нашего пребывания в Канаде описаны в «Бесконечной шайке», но кое-что дополню. Первое, что я сделала по приезде, – отправилась гулять...
Ну, не будем преувеличивать, не гулять. Я всего лишь пошла пешком в магазин. Не учитывая местоположения Канады на земном шаре. Мне Канада представлялась страной северной, а она находится на той же широте, что и Южная Франция и Северная Италия, а крайний север на Гудзоновом заливе – приблизительно как наш Гданьск. От столицы на юге – Оттавы – до Полярного круга приличный кусок земного шара, и то если по прямой.
Ну, а я сваляла дурака и отправилась часов около двух пополудни, то есть в самый разгар жары. Дорога в магазин, хоть и в районе вилл, совершенно лишена тени. Деревьев много, но чтобы идти в тени, пришлось бы красться под самыми домами. Короче, туда и обратно я прошествовала на солнцепеке. Вернулась еле живая, выглядела – краше в гроб кладут. Известное дело: Бог любит троицу. Больше не стану искушать судьбу – перед четвертой прогулкой в тропиках стоит хорошенько призадуматься.
Уже через неделю я утащила мать в Гамильтон. Они с Моникой занялись друг другом, а я наконец получила передышку. Роберт успел отказаться от своей любимой машины, трехтонной колымаги, которая то и дело ломалась, и приобрел нормальный «плимут». Он повез нас на Ниагару.
Не понимаю, как люди ухитряются делать снимки водопада. На наших фотографиях ничего не видно – водяная пыль заслонила все. Мы поехали снова, уловив направление ветра из Канады в Штаты. Никакого толку, все равно водную пыль несло на нас. Подозреваю, фотографы сидят там месяцами, выжидая мгновения, когда водную пыль отнесет в сторону.
Именно тогда, в Торонто, мы попали к меховщику. Там сама атмосфера была прямо-таки насыщена криминальным духом. Ощущение было настолько сильное, что мы едва не отправились в полицию, так возник замысел «Бесконечной шайки». Я и сегодня не уверена, не лежал ли там где-нибудь труп.
В Оттаве я с удивлением узнала: в самом центре города расположена большая скотоводческая ферма. Продукты с этой фермы каждые две недели проверяют на чистоту. Я, конечно, туда помчалась. Наряду со всем прочим обнаружила и свинарник.
У нас утверждают, от свиней, дескать, пахнет, отсюда все недоразумения с устройством свинарников – вонь мешает людям жить. Если в этом канадском свинарнике от кого-то воняло, то скорее от меня, чем от свиней. В идеально чистом помещении чувствовался легкий аромат сена, и все. Я увидела полную идиллию: свиноматки спали развалившись, поросята мирно резвились с кошками.
Свиньи вовсе не любят грязь. Они любят воду, влагу. Если единственное влажное место – навозная куча, они, конечно, полезут туда, но для них это отнюдь не предел блаженства. Обожают мыться, с удовольствием плещутся в чистой воде. Грязны люди, а не свиньи. Люди не заботятся о чистоте подстилки. Чистых свиней каждый может видеть на сельскохозяйственной выставке, ежегодно проводимой в Служевце на территории ипподрома. Ну, скажем, средне-чистых. Там никакой механизации нет, работа идет вручную, в парфюмерную лавку свинарник не превращается. И все же кое-какие выводы сделать можно.
В Канаде часто дуют ветры, чего я поначалу не приняла к сведению. В первый же вечер по приезде я развешивала Тересе белье на балконе. Она велела все приколоть деревянными прищепками. Мне показалось, что Тереса явно преувеличивает опасность, и я игнорировала прищепки. Никакого ветра не было, а мокрое белье держалось прекрасно.
На следующий день Тереса разбудила меня со скандалом: я лишила ее новых трусиков. Не прикрепила, и ветер их унес. Делай что хочешь, а трусики вынь да положь; вещь денег стоит, не будет она из-за меня в расходы входить! Ну ладно, вышла я на балкон и выпустила сигаретный дым, чтобы выяснить направление ветра. Метод оказался верным. Съехала я на четырнадцать этажей вниз, пошла в нужном направлении – извольте радоваться, лежат Тересины трусики посередине стоянки. И никто на них не позарился.
