— Купи цепочку, и носи на шее, — посоветовал Херст.
Лиам взглянул на первый документ — приказ подписанный Лордом Главнокомандующим Легиона. Он требовал от Лиама сделать все возможное, чтобы предотвратить, а в случае захвата, отбить форт Леже. Для этого ему предоставлялись пачка приказов и офицерских патентов, коими он мог распоряжаться по своему усмотрению. Там были патенты на его имя — от капитана, до полковника, такие же для всей его четверки и большинства офицеров роты, а еще куча патентов на незнакомые имена. Даже открытые приказы, подписанные Рэдширом и королем.
Но главным и самым важным было письмо от леди Тринити, в котором она сообщала, что лечение Финли всецело зависит от его успехов в выполнении приказов.
— Ну? — спросил Хэрст. — Плохо дело?
— Полное дерьмо, сэр.
Глава 54
Поезд катил на юг от тренировочного лагеря Легиона. До места высадки оставалось шесть дней и пока друзья отсыпались от последних гонений Чоу, Лиам собирался провести их с большей пользой. Умостившись поудобней на верхней правой полке купе, он аккуратно размотал завернутую в плотную бумагу книгу. «Общая теория магии» — гласило название.
— Чего? — не понял Лиам. Он же сам завертывал в бумагу приключенческие романы. Но нет, это была книга полная символов, графиков и схем. — Да ну, — Лиам спрыгнул на пол и растолкал спавшего под ним Гэбриела.
— Что? — спохватился тот.
— Встань, мне рюкзак нужен. — Полка на которой спал Гэбриэл, одновременно служила и крышкой вместительного сундука, куда ребята сложили свои рюкзаки.
— Зачем?
— Книгу взять.
— Лиам, иди нахрен! — С чувством сказал Гэб и развернулся к стенке.
— А я ведь не отстану, не отстану, не отстану, не отстану…
— Гэб, дай ему книгу, пусть заткнется, — попросил Ларс, спящий на такой же полке под другой стенкой.
— Бери уже.
Лиам быстро вытащил рюкзак и вытянул две другие книги, припасенные в дорогу. Обе были завернуты в толстую желтую бумагу, как и предыдущая и перевязаны бечевкой. Лиам потянул за концы и развязал узел-бантик. «Знаковая магия Письменные, и натуральные символы», — Прочитал он. — «Жестовая и волевая магия», — гласило названье третьей.
— Чтоб тебе пусто было, Чоу! — Лиам с досады саданул кулаком по столу.
— И что капитан учудил на этот раз? — спросил Ларс.
— Заменил мои книги учебниками по магии.
— Молодец, а теперь вали на свою полку и сопи в две дырки, — зло высказался Гэбриел. Он хотел еще что-то добавить, но стук в дверь прервал на полуслове.
— Джентльмены, — поздоровался сержант. — Подполковник Нэн желает видеть лейтенанта Гринвуда.
— Подполковник? Он же еще вчера майором был.
— Приказ о повышении вручили как раз во время посадки на поезд.
— Черт-те что творится. У них там что, мозги у всех потекли? — спросил Гэбриел. Я позавчера еще сержантом был, а сегодня уже первый лейтенант.
— Не знаю, сэр, подполковник тоже озадачен, — ответил сержант.
— Лиам, вали уже, мы спать хотим.
— Берите пример с Артура — его и пушкой не разбудишь.
— Вали.
— Валю.
Лиам, зашел в купе подполковника и представился как положено. Тот не медля ответил и предложил ему стул.
— И так Лиам, у меня тут чертовски интересный приказ, и приписка о том, что вы осведомлены, а я могу на вас положиться. Мне интересно почему.
— Не могу знать, сэр.
— Не будем играть в игры, лейтенант. В этой роте больше половины ветеранов, что участвовали в пяти конфликтах с Картаэлой и трех войнах с союзами племен краснокожих. Это элитная легкая рота, что может сутками держатся на быстром марше, а после дать бой, но отбить форт, она не сможет.
— Насколько я понял, сэр, наша забота предотвратить захват.
— Ты видел, в какой спешке мы собирались? Когда прибудем, Леже будет под контролем противника. Так чем ты меня порадуешь, Гринвуд?
— В письме, сопровождающем приказ, было сказано, что в форте могут быть мои знакомые.
— Знакомые?
— Сам ничего не понимаю. В Новой Бримии я не прожил и года. Все мои знакомые в Старой. Черт, а большинство из военной академии. Так что это могут быть офицеры-выпускники или инструкторы.
Глава 55
Леже был не просто фортом — настоящая жемчужина Рукийской фортификации. Бримийцам он достался после поветрия холеры, что выкосило почти половину Рукийского побережья на Диком континенте еще в те времена, когда здесь континенте бушевали колониальные войны. Едва стало понятно, что болезни толстые стены нипочем, солдаты избавились от офицеров, — кого отравив, а кому перерезав горло во сне и послали парламентария в ближайший Бримийский форт. За десяток опытных целителей солдаты открыли врата форта настежь. Но еще никогда Леже не был взят в бою.
— Нам нужно подобраться ближе, — сказал полковник Мориссон, рассматривая крепость в огромных размеров полевой бинокль.
— Вашим людям не удастся подобраться незамеченными, — сказал посол. — Полторы тысячи солдат на открытом пространстве волей-неволей будут шуметь и поставят гарнизон на ноги. А когда это случится, артиллерия превратит их в удобрение этой бесплодной земли. Для удержания ворот, достаточно и той роты что вы отправили к стенам.
— Вашего мнения я не спрашивал, господин посол! — резко отрезал полковник. — Ваше дело трепать языком, а мое воевать… — На этих словах полковник захрипел.
Посол одной рукой сдавил его горло, и медленно оторвал тело от земли. Офицеры мгновенно вытащили револьверы и взвели курки, но посол кажется и не слышал зловещего клацанья.
— Позвольте напомнить, вам полковник, что любой из ваших офицеров легко сможет заменить вас. Но это не будет иметь значения, если ворота останутся закрытыми. И вы, и ваши люди погибните. А вот мой язык — незаменим. Именно он открывает ворота, и именно я ваш связной с Картаэлой. Если я не доложу о захвате, вы останетесь здесь на чужой земле без снабжения и связи с внешним миром. — Посол разжал руку, и полковник шлепнулся задницей в пыль.
Никто еще не унижал Мориссона так, особенно перед подчиненными. Никто не заставлял его смотреть снизу вверх, а теперь так будет всегда, даже когда он поднимется, будет бессильным. Ярость на мгновение затмила рассудок, и он выхватил револьвер. Полковник не хотел убивать, просто ткнуть, дулом в морду этому наглецу так, чтобы синяк остался, и сбить на землю в пыль — тогда это восстановило бы его репутацию. Но еще до того, как он успел осуществить этот план, жало стилета глубоко вонзилось в его левый глаз.
