но выставлять их напоказ было чистым тщеславием.
Сотрудник издал неловкий смешок.
— Нет, миссис Уоррен в порядке. Ваш муж изъявил желание выйти из круиза пораньше и перейти с «Элатон» на «Экстази». Мы сказали ему, что это может быть невыполнимо. Что ж, мы очень рады сообщить вам, что это так. Через несколько часов мы сделаем остановку в Green Turtle Cay, где вы сможете сменить круиз. Я взял на себя смелость лично связаться с центром управления на борту «Экстази», и они могут принять вас. Мы только просим вас выехать к одиннадцати, чтобы мы могли подготовить все документы.
Наступила короткая тишина, за которой последовал звук Теннесси, прочищающей горло.
Я чувствовал себя полным придурком.
Не то чтобы она не знала, что я пытался выбраться с этого корабля, когда мы только узнали, что застряли вместе, но время не могло быть более ужасным.
Честно говоря, в тот момент я даже не хотел присоединяться к нашим семьям.
Теперь, когда у меня была вся Теннесси, перспектива тереть и лизать гениталии друг друга еще шесть дней казалась гораздо более привлекательной, чем играть в гольф и бридж с Уаттом и папой.
— Спасибо, — я поймал свою детскую любовь, стоящую прямо, как линейка, перед представителем, одетая в один из ее дрянных нарядов. — Я ценю это. Мы позаботимся о том, чтобы выехать вовремя.
После того, как она закрыла дверь, Теннесси молча начала собирать свои вещи. Я перевернулся на спину, мой член качнулся вверх, готовый снова познакомиться с Тернер.
Заткнись,петух. У нас есть рыба покрупнее.
— Это было раньше, — хрипло сказал я.
— Мне все равно, — она запихивала всю свою старую одежду в сумку, но не пыталась взять новую, которую я купил для нее.
— Я понятия не имел, что мы собираемся поладить. Или что ты чувствовала ко мне что-то иное, кроме чистого отвращения. — я сел, проведя рукой по волосам.
— Желание — недостаточно хорошее чувство, чтобы терять время с семьей. — Она пожала плечами, пытаясь выглядеть невозмутимой. — Да это и не важно, потому что все должно было закончиться через шесть дней. Так что, правда, кого это волнует?
Меня.
Меня волнует.
— Мы можем забыть об этом разговоре, — предложил я.
Я имел в виду ту, что с круизным служащим.
— Конечно. Или тот за несколько дней до этого, — сказала Теннесси, имея в виду разговор, который у нас был прямо в тот момент.
После этого разговоров больше не было, когда мы выписались, вышли из «Элатон» и сели в «Экстази».
Какой-то экстаз это был.
***
Позже тем же вечером Теннесси и я сидели за большим обеденным столом, к которым присоединились остальные члены нашей семьи. Я сидел в одном ряду с Уаттом, мамой и папой, а она со своими родителями, Тринити и Биром.
Бир был так похож на Роба, что я вдвойне удивился, когда впервые увидел его. Парень был точной копией моего бывшего лучшего друга, ямочки на щеках, каштановые волосы и все такое прочее.
Он был в джинсовой рубашке и черных джинсах, и, надо сказать, он выглядел как зажиточный ребенок из хорошей семьи. Это заставило меня чувствовать себя виноватым, что это меня удивило.
Я вспомнил, как Теннесси упомянула, что купила ему одежду. Ярость захлестнула меня. Как я мог не видеть этого все эти годы, когда игнорировал ее? Как она всегда ставила сына на первое место? Как она расставила приоритеты, чтобы люди (кроме себя) выглядели на миллион долларов?
— Во что ты играешь сейчас, малыш? Фортнайт? — спросил Уатт у Бира.
— Ни за что, — Бир покачал головой, жуя кончик картофеля фри. — Меня больше интересует история игры. Создание персонажа. Вроде того. Фортнайт — это бег и бесцельная стрельба. Мне нужен сюжет.
— Так во что ты играешь? — вмешался я. Раньше я увлекался видеоиграми, прежде чем стал городским целителем и спасателем на полную ставку. — Если не Фортнайт.
Бир впервые повернулся и посмотрел на меня. Мне было интересно, знал ли он о глубокой неприязни своей матери ко мне, по крайней мере, несколько дней назад, но, судя по его непроницаемому лицу, он понятия не имел.
— Бог войны.
— Разве это не та игра, где персонажи — отец и сын? — Уатт засунул в рот целое ребро, причмокивая губами во время еды.
— И что? — Бир оборонительно нахмурился. — Это все еще хорошая игра.
— Если тебе нравится Бог войны, ты полюбишь и Assassin's Creed, — прокомментировал я.
— Я знаю, — глаза Бира загорелись, когда он снова повернулся ко мне. — Я коплю на эту игру.
— У меня есть она.
— Есть?
Уатт, казалось, почувствовал облегчение, когда смог вернуться к разговору с отцом о футболе.
Я кивнул и, поскольку, очевидно, был не против бесстыдных манипуляций, добавил:
— В любое время, когда захочешь поиграть, просто дай мне знать. У меня есть игровая комната со всеми приставками, какие только можно придумать. Стол для аэрохоккея тоже.
Я бросил взгляд на Теннесси.
Ее шея тут же вытянулась, и она положила руку на руку Бира.
— Дорогой, доктор Костелло просто из вежливости.
— Нет, — я сунул в рот кусок курицы. — Если он хочет прийти играть, меня это вполне устраивает. Теперь мы практически станем семьей.
— Это совершенно не нужно, — она одарила меня фальшиво-вежливой улыбкой.
— Просто пытаюсь быть хорошим зятем, — я сверкнул зубами прямо на нее.
— Так как же ты все-таки выдержал Несси четыре дня? — миссис Тернер повернулась ко мне на своем сиденье, слегка посмеиваясь. — Надеюсь, она не доставила тебе слишком много хлопот.
Единственная проблема, которую Теннесси в настоящее время доставляла мне, заключалась в том, что она снова носила одежду Красотки и привлекала внимание каждого мужчины в столовой «Экстази».
— Мы были совершенно вежливы друг с другом, — я бросил взгляд на свою детскую любовь, заставив ее бросить мне вызов.
— Отлично, — сказала она с милой улыбкой.
— Что ж, прошу прощения, если она доставила вам… дискомфорт, — Тринити заерзала на стуле, выглядя скучной, как белая краска, сохнущая на стене, в своем монашеском черном платье. Если бы она всегда была такой… да, если подумать, она была.
Гнев начал возвращаться обратно в мой организм.
Мне не нравилось, как семья Теннесси ее унижала. Или то, как она сжималась, как увядшая маргаритка, даже со всеми своими волосами, яркими цветами и красной помадой, когда они разговаривали.
— Никакого дискомфорта, — я приколол Тринити сухим, небрежным взглядом.
Тринити заметно поморщилась.
— Конечно. Она замечательная. Моя любимая сестра, — она рассмеялась, положив
