– Тебе не приходило в голову, что она могла знать, что это тот самый автомобиль, которым пользуется Йен? Что он принадлежит какому-то его другу? Если дело обстоит так, то вполне возможно, что она не хотела обращаться в полицию и втягивать в эту историю Йена.
– Но она знает, что за рулем сидел не Йен! Его бы я узнала.
Стив продолжал гнуть свою линию:
– Но если это был его друг?
– Ее единственного ребенка чуть не убили! – Меня с новой силой охватил гнев на неизвестного водителя. – Господи, это же было не какое-то мелкое нарушение правил дорожного движения! Даже если за рулем был друг Йена, она все равно должна была хоть что-то предпринять, чтобы его схватили!
– Но она не сообщила в полицию.
– Значит, у нее была на это причина.
– Как у Лиалла была причина отрицать, что он был на площади Риа, когда мы оба совершенно ясно его там видели? Как у него есть причина не признавать тот факт, что он тоже часто ездит за рулем голубого «кадиллака»?
– Прекрати! – Мои нервы были натянуты до предела, я была на грани срыва. – Мы только и делаем, что ходим кругами. Что нам нужно сделать, так это спросить Хелену, почему она не сообщила о происшествии в полицию. И напрямую спросить Йена про «кадиллак» и про его посещение дома на площади Риа вместе с Джанет.
Стив сжал губы.
– Еще не время, Люси. Я пока не хочу, чтобы ты что-нибудь говорила им обоим.
– Но почему? Чем скорее мы узнаем, тем лучше!
– Нет. Просто есть еще кое-что, о чем я пока не говорил, – сказал Стив.
От того, каким тоном он это произнес, я похолодела.
Мимо нас проходили люди, некоторые задевали нас, но я их почти не замечала.
– Люси, ты можешь на меня положиться? Возвращайся с Дэнни на виллу и веди себя так, словно ничего не произошло. Завтра днем я приду, и мы поговорим и с Йеном, и с Хеленой.
– А как же быть с тем, о чем ты мне еще не рассказал?
Он тяжело вздохнул:
– Это тоже может подождать до завтра. В конце концов, вдруг я ошибся? Мне сначала нужно убедиться, что я прав. Нужно быть совершенно уверенным.
– А к завтрашнему дню ты узнаешь?
– Да.
Мы молча пошли дальше. У машины Стив взял меня за руку.
– Я приеду завтра днем, и тогда мы поговорим с Хеленой, хорошо?
Я кивнула. Он наклонился ко мне и нежно поцеловал.
– Береги себя, Люси.
Я вела машину по оживленным улицам Пальмы, потом выехала на горную дорогу. Голова у меня разболелась с небывалой силой. Даниэла в кои-то веки сидела тихо, прижимая к груди Эммелину, дыхание ее стало глубже, и она задремала.
Ослепляющая головная боль терзала меня не только из-за загадок Стива. Мне не давали покоя мысли о Максе. Леденящее душу выражение чего-то окончательного и бесповоротного, с которым он от меня уходил. Я решила, что, как только доеду до виллы, сразу же начну обзванивать все главные отели Пальмы. Найти Макса должно быть не так уж сложно. И я объясню ему, какой я была дурой. А потом… а потом…
Я вспомнила тихо смеющуюся Леонию и до боли прикусила губу. Это ведь она, Леония, сказала, что Макс женился на Клодетте. Леония намеренно лгала мне и расчетливо организовала свое эффектное появление с Максом в компании Клодетты и Федора. Она прекрасно знала, во что я поверила, и позволила мне остаться в моем заблуждении. Леония сама хотела заполучить Макса.
Я сбавила скорость, поднимаясь в гору к вилле. Ворота во двор были распахнуты, у фонтана стоял, поджидая нас, чем-то очень взволнованный и побледневший Марио. Он побежал к нам. Я встревожилась.
– Марио, что случилось?
– Даниэла, ты нужна Пегги, – сказал он. – Будь хорошей девочкой, беги и найди ее.
Даниэла побежала к арочному входу и спросила на бегу:
– Она испекла кекс? Вчера кекса не было, и…
– Марио! Что случилось?
– У мистера Ван де Ноде был сердечный приступ, миссис Ван де Ноде немедленно уезжает. Мы боялись, что вы не вернетесь до ее отъезда и она не сможет попрощаться с Даниэлой.
Марио уже шагал под колоннадой, я поспешила за ним. Предвечернее солнце заливало виллу мягким золотистым светом. Со стороны кухни выбежала Пегги, ее пухлое лицо было напряжено.
– Слава Богу, что вы вернулись вовремя! Не представляю, как бы мы объяснили Даниэле, если бы вы вернулись и оказалось, что ее мама уехала!
– Она знает, что случилось?
– Ей сказали, что папа заболел.
На лестнице послышались шаги, и появилась Хелена в льняном бежевом костюме и с небольшим чемоданом.
– Люси, можно вас на несколько слов? – произнесла она.
Ее волосы были наскоро уложены во французский узел на затылке, и отдельные пряди выбились из прически.
– Я не знаю, когда вернусь. Не могу сказать, пока не узнаю, насколько серьезно состояние Джона. Я хочу, чтобы в мое отсутствие вы позаботились о Даниэле. – Она пристально посмотрела мне в глаза, в ее взгляде было что-то тигриное. – Люси, я ведь могу вам доверять?
– Конечно.
Она говорила с такой страстью, что меня это встревожило. Я взяла ее за руку.
– Не волнуйтесь, пожалуйста, я позабочусь о Даниэле, она будет в полной безопасности до вашего возвращения.
Ее глаза подозрительно ярко заблестели.
– Извините, это глупо с моей стороны. Конечно, вы о ней позаботитесь, и здесь будет Йен. – Она крепче сжала мою руку. – Если будут еще какие-то происшествия…
– Происшествий не будет, – сказала я твердо. – Перестаньте волноваться, все будет в порядке.
– Надеюсь на это. Господи, как я на это надеюсь! Я оставила телеграмму, чтобы ее увидел Йен. Скажите ему, что я позвоню, как только смогу.
– А он еще не знает?
– Нет. Он собирался вернуться только вечером, и я не смогла связаться с ним по телефону. – Ее голос дрогнул. – Даниэла в своей комнате. Я попыталась ей объяснить. Может быть, пойдете к ней?
– Да, конечно.
Она пожала мою руку на прощание и ушла.
Я устало поднималась по лестнице, думая, какие же еще неприятные сюрпризы может принести этот день. Из комнаты Даниэлы доносился приглушенный плач. Я упала духом. Даниэла сидела на полу, сгорбившись и обхватив руками колени.
Я подняла ее на ноги, обняла за плечи и мягко сказала:
– Не плачь, Даниэла, папа поправится, и мама скоро вернется.
Я села, посадила ее к себе на колени, и она прильнула ко мне.
– Честно-пречестно?
– Честно-пречестно. Вспомни, как храбро ты себя вела, когда у нас была авария. Так вот, теперь тебе тоже нужно быть храброй, только по-другому.
– Иногда это трудно, – сказала Даниэла несчастным голосом. – Мне не нравится, когда люди уезжают.
– Но зато представь, как будет здорово, когда они вернутся. Может быть, мы устроим к возвращению мамы и папы специальную вечеринку, сделаем какие-нибудь украшения?
Даниэла вытерла мокрое от слез лицо.
– А что, хорошо бы. Я умею мастерить украшения. Меня Джанет научила, когда мы делали украшения к Рождеству. А можно, мы начнем прямо завтра?
– Начнем. Здесь много гофрированной бумаги, мы вполне можем сделать бумажные цветы.
– А можно, я пойду и прямо сейчас принесу бумагу? Я знаю, где она лежит.
Я кивнула. Даниэла соскользнула с моих колен, ее слезы почти высохли, теперь все ее мысли были только об украшениях и бумаге.
А мои мысли снова вернулись к Максу. Я нашла телефонный справочник, остановилась в залитом солнцем коридоре и принялась искать в нем и выписывать номера всех пятизвездочных отелей. Вдруг ко мне подошла Пегги с чашкой кофе, которую я с благодарностью приняла.
– Думаю, кофе вам не помешает. Как Даниэла?
– Хорошо. Она планирует вечеринку в честь возвращения родителей и сейчас отправилась за гофрированной бумагой, чтобы делать из нее украшения.
Пегги вздохнула с облегчением.
– Слава Богу, что она не грустит. Хотя одному Богу известно, когда они вернутся.
– Насколько серьезно состояние мистера Ван де Ноде?
– Не знаю, в телеграмме об этом не говорится. Сказано только, что у него был сердечный приступ и написан адрес больницы. Больше ничего.
– Миссис Ван де Ноде через несколько часов уже будет там. Она пообещала, что, как только доберется, сразу позвонит Йену. Вечером мы уже будем знать, в каком он состоянии.
– О нет. – Пегги посмотрела на меня с удивлением. – Она полетела не в Лондон!
Я выпустила из рук страницы справочника, и он сам собой закрылся.
– Не в Лондон? Что вы имеете в виду? Конечно же, она полетела в Лондон.
– Нет. Она будет выступать за мужа на саммите. Она полетела в Лусаку!
Глава 14
Йен Лиалл вернулся на виллу только после девяти, и настроение у меня было не из лучших. Найти отель, в котором остановился Макс, оказалось достаточно легко, но мне не удалось с ним поговорить. Сеньора Уиндема нет в номере. Нет, они не знают, когда сеньор Уиндем вернется. Да, они оставят для него сообщение. Я торчала внизу возле телефона, подкрепляя силы водкой с тоником, но телефон все не звонил и не звонил. И поскольку «ауди» не вернулась, я могла только предполагать, что Макс все еще с Леонией. Эта мысль была для меня как нож в сердце.
