Министр обороны хмыкнул, потер темя ладонью, передал письмо Ельшину.
– Добрались-таки и до нас! Круто! «Министерство по разбою и пиратству»… м-да. А ведь они не остановятся на достигнутом, дорогой Михаил Сергеевич. И информацией обладают первостатейной. Кстати, это уже по вашей части, Генрих Герхардович. Похоже, «Чистилище» осведомлено обо всем, что делается в стране, не хуже вас.
Начальник антитеррористического управления контрразведки прочитал письмо и небрежно кинул его на столик.
– Мы занимаемся этим, Николай Николаевич. После того как Бондарь со своим «Русланом» облажался с Ариставой, у меня развязаны руки. Но у «Стопкрима» действительно большие возможности. Их спецы каким-то образом влезли в компьютерные сети ФСК, МВД и даже вашего министерства, таким образом, скрыть что-либо от этих волшебников трудно. Защита сетей их не останавливает.
– Так они и до операции с оружием доберутся.
Ельшин кинул острый взгляд на Галкина, и тому показалось, что в начальнике управления шевельнулся обманчиво-добродушный, сытый, но опасный зверь.
– Мы работаем, – с нажимом повторил Генрих Герхардович. – И кое-что уже предприняли. «Смерш» начал расследование утечки оружия, и нам пришлось убрать одну из главных фигур…
– Ивакина, – кивнул министр обороны. – Но остался еще Дикой со своим аппаратом, а также бригада расследования. Которой я, кстати, дал приказ ускорить дело.
– Бригада нам не страшна, работает по старинке, медленно, стандартно, опасен только один, подключившийся к расследованию, – профессионал высокого класса, ганфайтер. Но и его мы в ближайшее время вычислим. Он побывал в конторе Шмеля и оставил там маячок, из-за чего срочно пришлось передислоцировать батальон и перевезти оружие в другое место, так что Дикой пока не опасен. Но есть подозрение, что данный супер начал работать и на «Чистилище». Кстати, Ивакин «продал» его на время «губошлепам»: генерал Медведь захотел отличиться в борьбе с организованной преступностью.
Михаил Сергеевич хрустнул пальцами, вытер губы платком, недовольно глянул на Ельшина.
– Как бы вы хорошо ни работали, Генрих Герхардович, мы все засвечены. Не думаю, что «Стопкрим» решится на ликвидацию вышеупомянутых министров, зная, что мы подстрахуемся, но и сидеть сложа руки, ждать, что он предпримет, тоже нет резона. Надо что-то делать самим, срочно.
– Воевать, – буркнул Галкин. – Пусть Генрих найдет гнездо «Чистилища», а дальше я уже знаю, что делать. Брошу Тульский ДД-полк, он «Стопкрим» в порошок сотрет.
Ельшин с иронией глянул на министра обороны:
– Шашкой махать и Чапаев умел, Николай Николаевич. В нашем деле необходима тонкость. Уничтожить соперника – ремесло, заставить его застрелиться – искусство!
– Что же вы предлагаете?
– Дискредитировать «Чистилище» в глазах общественности. Провести несколько операций, подготовив их соответствующим образом, так, чтобы общественность узнала не только о нечистоплотности работников «Стопкрима», а и об их ошибках.
– То есть?
– Застукать их на взятках, убить нескольких известных лидеров разных партий, ни в чем не замешанных, а списать это на «Чистилище».
– Мол, и оно ошибается! – оживился Краснорыжин. – Раскрутить журналистов, телевидение… Да, это мысль. По крайней мере выбьем из-под ног «чистильщиков» почву. Не знаю только, хватит ли времени?
Начальник управления улыбнулся одними губами:
– Постараемся. Терять вам нечего, господа. Кроме положения, власти, ну и, конечно же, головы. А это все мелочи.
Галкин хмыкнул.
– Нам терять нечего… А вам?
– Есть кое-что поважнее земного уровня бытия, только вам этого не понять. Пока мы в одной упряжке, можете спать спокойно. – Генрих Герхардович сделал вид, что не заметил обмена взглядами собеседников. – Но нам могут сильно навредить дураки, наши же соратники. Михаил Сергеевич, генеральный прокурор исчерпал себя, он должен уйти. Как и ваши проблемы. Необходима реорганизация военной контрразведки, вашей епархии, Николай Николаевич. Вы меня понимаете? Генерал Дикой – опасный противник и должен исчезнуть. Или пойти на повышение. Продумайте этот вопрос. Остальное – моя забота.
– Не слишком ли много на себя берете, Генрих Герхардович? – не выдержал премьер-министр. – Директор ФСК не в нашем лагере, как и министр внутренних дел. И аппараты у них – ГУБО, МУР, спецназы, группы особых операций, оперы контрразведки, отряды по борьбе с террористами – далеко не слабые. А у вас только батальон Шмеля.
– Ну, не совсем, – развеселился Ельшин. – Мы тоже не лыком шиты, и у нас есть агенты класса «волкодав» и «супер». Мы просто еще не брались за «Стопкрим» как следует, не принимали его всерьез. Теперь возьмемся. В работе «Чистилища» много таинственного, необычного, пора и нам привлечь некоторые оккультные силы. В случае необходимости позовем Купол на помощь.
Краснорыжин и Галкин озабоченно переглянулись. Начальник Управления «Т» ФСК смотрел на них насмешливо и с изрядной долей пренебрежения. Он пока зависел от них и потому терпел.
Депутат Государственной думы Степан Петрович Васильчиков за свой вспыльчивый, резкий характер приобрел репутацию скандалиста и не раз критиковался коллегами из других партий. Но работал честно и добросовестно, и на возглавляемую им подкомиссию по инфляционным процессам нареканий не было.
Жил он на Шельмовке, в четырехкомнатной квартире, с женой и двумя детьми дошкольного возраста.
Вечером десятого июля он пришел домой поздно, когда дети уже спали. Переоделся, принял душ и только сел ужинать, как в дверь позвонили. Открыла жена и в ужасе отпрянула: в коридор ворвались трое в масках, в стандартных спортивных костюмах, ни слова не говоря, вытащили Степана Петровича из-за стола, заткнули ему рот и принялись избивать, приговаривая:
– Тебя «Чистилище» еще не предупреждало? Так вот, настал твой черед. Получай свое.
Мужиком Васильчиков был здоровым и спустя минуту стал сопротивляться, крепко пнув ногой одного из бандитов. Тогда его связали, притащили в гостиную жену и начали раздевать. Степан Петрович, разъяренный, порвал ремень, высвободил руки и вырубил державшего его ударом головой о стену. Вожак тройки не стал дожидаться развития событий – на шум могли прибежать соседи – и сделал всего один выстрел из пистолета, выдернув его из подмышечного захвата. Пуля попала Степану Петровичу в голову…
Жена депутата, извернувшись, укусила третьего бандита за руку, и вторую пулю вожак хладнокровно всадил в нее, тоже в голову. К счастью, дети не проснулись, и убийцы убрались из квартиры сразу же после расправы, оставив на столе листок бумаги с нарисованным в уголке желтым кинжальчиком и напечатанной фразой: «За преступления перед народом».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
