В четырёх кварталах от него нелегальный резидент ГРУ прибавил газу, выйдя на прямую. У него было около получаса до времени снятия носителя. Он решил сделать пару кругов вокруг квартала, где находился магазин.
— Один перекрёсток, второй, а вот и наш, — бормотал резидент, сбавив скорость и поглядывая по сторонам. Вроде ничего подозрительного, он притормозил на жёлтый свет светофора, переходящий в красный и тут же почувствовал удар. Кто-то въехал ему в багажник.
— Чёрт! Как не вовремя! — выругался резидент. Он включил аварийные сигналы, и начал искать дождевик на заднем сиденье.
Кто-то постучал ему в окно, а затем распахнул водительскую дверцу.
— Мистер, мы из полиции, вы мешаете нам, немедленно уезжайте, — услышал резидент.
Развернувшись, он увидел мокрое возбуждённое лицо крупного мужчины. Тот сжимал в руке удостоверение полицейского.
— Меня ударили сзади, нельзя покидать место аварии, — начал протестовать резидент.
— Это мы вас ударили, — торопливо сказал мужчина. — Признаём свою вину, срочно уезжайте.
— А где мне вас найти?
— Чёрт побери! — выругался полицейский и вытащил из кармана визитную карточку. — Позвоните сегодня вечером. Уезжайте немедленно.
Резидент выглянул наружу, запомнил и записал номер машины, стоявшей сзади, недоверчиво посмотрел на прогонявшего его мужчину и уехал.
Припарковавшись в двух кварталах от места аварии, он позвонил по указанному в карточке номеру.
— Федеральное Бюро Расследований, — услышал он приятный женский голос. — Слушаю вас.
У резидента ГРУ на миг парализовало дыхание, но он преодолел себя и начал кляузным голосом жаловаться на то, что его машину разбили их работники. Договорившись, что все вопросы можно будет решить вечером или завтра утром, резидент отключил телефон и дрожащей рукой вытер холодный пот со лба и висков.
Агента задержали через несколько часов, главной уликой явилась скрепка с тайным протоколом. Допросы с пристрастием не помогли оперативникам выяснить, на кого он работал. Бывший контрразведчик, польстившийся пару лет назад на солидный заработок на стороне, и сам этого не знал. Изнемогая от пыток, он предположил, что деньги за предательство ему платили израильтяне.
— Почему ты так решил? — спросили его.
— Он по субботам не встречался и запрещал выходить на него, даже если будет что-то очень срочное. Думаю, что соблюдал шаббат.
— А он был обрезан?
— На встречах он всегда был в штанах, — ответил измученный агент, жалея, что ни разу не попросил резидента раздеться догола. Тогда бы он точно знал ответ.
Вскоре «крот» навсегда отправился в одну из тайных тюрем ФБР. Расстреливать его не стали, так как надеялись, что когда-нибудь пригодится. Например, при опознании резидента.
Узнав о произошедшем, президент распорядился усилить негласные меры безопасности, а все документы, после их исполнения, немедленно уничтожать. Один корабль с пятидесятитонной глыбой уже был в космосе. Пилот, как и решили ранее, перешёл на орбитальную станцию американцев. Инженеры АНБ готовились к запуску искусственного астероида. Второй корабль уже выставили на стартовую площадку мыса Канаверал.
Прошёл месяц со дня ареста агента. Знакомясь с текущей информацией, директор СВР вдруг остановился и внимательно перечитал одно сообщение: «Источник „Славер“ сообщает, что акции нефтяных компаний США скупает брокерская компания братьев Фрименов, действуя по указанию своего клиента — Дэвида Бауэрса».
Дэвид Бауэрс, Дэвид Бауэрс. Старый знакомый. Бывший управляющий европейским филиалом банка Морганов, кризисный директор Дженерал Моторс, патриот своей страны, а ныне заместитель министра обороны США.
Итак, факты. Первое, угроза от русских, второе, таинственные дела в космосе, третье, скупка акций компаний, которые должны были лопнуть через несколько месяцев. Хм, хм.
А ведь агент внешней разведки в ФБР сообщил, что агент ГРУ спалился на том, что вторично запросил этот треклятый протокол. А первый экземпляр прошёл наверняка через Бауэрса. И что же там?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Значит, дела компаний пойдут в гору? А отчего бы им расти, если саудиты завалят весь мир нефтью. Слава богу, Союза это не коснётся, с этой иглы слезли давным-давно. А что ещё известно? Список экипажа американского корабля, работающий в программе АНБ, так и не был обнародован. Известен лишь пилот.
Директор СВР достал папку министерства космоса, полистал. Ага, вот оно, в последних сообщениях. Пилот корабля принят на орбитальную станцию «Тикондерога». Там же готовится место ещё для одного. Значит, будет ещё один полёт? Конечно, будет. Вот же сведения, корабль с таким же секретным экипажем уже на столе мыса Канаверал. И готовится старт коммерческого космолёта. Но без туристов. А ведь складывается картинка-то, складывается.
Уходят два корабля, что-то готовят там сотрудники, видимо, АНБ. И от этого растут акции нефтяников Северной Америки, вопреки всеобщим ожиданиям. И русские, русские, наглые русские.
Предположение. Американцы готовят удар по атомным станциям на Аравийском полуострове. Причём, он не должен быть явным и указывать на них. Террористы здесь неприемлемы. Даже от трупов можно протянуть ниточки. Ракетный удар отпадает — это война, и война мировая. Сбой программ управления АЭС? Атаки и так не прекращаются, но успешно отбиваются. А если естественная причина? Землетрясение, цунами, астероид?
Станции возведены с защитой от подземных толчков, цунами в тех краях не бывает. А вот что-то с неба может упасть.
Арабов решили не извещать об опасности, сразу пойдут разговоры, информация уйдёт, а толку от этого никакого не будет. К тому же возникнут сомнения в надёжности советских АЭС.
— Дрейфуют две глыбы возле Луны, — доложил начальник космической разведки. — Наш спутник прошёл там позавчера. Он запланированно на Марс идёт, всем известно и подозрений не вызвал. Успели программу наблюдения изменить, и зафиксировал спутник их.
— Американцы его не заметили? — с серьёзным видом и нахмурив брови, спросил представитель прокуратуры, специалист по космическому праву. Он был здесь для оценки законности действий.
— Мы его ночью запустили, — ответил косморазведчик.
Прокурор понимающе кивнул, остальные скривили губы, удерживая улыбки.
— Достаточно, — стукнул карандашом по столу председатель совета министров, ведший совещание. — Давайте по делу. Времени, как я понимаю, нет на раскачку. Милитаристы, что скажете?
Министр обороны, подтянутый, плечистый Макаров слегка развёл руками.
— Нет никаких проблем, — он кашлянул. — Платформа, точнее, три платформы на орбитах. Поднимаем на них ракеты, даём задачи, они разносят эти астероиды прямо возле Луны.
— Нет, нет, так не пойдёт, — скрестил руки перед собой министр иностранных дел. — Это же прямое нападение, мы автоматически становимся агрессорами.
Поджав губы, хмурый прокурор закивал, поддерживая дипломата.
— А они не нападают, да? — посмотрел на него Макаров.
— Нет, это неизвестно, — министр иностранных дел крепко упёрся ладонями в стол. — Надо как-то хитро сделать.
Все посмотрели на прокурора.
— Допустимы любые действия, не противоречащие общепринятым нормам космического права, — очень серьёзно произнёс тот. — В данном случае мы рассматриваем вопрос о распоряжении собственностью, находящейся в безвоздушном пространстве…
— Хватит!! — заколотил карандашом по столу предсовмина. — Где мы можем разбить эти каменюги, в каком месте, чтоб к нам не было претензий. Отвечайте прямо сейчас.
— Бва, бва. Э-э-э-э, — прогудел немного сбитый с толку прокурор, но тут же ответил, поняв, что его карьера может кончиться прямо здесь, независимо от его глубоких познаний в юриспруденции. — На входе в атмосферу, если есть обоснованное мнение о том, что они представляют опасность. Существует лишь безоговорочный запрет на применение любого оружия против летательных космических аппаратов, на борту которых находятся люди. Считается, что если они даже терпят бедствие, всегда есть шанс их спасти, до безусловного крушения.
