глазами, проверила пальцами шею и рёбра. — Не знаю, блин. Меня никогда не били прикладом.
Она как-то обиженно поджала губы и вскинула голову.
— Лан, вот это было излишне. Я тебе ничего не сделала.
— Извини, — механически ответила Лана. Она всё ещё всматривалась в темноту позади, не шевелясь и стоя наизготове.
Алиса подошла на пару шагов к ней:
— Там никого нет.
Она подождала, пока Лана — неохотно и недоверчиво — к ней повернулась, и покачала в подтверждение головой.
— Но они были, — Лана нервно сглотнула. — Там же были, эти. Без лица. Шли. Целая толпа. Вы же видели.
Она помолчала, ожидая какой-нибудь ответ, но ответа не последовало. Лана повернулась обратно.
— Их там не было, — у неё чуть дрогнули губы, она приопустила ружьё. — Да? Я одна только их видела, а больше никто не видел, потому что их не было. Да?
— Я их тоже видела, — осторожно заметила Алиса, стараясь заглянуть ей в глаза. — Да, я тоже видела. Но теперь там никого нет. Может, нам лучше поехать? У меня уже… — она проверила запястье. — Восемь ноль две… или ноль три?
Она подняла часы, чтобы послушать.
— Странно. Мне казалось, мы дольше…
Лана посмотрела на Алису и её часы, будто проснувшись, спешно опустила ружьё.
— Да… Поехали. Пока ещё не поздно.
Агнешка, что-то фыркнув, вернулась за руль. Алиса быстро залезла назад.
Лана, сев на своё место впереди, внезапно виновато обернулась к Агнешке.
— Ты как? Сможешь вести? Или давай я поведу?
— Я поведу, — Агнешка не стала оборачиваться.
— Точно?
— Да. Я нормально, — она чуть скосилась на Лану. — Просто не надо больше так делать, оки?
Лана кивнула и отвела взгляд.
За сухой ольхой фургона уже не оказалось. Мелькнуло несколько поблёкших пятен одежды в подлеске, но лягух слишком быстро проехал мимо, чтобы рассмотреть точно.
14
Cutting by numbers is kinder,
Invest in one with a silencer,
All of the studies say if they’re
Calm when they die then they taste better. 28
The Dresden Dolls
Лана вытерла руки.
Лана вытерла руки ещё раз, но ей это не помогло. Агнешка покосилась на неё, но не стала ничего озвучивать вслух.
Алиса нашла за луной сточенный короткий карандаш и вывела название по новой на первой странице, в самом верху. «Огни на другом берегу» — можно было прочитать и сразу, но Алиса всё равно обвела обе «о», докрутила хвостики литер, которым вечно тесно на отведённой строчке, и так и продолжала сидеть теперь, забыв закрыть, отвлекшись на окно. Там ничего не менялось уже два-три-восемь-сутки часов.
Красный отсвет — вряд ли рассвет — поджигал всё от горизонта: дорогу и, по бокам, то, что должно было, наверно, быть землёй: странное варево, перемешанный компост грязи-трясины, мёртвых корней и арматуры, и уже не хватало рассудка или его отсутствия попытаться проложить путь там. Кое-где у оврагов росла сухая трава. Оттуда иногда выглядывали: наверно, они знали, как проходить, или не ходили.
Лана опустила стекло и вылила полбутылки минералки себе на руки прежде, чем вытереть опять. Придирчиво заглянула под ногти.
— Нчается, — сквозь губы пробормотала она. — Нчего не чается.
Агнешка наконец обернулась:
— Что такое, Лан?
— Кровь не получается оттереть, — она снова каким-то защитным лихорадочным жестом потёрла руки — одну о другую, одну о другую.
— Ты давно всё оттёрла.
Лана недоверчиво бросила взгляд в её сторону, принюхалась к ладоням.
— Ничего я не оттёрла! До сих пор кровищей пахнет, — она ещё раз поскоблила, принюхалась снова, — Лис, у тебя остались ещё духи?
— Мм, нет, вот если тебе пахнет, то не рекомендую, — откликнулась вместо Алисы Агнешка. — Такое себе сочетание.
Лана посидела с минуту, потом, вспомнив о белой кофте, переключилась на неё. Та давно уже не была особо белой, но оттирать с неё оказалось нечего — только собирать серую грязь, ворсинки и катышки в отсвете зарева.
Они ехали на красный. Больше здесь не осталось куда ехать.
— Лис, — позвала снова Лана. — То ружьё — я его куда-то дела? Ты видела?
Ей не ответили.
— Лис?
— А? — та подняла голову, точно только проснувшись.
— Ружьё. Куда я его положила? В багажник?
— А, — Алиса, моргнув, сонно кивнула. — Да. В багажник.
— Ты видела?
— Аа… — Алиса задумалась. — Да. Да, я стояла ещё.
— Где?
— Стояла… возле машины, наверно.
Лана в злобной тревоге поджала губы и замолкла.
— Спишь? — чуть приобернувшись назад — всё равно трасса перестала подкидывать новое — спросила Агнешка.
— А… Нет… Просто эта дорога, — Алиса чуть болтнула головой и выпрямила обратно, впуская в приоткрытые шершавые губы варево за окном. — Она как будто гипнотизирует немного. Сначала — когда только всё началось — это сразу шок, что-то ужасное, невиданное. Как будто небо обрушилось, вообще всё вокруг пошло трещинами, а за ним открывается что-то совсем другое — другая реальность, в которой ты просто не сможешь существовать, никто не сможет… Так ведь просто не бывает. А потом ты едешь… что-то видишь… что-то происходит… всё по-другому, и как было раньше, наверно, уже и не будет. И постепенно… привыкаешь, что ли. Привыкаешь, что теперь всё вот так, по-другому, а дальше оно становится… обычным? Не то что нормальным, конечно, но так, привычно ненормальным. Как ты уже видел. И даже кажется иногда, что как-то иначе никогда и не было.
— Привыкаешь и впадаешь в спячку, — Агнешка медленно, не глядя на неё, кивнула.
— Ага… А откуда ты знаешь?
Агнешка чуть дёрнула уголками губ, что не походило даже на усмешку. Отвечать она не стала.
Лана бросила на минуту оттирать руки и задумчиво всмотрелась, что проносится за окном.
— Они ведь фургон-каблучок взяли? — спросила она в пространство. — Те дети и тот мужчина. У них сломался их пикап, и тогда они смогли пересесть в фургон и уехать.
Никто не поддержал её, хотя и не опроверг её версию. Лана перевела взгляд на красную трассу впереди:
— Меня только смущает, куда они могли его деть. Он ведь лежал прям внутри, вряд ли же просто вытащили и бросили. Вряд ли это они. Там кто угодно мог быть ещё, он тогда и забрал фургон. Куда только тогда делись они.
— Ну, — лениво отозвалась Агнешка. — Почему бы не им самим, в самом деле. Думаю, эти детишки и этот милый мужичок тоже уже видели некоторое дерьмо.
— Тогда считаем фургон, они в нём. Тот, в Тойоте. Кто ещё? Кто ещё остался? — она искательно глянула на остальных двух, словно у них могли быть списки. — Фиолетовая
