– Не бойся причинить мне боль, – хрипло прошептала она. На его губах появилась озорная улыбка.
– Я хочу тебя так сильно, что постараюсь подготовить как можно лучше, – отозвался Арик.
Его руки продолжали ласкать ее лоно, гладить, сжимать каждую складочку. Гвинет стонала все громче. Наконец его пальцы прикоснулись к тому месту, которое сильнее других изнывало по его ласкам. Он тер и катал этот чувствительный шарик до тех пор, пока Гвинет не ощутила, как нараставшее в Ней безумное напряжение внезапно отпустило ее, затем по телу пробежали конвульсии, тысячи огоньков словно вспыхнули в ее животе. Она закричала от удовольствия…
Немного успокоившись, Гвинет открыла глаза и встретила внимательный взгляд Арика. Почему он так смотрит на нее? Может, она была слишком смела, чересчур распутна?
Приподнявшись, Арик лег на нее, придавив ее к матрасу своим тяжелым телом.
– Нет, подожди, – прерывисто дыша, проговорила Гвинет.
Он вопросительно приподнял брови, его губы сжались, словно он едва сдерживал стон. Гвинет торопливо добавила:
– Я… я хочу поцеловать тебя.
– Гвинет, дорогая, обещаю, что мы еще не раз поцелуемся с тобой.
Она покачала головой.
– Нет, не в губы, – пояснила Гвинет.
Его тело напряглось, полные страсти глаза затуманились.
– Тогда где же? – спросил Арик.
Прикусив на мгновение губу, Гвинет обвела взглядом его фигуру.
– Ну-у… Я тоже хочу целовать твою кожу, твои руки, плечи, грудь… В общем, твое тело.
Широкая довольная улыбка расползлась по лицу Арика, и он перекатился на спину.
– Ну что ж, я весь твой, маленькая драконша, – сказал Арик. – Причем нежной со мной можешь не быть.
Несмотря на до сих пор сжигавшую ее страсть, Гвинет рассмеялась. Интересно, желание и смех могут дополнять друг друга? Видя, как веселые искорки пляшут в глазах Арика, Гвинет решила, что это вполне возможно.
– Выходит, я должна попытаться быть грубой? – спросила она у мужа.
– Как хочешь, – отозвался он.
Арик закинул руку за голову и нетерпеливо посмотрел на Гвинет. Она внимательно осмотрела его загорелую кожу, бугры развитых мускулов, широкую грудь, плоский живот. Если бы не многочисленные шрамы, его кожу можно было бы назвать безупречной.
Гвинет с любопытством провела пальцем по самому длинному шраму, тянувшемуся от ребер к животу, а потом по другому, рассекшему его кожу от напряженного соска почти до бедра. Должно быть, когда-то эти раны сильно кровоточили и причиняли ему такие страдания, каких она и представить себе не могла. Арик сел, по-прежнему улыбаясь.
Глубоко вздохнув, чтобы сдержать сотрясавшую ее дрожь, Гвинет прислонилась к нему, а затем прикоснулась губами к одному из шрамов.
У него была такая шелковистая, чуть солоноватая кожа! Но ее языку, испробовавшему ее на вкус, шрам показался грубоватым. Арик вздрогнул.
Гвинет постепенно опускалась ниже, к его пупку. Подумать только, до сих пор она видела только свой пупок. Глубокий, покрытый легким пушком, прячущимся в складке кожи, его пупок так и манил ее. Гвинет запустила в него палец, а следом за ним – язык. Арик низко застонал, и она почувствовала себя удовлетворенной. Неужели она, женщина, не имеющая никакого опыта в интимных отношениях, может доставить мужчине такое большое удовольствие?
Ободренная этим открытием, Гвинет прикоснулась подушечкой большого пальца к его напряженному соску. Арик наградил ее очередным стоном. Надо же, выходит, у их тел много общего, несмотря на многочисленные различия. Как замечательно!
Не раздумывая ни мгновения, Гвинет припала губами к отвердевшему соску Арика, а ее рука взялась за его твердую плоть. Стоны Арика стали громче, отчего по телу Гвинет пробежали мурашки.
Господи, какой же он разгоряченный, какая у него шелковистая кожа! Спросив себя, все ли его естество, включая округлую головку, такое же на ощупь, Гвинет стала водить по нему рукой вверх-вниз.
Арик едва не соскочил с кровати.
– Гвинет, любимая! – взмолился он.
– Да, мой муж? – с улыбкой отозвалась она.
– Господи, мне кажется, что я ждал тебя всю жизнь, – проговорил он. – Но может, пока не надо больше так делать?
Гвинет нахмурилась и убрала руку. Она должна была признаться, что в вопросах интимных отношений он опытнее ее.
– Ты хочешь сказать, что это надо делать позднее? – полюбопытствовала она.
– Буду с нетерпением ждать этого, – прошептал Арик, поднося ее пальцы к губам. Он по очереди поцеловал кончики каждого из них. А от его следующих слов Гвинет едва не упала в обморок: – Я хочу войти в тебя. Раздвинь ножки пошире.
Судорожно дыша, Гвинет раздвинула дрожащие ноги.
– Нет, шире. – Она повиновалась, но Арик ласково попросил: – Еще шире, детка. Еще…
Неожиданно он сам взялся за дело, раздвинул ее бедра как можно шире и устроился между ними. Гвинет ощутила, как его пульсирующая плоть прикоснулась к ее лону. А потом он опустился на локти, и она инстинктивно обхватила его ногами.
Арик двинулся вперед – сначала осторожно, бережно. Но долго терпеть он не мог. Его естество рывком проникло в ее нутро, и Гвинет почувствовала, как лишилась невинности. Проникновение было таким глубоким, что она вздрогнула, вмиг забыв о боли. Их тела, соединившиеся в единое целое, задвигались в древнем, как мир, танце любви…
– Черт возьми, маленькая драконша, – прошептал Арик, когда они медленно вернулись из мира страсти в реальный мир. Несмотря на грубое выражение, он явно был доволен. Гвинет удовлетворенно вздохнула. Похоже, впредь ей каждую ночь предстоит исполнять эту приятную часть супружеских обязанностей.
На светлой брови Арика повисла капелька пота, и Гвинп с готовностью смахнула ее, а затем убрала с его лица растрепавшиеся волосы, чтобы заглянуть ему в глаза.
Арик быстро поцеловал ее в губы.
– Я должен был догадаться, – промолвил он.
– Догадаться? – удивилась Гвинет. Неужели она что-то сделала не так? Неужели он не доволен?
– Да, я должен был догадаться о том, что в тебе кроется настоящая тигрица. – Арик улыбнулся.
– Ты недоволен этим? – с усмешкой спросила она.
Рассмеявшись, Арик перекатился на спину, увлекая Гвинет за собой.
– Боже упаси! – сказал он.
Арик проснулся, когда комната уже была залита солнечным светом. Потянувшись, он сладко застонал, втягивая в себя аромат Гвинет и все еще стоявший в воздухе запах их страсти. Святые угодники, он уж и не помнил, когда ему удавалось так крепко заснуть. Более того, ему снились приятные, сладкие сны.
И за это он должен сказать спасибо собственной жене.
