— Глупости. Прекрасно сможешь. Настигнет бессонница — накропаешь очередную «нетленку». Ирма, я серьезно: не смей ее прощать.
Вздыхает тяжело, словно это не Ритку, а ее заставляют штраф платить. Вот же дурында.
Мощный взрыв в городе недалеко от дворца заставил подпрыгнуть всех, находившихся в доме. Снова взвыла защитная сирена, вот только сейчас мужа носило непонятно где, а значит, отключить зловредную сигнализацию было, к сожалению, некому. Громкие, пронзительные, длительные звуки теперь воспринимались не как сверла, а как осиные жала, причем, судя по токсичному воздействию на мозг, ядовитые. Я готова была лечь в землю прямо на месте и самостоятельно закопаться, если бы это помогло избавиться от давившего на виски напряжения. Казалось, еще чуть-чуть, и череп взорвется. С трудом понимая, что происходит, я начала оборачиваться прямо в спальне, пытаясь хотя бы с помощью оборота избавиться от навязчивого воздействия сирены.
Сознание плыло, дробилось, менялось. Я словно находилась в нескольких местах одновременно, наблюдала за событиями, разворачивавшимися перед внутренним взором, и в то же время активно действовала там, «внутри», являясь одной из активных участниц любого действа. Возможно, именно так сходят с ума те, кому не посчастливилось навечно застрять в своих многочисленных мыслях, снах, желаниях. Я смогла очнуться от наваждения, правда, в облике дракона, лежа перед чьим-то тартаналом.
— Ну наконец-то, — облегченно выдохнули рядом.
«Маска, я тебя знаю».
— Лор?..
— Молчи уж, горе луковое.
— Почему… Луковое?..
Говорить было тяжело: язык с трудом ворочался, десны болели, полость рта распухла.
— Потому что. Трое суток без сознания. Мы боялись, что уже все…
Что «все», можно было и не объяснять. Круто меня приложило.
— Выпей, — перед драконьей мордой очутилась деревянная плошка с непонятной жидкостью. — Пей давай. Нюхает она.
Э… Я как бы дракон, не человек…
— Как пить?
— Языком, как кошка.
Смешно, угу.
— Ира, не дури. Глотай. Тебе сейчас ни в коем случае нельзя оборачиваться. Пей.
Кому сказать — не поверят… Бывший топ-менеджер, а ныне жена могущественного чернокнижника, лакает жидкость из плошки. Как животное. Стыд-то какой…
— Вот, умница. А теперь спать.
— А я… Что… Делала…
Язык заплетался, глаза и правда начали слипаться.
— А ты без сознания ле…
Остальное я уже не слышала.
Проснувшись, первым делом привычно потянулась. Открыла глаза: дома. Моргнула раз- другой-третий. Это что было-то? Страшный сон? Я и из плошки лакала? Точно сон…
— Живая. И даже здоровая.
Варт. Встал из кресла у окна, почему-то занавешенного длинной темной шторой, медленно подошел к кровати. Эй, это точно мой муж? Лицо осунулось, скулы заострились, под глазами «провалы». А вот сами глаза сверкают. И очень нехорошо…
— Милый?..
— Вот почему ты не можешь жить спокойно?
Безнадежно как-то, устало, да, но еще и безнадежно, словно понимает, что меня не исправить, при этом прибить явно жалко. Мамочки, то, что было… Не сон???
Следующие полчаса-час я покорно выслушивала тираду мужа на тему: «Почему одной дурной драконице не живется спокойно». В чем-то, конечно, великий и темный маг был совершенно прав: мне действительно, в отличие от Ирмы, частенько хотелось драйва, приключений, перемены мест и прочей чуши, так подходящей девочкам в пятнадцать- шестнадцать лет, но, по мнению Варта, абсолютно лишней для почтенной матери семейства. И все же… Все же… В том, что произошло, моей вины не было. Почти. Мое Сиятельство в очередной раз подвел дурной язык. За сутки до взрыва мы с Зойкой готовили к печати очередную книгу, смесь Гарри Поттера и Тома Сойера. Ну я и ляпнула, мол, везет кому-то, жизнь явно бьет ключом, и все по голове, а мне, с моими «драконьими» способностями, надо сидеть в четырех стенах, присматривать за детьми и постоянно скучать. Жаль, ведь могла бы развивать способности, путешествовать по мирам… Ляпнула и забыла, не подумала даже, что магия-то теперь вразнос пошла, несмотря на все усилия дипломированных колдунов, Силу к порядку призвать пока не удалось. Кто из богов меня услышал и в очередной раз решил за мой счет развлечься, понятия не имею, но тот самый взрыв у дворца, оказавшийся последствиями очередной неудачной волшбы, послужил катализатором. Мое желание начало сбываться. Необычным образом, да, но кто ж из нас, когда мечтает, за языком следит? Так что если бы не муж, барон и куча порошков, летала бы моя душенька вечно по тем неизвестным мирам, вдали от бездыханного тела.
— И что теперь?
Подруга взволнованно смотрела на меня с той стороны полированного «экрана».
— Да что… — пожала я плечами. — Сначала Лор устроит мне веселые дни; потом, если тяга к приключениям не пройдет, отдохну на острове… Как там Ритка?
— Выплатила штраф…
— Ага. А кого-то, судя по всему, совесть все же мучает.
Собеседница смущенно опустила глаза:
— Она дура и стерва, здесь я согласна, но дети… Они-то точно не виноваты.
— А при чем тут дети? Она что, квартиру продала? В рабство пошла? Нет? Тогда смысл переживать? Лучше скажи, как там твой очередной «шедевр»?
— Я решила попробовать себя в жанре ужасов. Ира!
Да, я не сдержалась и расхохоталась, но меня можно понять! Ирма и ужасы — это как балерина и пряничный домик.
— Прости, дорогая, но это действительно смешно.
— Вот. Тоша отреагировал так же..
— Ирма, ну не обижайся. У тебя любовные романы выходят похожими на лепет четырехлетки, а тут ужасы. Ладно, живой классик, пиши, посмотрим, может, этот жанр станет «твоим».
Глава 16. Есть в лазурном океане Таинственный остров, Но найти его в тумане Матросам так непросто. Мультфильм «В порту». Не моя вина, если со мной случаются такие диковины, которых еще не случалось ни с кем. Рудольф Эрих Распе, "Приключения барона Мюнхгаузена"
Ирма:
Отправив детей, включая малышку, на летние каникулы к бабушке с дедушкой, я с чистой душой засела за написание новой книги. На улице плыл от жары воздух и раскаливались чуть ли не до красна камни, а дома: благодаря сплит-системе, всегда была комфортная температура. Текст писался, как любит говорить молодежь, «беспроблемно». Я особо не спешила, старалась подбирать нужные слова, фразы и обороты, тщательно продумывала сюжет, внешность, характеры, место обитания героев, параллельно тренировалась в стихосложении, оттачивая свое мастерство и в этом нелегком деле.
Подруга была занята тренировками с драконами, поэтому общались мы мало, все, что я знала, это то, что Его Сиятельство все еще тщетно пытался вернуть под контроль разбушевавшуюся Силу, их дети поражали учителей способностями и знаниями, в общем, Ира не скучала.
— Привет второму Достоевскому! Или ты предпочитаешь Толстого, с его эпопеей о мире и войне?
Я только улыбнулась. Собеседница «из зазеркалья» явно в очередной раз вышла на тропу войны: глаза горят, волосы взъерошены, в одежде легкий беспорядок.
— Я предпочитаю Булгакова. Или Чехова.
— Кх… Ирма: я ж так поперхнусь, задохнусь и помру молодой! Варт тебя за это по головке не погладит! Чехов, блин, в юбке. Мелкие как поживают?
— У дедушки с бабушкой отдыхают.
— А ты, стало быть, все свободное время заполняешь творчеством. Удачно?
— Да, я почти закончила роман…
— Это за две недели-то? Да ты монстр пера. Так, я отложила в сторону печенье и отставила кофе. Читай давай. Нужно ж мне проникнуться красотой твоих текстов…
— Ирма, хватит, пощади. Это не текст, а издевательство. Только собираешься заснуть после очередного нудного перечисления непонятных деталей, как вдруг: сюрприз! Автор вспоминает о многострадальном сюжете и вводит очередного, никому не нужного героя. Да перебей ты их всех наконец, чтоб никто не мучился! Я уже после пятого имени забыла, кто кому родичем приходится! А язык? Подруга, лучше пиши стихи. Там хоть рифмой прикрыться можно…
