Головы рубить, убивать и калечить мне не хотелось, но нужно было что-то делать. Я бросил строгий мысленный приказ своей зеленоглазке оставаться на месте. Отметил, что Ригни и Спат надежно прикрыты столом и так просто до них не дотянуться. И, как только трехглазый начал поднимать руку, чтобы скомандовать наступление, попытался опередить его, повелительно прорычав.
– Стой! - рука хета замерла на полпути и он уперся взглядом мне в переносицу. Я усмехнулся, почувствовав, что в голове и по телу побежали невидимые паучки, щекоча лапками. Мелькнула мысль, - тот еще ментат-недоделок, а ведь строит из себя крутого, - сделал несколько шагов ему навстречу и, остановившись на расстоянии длинного прыжка, сказал. - Давай сначала поговорим. - Трехглазый пренебрежительно скривился и махнул рукой, приказывая воину за спиной, перевести меня из разряда живых в разряд мертвых.
Обоерукий воин мрака мгновенно выхватил из-за спины клинки и прыгнул мне навстречу. Я крутанул свой крюк, отпустив его на веревке метра на три и ударив сбоку, заплел канатиком ноги воина в полете. Крючок крутанулся вокруг ног, а я отпрыгнул в сторону, натягивая веревку и коротким рывком подсекая воина. Еще не коснувшись земли, хет не обманул моих ожиданий. Он попытался обрубить канатик, но с углеродной паутинкой особо не повоюешь. У него ничего не получилось и воин, сдернутый за ноги в полете, самым позорным образом приложился лицом о землю. Лишь только хет попытался встать на четвереньки, я применил возможности противоположного конца канатика, который представлял из себя лассо. Набросил ему на шею петлю, затянул и потащил к себе, стараясь не сломать шею и не довести до смертоубийства. А как только он оказался поблизости, точно отмерянным по силе ударом приложил носком сапога по голове, вырубая на короткое время. Сделал шаг, наклонился и для надежности добавил кулаком по затылку, вырубая минут на пятнадцать. Затем освободил петлю, снял ее с шеи воина и начал набирать петли лассо по новой. Набрав петли на короткий бросок и начав раскручивать веревку, отметил, что два бойца, которые были до этого момента в резерве, наконец, поняли - дело идет не по их сценарию. Оба синхронно выхватили мечи из ножен и бросились на помощь соратникам.
Они делали еще только первый шаг, а петля лассо уже падала на плечи трехглазому. На втором их шаге - я его подсек, стянув веревкой предплечья, и дернул к себе. На третьем шаге - трехглазый птичкой пролетел расстояние до меня и, как мешок с дерьмом, грохнулся у ног. На четвертом шаге - я левой рукой прихватил трехглазого за копну волос на макушке и поддернул вверх, а правой вынул из руки его охранника клинок, который он так и не выпустил, несмотря на все пертурбации. На пятом шаге - резко вздернул за волосы на ноги, приставил клинок к горлу трехглазого и закричал.
– Стоять. - Оба воина встали как вкопанные, не добежав еще десяток шагов. А я начал разыгрывать хорошо всем знакомую сцену в спектакле по названию - захват террористом заложника и его издевательство над полицией. Для этого продолжил приказывать хетам. - Оружие на землю, - воины раздумывали лишь мгновение и клинки были отброшены в стороны. Я продолжал ковать железо по заданной программе. - Луки и стрелы туда же, - повеление было исполнено без промедления и я завершил. - А теперь десять шагов в сторону. - Поедая меня ненавидящим взглядом, оба бойца замаршировали к краю поляны. То-то же. У нас не забалуешь.
Подтащив трехглазого к вырубленному воину, на минуту оставил его без контроля и качественно связал обоерукого. Подхватил его второй клинок, зажал оба меча подмышкой и потащил обоих хетов к столу. Трехглазого заставил сесть, а воина оставил лежать на земле. Впрочем, он пока не приходил в сознание и ему было без разницы. Демонстративно положив клинки на стол, уселся напротив и как строгий следователь уставился трехглазому в глаза. Это оказалось делом непростым - наличие третьего глаза постоянно сбивало настройку и вызывало косоглазие. Но я справился и, завладев вниманием хета, прорычал.
– Когда я предлагаю разговор, отказываться нельзя. Чревато. Ты понял меня, хет? - Трехглазый вскинулся и с гордостью сообщил.
– Я не хет. Я танкон. - Затем он обратил внимание на татуировку у меня на руке и его буквально захлестнула ненависть. Я еще подумал, что здесь что-то не так, но выяснять не стал, а с угрозой сказал.
– Пусть танкон. Мне по барабану. Но ты понял меня?
– Да, господин. - Я немного убавил строгости во взоре.
– И что мне теперь делать с вами? Может быть утопить в реке, как котят, или просто отрубить руки? Подскажи мне, танкон. - Трехглазый съежился и промолчал. Но я продолжил задавать вопросы. - Может быть сделать еще лучше и вырезать всех хетов в Ошка? - и обратился к купцу. - Спат, сколько хетов в городе? - купец вздрогнул, с ужасом посмотрел на меня и проблеял.
– Одна ладонь по две ладони и два пальца, господин. - Я усмехнулся.
– Всего лишь, - и спросил, - почему так мало? - Спат закатил глаза и зарыдал.
– Не знаю-ю. - Я отвернулся от купца и посмотрел на трехглазого.
– Так может быть ты ответишь, танкон? - трехглазый еще ниже опустил голову и я понял, что психологически он сломлен и готов к нормальным переговорам без всяких амбиций.
Я поднялся из-за стола и снял с предплечий трехглазого петлю. Затем демонстративно отодвинул клинки на край стола и сказал.
– Поговорим нормально, без угроз. Меня зовут Панкрат. - Танкон поднял глаза, посмотрел на меня с ужасом и губы его задрожали. Он гулко сглотнул, кашлянул, прочищая горло, и сообщил.
– Стачо. - Я понял, что до него дошли-таки слухи о разгроме армии некоей личностью по имени Панкрат. Он связал концы с концами. Видимо, рассказ об этом событии был ярким и эмоциональным, где-то на гране фантастики. Поэтому я не отказал себе в удовольствии резко сменить личину, скорчить страшную рожу, рыкнуть бешеным медведем и с зубовным скрежетом подвести черту, хлопнув ладонью по столу.
– Ну, вот и ладушки. Вот и познакомились. Так-то лучше будет. - Наблюдая за трехглазым и внутренне усмехаясь, понял, что слегка переборщил со страшилкой, в которой разыгрывал роль ужасного злодея. Бедняга Стачо, хоть и танкон, был не готов к таким представлениям и находился на гране истерики и потери сознания.
В этот момент заворочался и застонал, приходя в себя, связанный обоерукий воин. Стачо дернулся и непонимающим взглядом посмотрел на воина. Вид страдающего пленника почему-то добавил отрицательных эмоций трехглазому, он перешел грань, закатил глаза и выпал в осадок, упав лицом на стол. Пришлось придержать рукой его сползающее на землю тело. Впрочем, это была даже не минутная, а пятисекундная слабость. Стачо заморгал глазками, причем, всеми тремя, что выглядело очень смешно, и я не сдержал усмешки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
