— Тук-тук, ты меня слышишь? — перед носом пастушка нарисовалась драконья морда.
— Да? — очнулся, засмотревшийся на полыхающую всеми цветами радуги чешую, Данат.
— Я предлагаю обмен. — сказал дракончик и облизнулся. От вида острых, загнутых назад треугольных зубов, украшавших рот «сказочника», мальчишку пробрала холодная дрожь. Радужное очарование хрустальных бликов разбилось об устрашающий частокол в пасти.
— Какой? — через силу выдавил из себя пастушок.
— Барашка из оврага на грифона. Можешь всем говорить, что это ты его сбил камнем, я эту тварь и в глаза не видел, на том и стоять буду!
Данат смотрел на дракона, держащего в лапе мертвого «куцехвостого» и прикидывал разные варианты. Страх прошел, но неприятный холодок продолжал носиться между лопаток, золотистый предлагал дело… Можно перед отцом оправдаться, шмакодявке Даре нос утереть и… все пацаны сдохнут от зависти! Как же, «куцехвостого» убил и «сказочника» увидел!
— Согласен! — ответил мальчишка и хлопнул по подставленной лапе.
*****
Как ни старался Андрей унять дрожь, предательский кончик хвоста продолжал выписывать кренделя. Отдав пастушку мертвого грифона, он сломал на ближайшем дереве длинную ветку и спустился к оврагу. Баран и овца были здесь. Двойная порция, но уговор… Обреченные животные, переломавшие ноги, почувствовав дракона, верещали как заведенные. От их криков у него только еще больше разыгрался аппетит. Роняя на землю тягучую слюну, Андрей свесился вниз и ударил барана толстым концом длинной самодельной дубинки по голове. Оглушив свою добычу, он осторожно подцепил ее веткой и, прижимая безвольное тело барашка к отвесной стенке оврага, вытащил его наружу. Тем же макаром была извлечена и отдана мальчишке овца.
— Спасибо! — Пастушок, во все глаза, пялившийся на него, промычал в ответ что-то нечленораздельное. Баран в пасти дракона произвел на него неизгладимое впечатление.
Осторожно неся в зубах свой обед, Андрей перебрался через валуны и затрусил к пещере, из последних сил борясь с искушением разорвать нежную плоть на месте. Кончик хвоста и крылья дергались, живя своей жизнью. Быстрей, быстрей… Неожиданно заблеяло очнувшееся животное, он плотнее сжал челюсти, придушив не к месту зашевелившуюся скотинку. Зубы прорезали кожу и пасть наполнилась теплой кровью. Хрустнули перекушенные кости. О-о! Хвост выбивал по земле замысловатую дробь.
Где-то далеко на заднем плане Андрей-человек, мысленно, осуждающе качал головой, не одобряя такое поведение и жажду свежей крови, но не вмешивался, прекрасно понимая, что с ним творится. Разумный крылатый хищник, в которого он превратился стараниями Яги и Бати, не будет есть одну травку и кашку, специфический набор зубов заточен под другое меню. Навязчивая идея отведать парного мясца, безостановочно владеющая его умом вторую неделю, наконец получила свое воплощение. Содрав с барана шкуру острейшими когтями и избавившись от потрохов, он, с наслаждением, оторвал заднюю ногу и откусил от нее приличный кусок. Вкуснее мороженого! Под утробное рычание была съедена половина барана. Если бы он мог видеть себя со стороны, то поразился бы лихорадочному блеску в глазах и широким взмахам хвоста. Отобрать у него добычу решился бы только безумец, появись сейчас Батя, досталось бы ему. Накаркал…
Андрей увидел в небе быстро приближающегося дракона и схватив зубами недоеденную баранью тушку, юркнул под защиту сводов, ставшей такой родной, пещеры. Хлопки крыльев и цокот когтей по камню, приземлился.
— Не ходи. — услышал он басовитый голос Бати, обращенный к Яге. — Пусть доест. Первая кровь… Не надо…
— Где он барана взял? Он что себе позволяет? Куда он с рубцами ходил? Вот я ему задам! — возмущалась эльфийка под громкий хруст костей внутри. В пещеру она не входила.
Карегар посмеивался.
— Я видел больше тебя. Поверь, ты удивишься. — сказал он Яге и сгреб потроха на баранью шкуру. — Выкину грифонам. Выходи уже, хватит облизываться. — крикнул он Андрею, перемолотившему последний кусок.
Виновато опустив голову к самой земле и облизывая окровавленную морду, Андрей вышел из пещеры. Набравшая в грудь воздуха Яга, так и не разразилась приготовленной для разноса тирадой. С-с-с-с, выпустил воздух и высунул кончик языка Батя:
— Чтоб мне на месте провалиться! — нарушил он затянувшееся молчание.
Яга подошла к Андрею и провела рукой по чешуйкам на его боку, в глазах эльфийки стояли слезы.
— Расправь крылья — попросила она и нежно коснулась кончиками пальцев блестящих стрекозиных вставок, ее теплая ладошка скользила по цветной чешуе завитков. Яга обняла еще тонкую, по сравнению с Батиной, шею и долго любовалась цветными бликами на освещенной солнцем спине, застывшего каменным изваянием, дракончика. Карегар молчаливой горой лежал на краю площадки, его распирала родительская гордость. Эльфийка отошла от Андрея на несколько шагов и заглянув в его синие, с желтыми вертикальными зрачками, глаза, сказала. — Я придумала тебе имя…
«…Как все болит…. Никогда не думал, что став драконом, буду уставать как лошадь. Загнанную лошадь забивают, а загнанного дракона загоняют еще больше. Батя взялся за меня всерьез, курс «молодого дракона», после которого я должен стать полноправным летуном вероятнее всего загонит меня на погребальный костер и я взлечу ввысь легким облачком дыма, а не своими крыльями. Яга целиком и полностью поддерживает начинания названного папочки на изведение со света одного хрустального дракона:
«— Керр, ты стал драконом практически взрослым человеком и твое новое тело стремиться догнать по возрасту разум, поэтому…»
Поэтому заткнись и не ной, иначе я вломлю тебе под хвост раскаленным файерболом или припечатаю чем-нибудь особенно неприятным. Бегом, бегом, Керр, шевели лапами.
«Сколько кругов ты пробежал вокруг деревни? Пятьдесят? Мало! Дети, кто хочет покататься на дракончике? Все хотят! А ну залазьте, а стой и не дрыгайся. Кого много? Детей много? Да на тебе всего десяток шмакодявок. Двадцать кругов за нытье! Вперед, шевели лапами. Дракон ты или кто?».
Претворение политики партии, как говорил папа, и Яги, направленной на сближение с народом, сближающим фактором избрали меня. Хоть бы разрешение спросили. А народ и рад стараться, сбросили на меня весь детский сад и сидят на завалинках, семечки лузгают. Рассуждают — на каком круге у меня лапы отвалятся… Ужас с большой буквы «У».
После пробежки детки остаются на спине и начинаются упражнения на развитие маховых мышц крыльев. Крылышки вперед, упереться в землю и-и-и… отжаться. Чтобы жизнь не казалась медом, для начала сто отжиманий под веселые крики малышни. Тоже мне, нашли качели. Отжался? Сменим позицию. Крылья расправить, деткам слезть и взяться за их кончики. Медленно поднял, опустил. Стряхнешь кого-нибудь из десятка прицепившихся мальцов — количество повторов увеличиться на два десятка раз. Ушлая малышня сама отцепляет руки и плюхается на землю, но Батя делает вид, что не замечает их хитрости и увеличивает количество повторов. Жесть! Сержант контрактник и «дух» новобранец, только кончиком хвоста плац не мету, с Бати станется заставить подмести всю деревню, чтобы ощутил, как убирать свои плевки с утрамбованной земли. В сэттаж входить нельзя, Яга следит за этим хуже тюремного надзирателя.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
