тебя грубым? Он пригласил тебя не из-за твоих безупречных манер, он просто хочет подружиться с кем-нибудь из Вавилона.
— Спасибо, Рами.
Рами отмахнулся от этого.
— Вопрос в том, почему ты? Я бесконечно более очарователен.
— Ты недостаточно благороден, — сказала Виктория. — Робин — да.
— Я не понимаю, что кто-то подразумевает под словом «благородство, — сказал Рами. — Люди всегда говорят об этом в отношении высокопоставленных и высокородных. Но что это значит на самом деле? Значит ли это, что ты очень богат?
— Я имею в виду это в контексте манер, — сказала Виктория.
— Очень смешно, — сказал Рами. — Но дело не в манерах, я думаю. Дело в том, что Робин считается белым, а мы нет.
Робин не мог поверить, что они были так грубы в этом вопросе.
— Не исключено, что им просто нужна моя компания?
— Не исключено, просто маловероятно. Ты ужасно общаешься с незнакомыми людьми.
— Я не ужасен.
— Ты тоже. Ты всегда зажимаешься и отступаешь в угол, как будто в тебя собираются стрелять. — Рами сложил руки и наклонил голову. — Зачем ты хочешь пообедать с ними?
— Я не знаю. Это просто винная вечеринка.
— Винная вечеринка, а что потом? — упорствовал Рами. — Думаешь, они сделают тебя одним из парней? Ты надеешься, что они возьмут тебя в клуб Буллингдон?
Клуб на Буллингдон Грин был эксклюзивным заведением общественного питания и спорта, где молодые люди могли скоротать день за охотой или игрой в крикет. Членство в клубе присваивалось по таинственным основаниям, которые, казалось, сильно коррелировали с богатством и влиянием. Несмотря на весь престиж Вавилона, никто из студентов Вавилона, которых знал Робин, не надеялся, что их когда-нибудь пригласят.
— Возможно, — сказал Робин, чтобы не быть голословным. Было бы здорово заглянуть внутрь.
— Ты взволнован, — обвинил Рами. — Ты надеешься, что они полюбят тебя.
— Это нормально — признать, что ты ревнуешь.
— Не плачь, когда они выльют вино на твою рубашку и будут обзываться.
Робин усмехнулась.
— Ты не будешь защищать мою честь?
Рами похлопал его по плечу.
— Укради для меня пепельницу; я заложу ее, чтобы расплатиться с Джеймсоном.
Почему-то именно Летти больше всех противилась тому, чтобы Робин принял приглашение Пенденниса. Когда они вышли из кофейни в библиотеку, уже после того, как разговор перешел в другое русло, она потянула его за локоть, пока они не отстали на несколько шагов от Рами и Виктории.
— Эти мальчики нехорошие, — сказала она. — Они распутные, праздные, они плохо влияют.
Робин рассмеялся.
— Это всего лишь винная вечеринка, Летти.
— Так почему ты хочешь пойти? — надавила она. — Ты даже почти не пьешь.
Он не мог понять, почему она придает этому такое значение.
— Мне просто любопытно, вот и все. Наверное, это будет ужасно.
— Так не ходи, — настаивала она. Просто выброси карточку.
— Ну нет, это грубо. И у меня действительно нет ничего на этот вечер...
— Ты можешь провести его с нами, — сказала она. — Рами хочет что-нибудь приготовить.
— Рами всегда что-то готовит, и это всегда ужасно на вкус.
— О, тогда ты надеешься, что они примут тебя в свои ряды? — Она приподняла бровь. — Свифт и Пенденнис, закадычные друзья, это то, чего ты хочешь?
Он почувствовал вспышку раздражения.
— Вы действительно так боитесь, что я найду себе других друзей? Поверь мне, Летиция, ничто не сравнится с твоей компанией.
— Понятно. — К его шоку, ее голос прервался. Он заметил, что ее глаза стали очень красными. Неужели она вот-вот заплачет? Что с ней было не так? — Так вот как все обстоит.
— Это всего лишь винная вечеринка, — сказал он, расстроившись. — В чем дело, Летти?
— Неважно, — сказала она и ускорила шаг. — Пей с кем хочешь.
— Я так и сделаю, — огрызнулся он, но она уже оставила его далеко позади.
В без десяти семь в следующую пятницу Робин надел свой единственный хороший пиджак, достал из-под кровати бутылку портвейна, купленную в «Тейлоре», и пошел к квартирам на Мертон-стрит. Он без труда нашел комнаты Элтона Пенденниса. Еще до того, как он прошел по улице, он услышал громкие голоса и несколько аритмичную фортепианную музыку, доносившуюся из окон.
Ему пришлось постучать несколько раз, прежде чем кто-то услышал его. Дверь распахнулась, и на пороге появился русоволосый мальчик, имя которого Робин помнил смутно — Сен-Клауд.
— О, — сказал он, оглядывая Робина с ног до головы прищуренными глазами. Он выглядел довольно пьяным. — Ты пришел.
— Это показалось вежливым, — сказал Робин. — Так как я был приглашен?
Он ненавидел, когда его голос переходил в вопрос.
Сен-Клу моргнул ему, затем повернулся и неопределенным жестом указал внутрь:
— Ну, пойдем.
В гостиной на шезлонгах сидели еще трое мальчиков, от которых так разило сигарным дымом, что Робин закашлялся, когда вошел.
Все мальчики столпились вокруг Элтона Пенденниса, как листья вокруг цветка. Вблизи оказалось, что отзывы о его внешности ничуть не преувеличены. Он был одним из самых красивых мужчин, которых Робин когда-либо встречал, воплощением байронического героя. Его глаза под капюшоном были обрамлены густыми темными ресницами; его пухлые губы могли бы показаться девичьими, как обвиняла Летти, если бы их не подчеркивала такая сильная, квадратная челюсть.
— Дело не в компании, а в скуке, — говорил он. — В Лондоне весело в течение сезона, но потом ты начинаешь видеть одни и те же лица из года в год, а девушки не становятся красивее, только старше. Побывав на одном балу, ты можешь побывать на всех. Знаешь, один из друзей моего отца однажды пообещал своим близким знакомым, что сможет оживить их собрания. Он приготовил замысловатый званый ужин, а затем велел своим слугам пойти и разослать приглашения всем нищим и бездомным бродягам, которые попадались им на пути. Когда его друзья прибыли, они увидели этих пестрых бродяг, пьяных в стельку и танцующих на столах — это было уморительно, я бы сам хотел, чтобы меня пригласили.
На этом шутка закончилась; аудитория засмеялась в такт. Пенденнис, закончив свой монолог, поднял голову.
— О, привет. Робин Свифт, не так ли?
К этому моменту неуверенный оптимизм Робина в том, что это будет хорошее время, испарился. Он
