Бергис не удержался на ногах и повалился спиной на стену, свернув стойку с химическими реактивами. Стеклянные пузырьки градом посыпались на бетонный пол. Прозрачный щиток противогаза изнутри забрызгало то ли рвотой, то ли слюной, подкрашенной кровью.
Что делать, Постников не знал. Этого не проходили на тренировках. Ясно, что зараженному не помочь, но и стоять столбом, глядя на мучения бойца, казалось совершенно неуместным.
– У нас заражение! – выкрикнул капитан, повернувшись к микрофону селектора.
И в этот момент то, что недавно было рядовым Бергисом, бросилось на Постникова. Резко, одним длинным прыжком, без разбега, просто оттолкнувшись ногами от стены. Единственное, на что хватило времени у капитана, это, не сходя с места, уйти с линии атаки поворотом корпуса. Мутант, набрав приличную кинетическую энергию, не в состоянии был изменить траекторию в полете, а потому проскочил мимо, лишь бессильно клацнув челюстями за щитком противогаза. Лицо его изменилось страшно, до неузнаваемости, а глаза превратились в выпученные шары, налитые кровью.
По инерции мутант пролетел мимо, коснувшись бетона лишь в метре от Постникова, а потом всей массой врубился в стойку с оборудованием, сворачивая монитор микроскопа, сверкающую тарелку лабораторной центрифуги и сам микроскоп с закрепленным на станине предметным стеклом. Даже стол, склепанный из листового алюминия, прогнулся от удара. Человек бы точно себе что-нибудь сломал, но мутант, казалось, совсем не ушибся.
Постников бросил взгляд на оставленный автомат, но до него было три полных шага. В создавшейся ситуации – огромное расстояние. Капитан и мутант сорвались с места одновременно: первый – чтобы завладеть оружием, второй – чтобы добраться до жертвы. Словно два пешехода из детской задачки, двинувшиеся из пункта «А» и пункта «Б». Вот только для Постникова решение этой задачки являлось вопросом жизни и смерти. Встретятся два пешехода или все-таки разминутся?..
Уже было ясно, что мутант предпочитает прыгать, а не бегать, но это была палка о двух концах. С одной стороны, оторвавшись от пола, он уже не в состоянии был изменить траекторию, а значит, от его броска можно было увернуться. С другой – все происходило очень уж быстро. Постников едва успел распластаться на полу, пропуская мутанта над собой, и у него оставалось меньше секунды, чтобы вскочить и схватить автомат, стоявший у лабораторного шкафа.
Второй прыжок вышел у мутанта более удачным – его не проволокло инерцией дальше, чем он хотел, а потому тварь резко развернулась и тут же бросилась на капитана уже с короткой дистанции. Постникову не удалось бы миновать ее зубов, если бы не щиток противогаза, который, подобно наморднику, спас от укуса в свободную руку. Зато другой рукой капитан уже схватился за автомат и, изловчившись, изо всех сил ударил мутанта прикладом по темени, выше стекла, чтобы его не разбить.
На мутанта это не произвело никакого впечатления, хотя отчетливо послышался жутковатый звук удара в кость. Тварь не рухнула, даже не отскочила, но, к счастью, инстинкт, порожденный заразой, побуждал мутанта хватать добычу в первую очередь зубами, а не руками. Это дало Постникову возможность вывернуться из объятий мутанта, готовых сомкнуться, и шмыгнуть под стол, ограничивая таким образом степень маневра противника. Мутанту ничего не оставалось, кроме как упасть на четвереньки, иначе до жертвы было не добраться. Но стоило голове монстра опуститься ниже столешницы, Постников, заранее вскинувший автомат, снес твари голову двумя выстрелами подряд. В наступившей тишине послышалось, как вращается на бетонном полу выброшенная затвором гильза. Но даже когда она остановилась, ударившись о ножку стола, звон в ушах не стих полностью – Постникова слегка оглушило выстрелами в замкнутом помещении. Мутант постоял еще немного в прежней позе, на четвереньках, изливая из дыры в противогазном щитке поток густой темной крови, потом опустился на пол, как салага, уставший отжиматься, и затих.
– Что там у вас?! – прохрипела надорванная мембрана разбитого и перевернутого селектора.
Постников не ощущал в себе сил подняться немедленно, а потому просто включил рацию и сказал в микрофон гарнитуры:
– Пятый, я Старший… Бергис мутировал. Наверное, его защитный костюм повредило осколком. Мутанта я обезвредил. Остался один. Разбито много оборудования, включая микроскоп.
– А образцы?
– Образцы в порядке… Что с ними станет? Вот только чем их теперь исследовать? Прием.
– Старший… Ждите дальнейших указаний. Попытайтесь по возможности составить опись поврежденного оборудования.
– Принял.
– Конец связи.
Постников вылез из-под стола, поднял перевернутое кресло и опустился в него. Затем поднял к лицу запястье. Перчатка на левой руке была прорезана в двух местах осколками битого стекла, когда он забирался под стол.
Ну, вот и все.
Смысла париться в противогазе и ОЗК не было уже ни малейшего. Постников стянул с себя костюм и ворохом бросил его на мутанта, частично прикрыв тело.
– Старший Пятому! – дежурный тут же вышел в эфир. – Что вы делаете?
– Перчатку порвал, – спокойно ответил Постников. – У меня есть около двадцати минут. Придумайте, что я еще могу сделать для бункера? И не тяните там кота за хвост.
Грохотов и Измайлов переглянулись, отведя глаза от монитора, установленного в командном пункте. Измайлов косо посмотрел на дежурного, сидевшего в кресле у рации. Тот лишь пожал плечами.
– Приехали, – хмуро произнес Измайлов. – Образцы в шлюз доставили, но исследовать их не на чем, а скоро будет и некому. Если Постников мутирует, он там остатки лаборатории разнесет. А у нас и так до крайности ограниченный ресурс. Вторую лабораторию мы просто не оборудуем. Дайте мне Милявскую!
Дежурный переключил селектор.
– Слушаю вас, – донесся из динамика женский голос.
– Хоть что-то вы успели увидеть?
– Скорее да, чем нет, – обнадежила полковника начмед. – В клеточной жидкости препарата травяного листа, если разобрать полученные несколько секунд видео на кадры, видно то, чего там быть не должно и что не соответствует ни одному известному микроорганизму. Это не бактерия точно, но и не вирус, так как не бывает таких огромных вирусов. Он даже крупнее по масштабной линейке, чем Pandoravirus. Это какая-то новая ветвь жизни, не то что вид. Но больше я ничего пока сказать не могу.
– У нас есть двадцать минут, – сообщил Измайлов. – По истечении этого срока лаборатория, скорее всего, будет уничтожена. Подробности долго рассказывать, о них потом. Как руководитель проекта, скажите, что мы можем сделать за эти двадцать минут?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
