Если бы бард на ярмарке рассказывал об этой засаде, то наверное сначала описал бы погоду. Меленький, нудный дождик, стылая вода, которая пропитала все кругом. Тёмные кроны здоровенных елей, дымка такая от мороси и лесная дорожка, которая тянется вдоль небольшой речки. Романтика, правда? И я, цельный барон, уютненько тут устроился под этим корнем… другого слова прям не подобрать… В теории, засада была сделана грамотно, с отсечением лишней стражи, прям как по наставлениям, вот только маловато нас для последней точки. Трое. Я и два ведьмачьих колдуна.
Значит, боевик — я — и две «бритые макушки» (в переносном смысле, конечно).
В теории — вот же прицепилось слово, чтоб тебе, библиарий, икалось каждый раз когда я «теоркаю» — короче, должно хватить… сколько там у неё охраны осталось — три-четыре рыла. Это если все пройдёт как надо. Чего-то я разнервничался… О! Топот… началось.
Тихонечко подтянул к себе топор и меч, приготовился.
Вообще для меня очень муторное дело описывать драку. Сознание запоминает отдельные вспышки, картинки, звуки, иногда яркие запахи. И часто без привязки к смыслу произошедшего.
Пролетело колесо кареты, кажется, прямо около носа… конечно сначала пронеслись лошади, но от них в памяти осталось только вихрь запаха пота и мокрой кожи, а картинки нету, а вот колесо помню здорово: такое… золочёные спицы, все в зеленоватых потёках раздавленной травы, комья грязи летят… и здоровенный кованный, уже ржавый из-за дождя, крюк, которым я отрываю у кареты заднюю ось. Крюк на цепи, а цепь мы обернули как раз вокруг той упавшей ели…
И карета взлетает и кувыркается вокруг передних колёс. Болезненное ржание лошадей. Скользкая рукоять меча, взмах… Да чтоб тебя, скользко-то как… мокро и скользко. И красно. Голубые глаза последнего живого стражника. Нет, не живого. Ни одно живое не может смотреть так. И глаза у него были фасеточные. Его тычок копьём, стремительный, словно укол скорпиона, я как-то нелепо прогибаюсь, пропуская лезвие, и коротко вбиваю меч в живот. Хрип. А потом карета взрывается щепками и женская фигура в чёрном платье буквально взлетает в небо. И тут-то до меня и доходит, что всё — приплыл. С магичкой мне не справиться. Броню-то я снял… В стали хоть какой-то вариант был бы, ну и плюс всякие «узоры», что вплели в броню в рунной мастерской… а так — хрен… Она меня небрежненько так размажет и дальше пойдёт, вернее полетит… а потом женскую фигуру окутало тёплое сияние — как будто от здоровенного солнечного зайчика — и она завязла в этом свете, как в сиропе. Я, уже прыгая, занося топор, увидел стоящих поперёк дороги ведьмаков и увидел что свет — это от них, вернее от магии ихней, и вот всё это как картинка: и мокрые прилипшие ко лбу седые пряди, и круглые стёкла очков, и слипшаяся сосульками борода… а я всё плыл сквозь дождь, замахиваясь.
А потом всё как-то быстро закончилось. Взмах. Веер красных капелек, я улетаю в ветки елей, падаю, а сверху сыпятся крупные холодные капли и мусор.
… я лежал и смотрел в серое небо расчерченное черными ветками елей и ловил губами капли, летящие в лицо. Жи-и-ив! Восхитительное чувство! Впрочем, долго валяться мне не дали.
— Вставайте, барон, мы уходим.
Я поднял голову. Ну конечно, кого же я ещё тут ожидал увидеть? Его ведьмачество…
— Иду, иду… — подобрал меч, топор, и поплёлся за ведьмаком.
Надо отметить, мне все больше и больше нравилось работать вместе с этими уродами (конечно же, в хорошем смысле слова) из Каэр Морхен. Грамотно работают. Засада — прямо не засада, а конфетка, и даже лагерь поставили с выдумкой. Речка сделала петлю, и вот на этом аппендиксе, прямо под кронами здоровенных елей, мы и остановились. Крошечный костерок в жаровне, небольшой тент, горячая еда и как вершина комфорта — сухое тёплое бельё. О-о-о! Вот оно — блаженство! Поколебать моё хорошее настроение не смогло бы ничего. Даже бы если еды, белья и крыши от дождя не было. Правда, есть в этом всем один подвох… Такой червячок сомнения… Дальше-то что?
Кстати, о хорошем настроении. Боги часто наказывают излишне самоуверенных, и я в этом скоро убедился. Очкастый ведьмак бухнул на траву чёрный шёлковый мешок. Такой круглый мешок, размером с дыню. Настроение сразу испортилось… Это у меня, а он расстелил на свободном месте кусок кожи с каким-то, не разбираюсь я в этом, рисунком, почему-то синим. И вытряхнул прямо в центр рисунка из мешка голову. М-да. Хорошо, что я уже поел.
Нет, понятно, что с моей тутошней жизнью быть излишне брезгливым нереально. Но есть же какие-то правила. Ну там… вытри нож, перед тем как будешь резать хлеб. Мало ли во что или в кого ты этим ножом перед едой тыкал…
— Слышь, Сигурд, мог бы и предупредить…
— Извини. Не до того было.
Сигурд поправил отрубленную голову и зачем-то откинул ей волосы с лица. Такой неуместный заботливый жест… А потом мне стало окончательно не по себе.
— Вы за это ответите! — глуховатым, неестественным голосом заявила голова.
Ага, «неестественным», а каким ещё голосом может говорить отрубленная голова? Я вообще о чём думаю? И не зря ли я им помогаю? Может, правильным было бы завалить их всех тут же и в костре спалить…
— Ответим, ответим, всенепременно, — ответил ей второй ведьмак. Келег неторопливо раскладывал вокруг головы какие-то медальоны, дохлая магичка начала злобно шипеть и даже пыталась кусаться, потом плеваться, пока перед её носом не положили какую-то хреновину побольше и она не заткнулась. — Вот так-то лучше, — строго сказал Келег. — Говорить будете, когда вас спросят! Официально объявляю выездную коллегию открытой, — он развернул какие-то бумаги. — Наше братство располагает неоспоримыми доказательствами бесчинных действий группы, именующей себя некромантами, к которой вы принадлежите. Свидетельские показания брат Сигурд зачитает позже. Нас интересует конечная цель ваших действий, расположение ваших убежищ, военный потенциал и, конечно же, книга.
«Нас интересует Книга» — наверное, так правильнее. С большой буквы ведьмак это слово произнёс. А потом они резко перешли на какой-то тарабарский язык, сыпя щелкающими и шипящими звуками с такой скоростью, что я уже начал бояться за их языки — так и в узел завязать недолго. Отрубленная голова поначалу отвечала неохотно, но под конец разговора орала не хуже ведьмаков…
Кельда
Вот так в нашей истории впервые появилась эта книга. Хотя на самом деле их было несколько. Если пользоваться обычной терминологией, это скорее был лабораторный журнал. Даже не так — подшивка лабораторных журналов за прошедшие двадцать лет, собранная в несколько томов. Правда, с соблюдением определённого антуража: огромные по своему формату фолианты были переплетены в деревянные, запирающиеся на замки оклады, обтянутые выкрашенной в чёрный цвет человеческой кожей, с чернокнижными символами снаружи и тайнописью внутри.
И самыми ценными были последние. Особенно самая последняя.
Книга делания чудовищ.
БОРЦЫ ЗА ИДЕЮ
Сразу скажу вам, что удалось выяснить по результатам разведки и главное — допроса той головы.
Некроманты были идейные. То есть, не случайные там, по залёту, а именно конкретные. Пять штук. Теперь, когда первую бабу на голову укоротили — четыре. Пришли они на Новую Землю именно для того, чтобы стать некромантами. Устрашать людей, властвовать над ними и… превращать их в чудовищ. Согласно их фантазиям, они даже не некромантами в чистом виде были, а какими-то некро-конструкторами, что-ли…
Пришли они в первое лето, через наш же, суки, Иркутский портал. Обжили пещерку, найденную впоследствии Кадарчаном, и начали свои жуткие безумные эксперименты. Устраивали засады на малые группы переселенцев. Караулили людей в лесу. Найдёновых, тех, что пропали, уработали именно они.
Однако, прослышавши о резкости нашего барона, скоро снялись с места, повернули на восток, ушли вверх по Бурной, добрались до Серебряного озера, там как-то доплыли до северной его оконечности и в горах, над одним из заливов, организовали логовище, обустроив его в соответствии со своими эстетическими представлениями.
