Он посмотрел искоса и с недоверием, подумал, буркнул:
- Ну, если так, то спасибо… Хотя больше так не делай, живи только умом, иначе чародеем не станешь.
Я ответил невесело:
- Знаю королевство, где живут умом, но как-то тоскливо живут… Хотя все есть. Если жить умом, то быстро получаешь все, но радость, она не от ума, верно?
Он тяжело вздохнул:
- У меня нет ответа. Но раз уж нельзя идти по двум дорогам, то все же лучше выбрать ту, что ведет в сторону ума и знаний.
Фицрой крикнул весело:
- Готово!… Мясо подогрел, прошу к столу. Хлеб тоже подогрел и даже слегка поджарил, так что мы короли!
Рундельштотт поднялся, поморщился, разгибая спину.
- Да, это вот простые человеческие радости. А простыми называются потому, что любое животное их поймет… Поесть всласть, полежать…
Фицрой услышал, крикнул:
- А вот полежать не обещаю! Перекусим, потом в седла.
Хлеб он в самом деле не просто подогрел, но весьма искусно поджарил, так что с обеих сторон корочка, а внутри горячая мягкость.
Рундельштотт потер ладони, я с почтением подал ему ломоть обжигающего ладони хлеба с куском разогретого мяса, сам сглотнул голодную слюну, оказывается, что бы и какое бы ни случалось, а желудку плевать на высокие государственные интересы, он все равно жрать хочет.
Глава 4
Рундельштотт не ел, а именно кушал, медленно и степенно, мудрые люди не могут позволить себе суеты, поглядывал с доброжелательной улыбкой на Фицроя, в то время как на меня бросал взгляды, которые я назвал бы обеспокоенными.
- Догадываюсь, - произнес он наконец подчеркнуто нейтрально, - что держит тебя здесь. В Санпринге.
- Что? - спросил я.
- Если столичные удовольствия, - сказал он тихо, - значат для тебя немного… хотя, конечно, значат, ты же молод, но уже умеешь их обуздывать, то тогда…
Он умолк, подбирая слова. Мое сердце застучало чаше, я спросил тоже тихонько:
- Тогда что?
- Зеркало Древних, - произнес он.
Фицрой услышал, но эти разговоры неинтересны, собрал крохи хлеба со скатерки и отправил в рот, а потом поднялся и пошел к лошадям.
- Почему, - пробормотал я, - именно Зеркало?
- Ты молод, - ответил он. - А по молодости жаждешь ухватить сразу все. Зеркало… это почти все. Все остальное - мелочь… Не совсем, конечно, однако Зеркало Древних… это да. Но как только увидишь, что недостижимо…
- Недостижимо? - спросил я. - Но получилось же! Правда, теперь бриллианты королевы недоступны, однако, возможно… возможно, есть и другие варианты?
Он покачал головой.
- Даже для такой малости нужны были те бриллианты.
Фицрой заинтересовался было, услышав слово «бриллианты», но по нам видно, что мы за ними вовсе не охотимся, сразу же потерял интерес.
Я проговорил в недоумении:
- А что тогда не малость?
Рундельштотт сказал устало:
- Когда-то великие чародеи могли создавать Зеркала, через которые проходили в любое место королевства. Хоть своего, хоть чужого. Но Великие Войны и общее истощение магии привели к тому, что…
Я спросил шепотом:
- К чему?
- Мнения толкователей, - сообщил он, - о тех древних событиях расходятся. Одни говорят, что и сами маги погибли или вымерли, унеся секрет в могилу, другие утверждают, что такие секреты не уносят, а обязательно оставляют в записях. Правда, эти записи прячут, а еще и зашифровывают так, что если даже положить их перед глазами мудрого чародея нынешних времен, тот даже не поймет, о чем там речь.
- Ну да, - сказал я, - какие они.все жадные!…
- Нынешнее Зеркало Древних, - сказал он невесело, - не Зеркало Древних! Я имею в виду не Зеркало тех настоящих древних, хотя оно, конечно, очень древнее, но не настолько, чтобы.
- А в чем разница?
Он покосился на Фицроя, но тот слишком занят затягиванием подпруги, а то хитрый конь надувает пузо, чтобы потом ремни ослабли, но Фицрой тоже хитрый: ткнул в конское брюхо кулаком, и конь с разочарованием выпустил воздух, дескать, ну и ладно, не слишком уж и старался.
- Древние чародеи, - сказал он все-таки шепотом, - могли создавать такое Зеркало одним словом! На самом деле возникало вовсе не Зеркало, а простая дверь в другое место. Или не простая… Это уже через сотни или тысячи лет после той эпохи действительно Великих Магов, что сгинула бесследно… или почти бесследно, удалось сотворить нечто подобное, чудовищно грубое, нелепое и жрущее огромное количество магии… То, что мы сейчас называем Зеркалом Древних. Хотя ты прав, я все еще уверен, что его можно заставить работать!
Я сказал осторожно:
- А древние чародеи, значит, создавали такие порталы, почти не тратя магию?
Он кивнул.
- Они знали другие принципы. Чтобы создать такую дверь в другой мир, они расходовали магии не больше, чем ты, когда создаешь свои странные вещи…
- Вот то была жизнь, - сказал я мечтательно. - А вы не пытались отыскать те записи?
Он отмахнулся:
- Кто их только не искал. И великие маги, и авантюристы, и жулики…
Фицрой вернулся от своего коня с бурдюком вина в обеих руках.
- Вот теперь и скажи, - обратился он ко мне, - кто с большей пользой провел время у лорда Нельтона?
- Материалист, - сказал я с осуждением. - Ладно, по глотку да по коням. Не нравится мне, что у Антриаса и на этом берегу столько войск!…
Фицрой сказал с усмешкой:
- Мы это видели, еще когда пересекли пограничную речку. Антриас накапливает армию для нападения. Даже не знаю, остановит ли его наш великий подвиг?
Рунделmiтотn посмотрел на него в недоумении.
- Какой?… Ах да… Но я при чем?
- Антриас вас побаивается, - сообщил Фицрой. - А может, даже боится? Потому и решил ослабить оборону Нижних Долин. А еще тем самым укрепив свою Уламрию. Если, конечно, сумел бы убедить вас работать в новом месте.
Рундельштотт поежился.
- Боюсь, средств убеждения у него хватит. Но вряд ли это помогло бы ему.
- Вы крепкий орешек, - сказал Фицрой с уважением. - В вашем возрасте выстоять под жуткими пытками… А вы бы выстояли!
Я уже поднялся в седло, поглядывал на обоих в нетерпении.
- Это только мне не хочется попадать в руки палачей Антриаса?
Фицрой посерьезнел, помог Рундельштотту сесть на коня, поспешно вскочил на своего и взял в руки повод.
- Ну, чего стоим?
Через несколько часов скачки то галопом, то рысью в лесу ощутимо стемнело, хотя до ночи еще далековато. Я с тоской думал, что ночь ни при чем, это солнца дурь творят в небе, как народ только и привык, тут астрономы с ума бы посходили.
Хотя, мелькнула здравая мысль, в сумасшедшем мире и астрономы должны быть сумасшедшие. Только простолюдины всегда сохраняют здравомыслие, они и есть опора любого режима, власти и вообще становой хребет человечества.
Несколько часов двигались темными тропами, а потом в самом деле настала ночь, сперва светлая, потом надвинулись тучи, под конскими копытами то можно рассмотреть каждую травинку, то снова хоть глаза выколи…
Я воровато взглянул наверх, меня не снабдили картами, когда прятаться от зеленой луны, а сам никак не привыкну к этой страшной красоте, какой-то из меня эстет пугливый, вон даже Рундельштотт не обращает внимания, настоящий ученый, что роет от забора и до обеда строго в одном направлении.
Фицрой покосился на меня в некотором ожидании.
- Чего-то ждешь?
Я буркнул:
- Да все не могу привыкнуть. Почему у луны так меняется цвет?
- Всегда так было, - ответил он. - Ты чего?
- Да это ясно, - ответил я, - что всегда, хотя на самом деле не всегда, но в данном случае не важно. Но… почему? При наложении света двух лун должен быть совсем другой оттенок!…
Он пожал плечами.
- А нам не все равно? Может быть, есть и четверная луна. Невидимая!… Вот и путает тебе все карты, мудрец ты наш.
Я задумался.
- А что… вполне возможно…
Он изумился.
- Ты чего? Это я так брякнул! Не всерьез.
- Устами младенца Фицроя, - пробормотал я, - может глаголить седобородая истина. Луна, невидимая для человеческих глаз, а видимая, скажем, муравьям, жукам и бабочкам, что различают инфракрасный и ультрафиолетовый цвета… Вот так и луна может в ультрафиолете… гм…
- Ничего не понял, - заверил он, - но, по твоим словам, нам эту ночь в лесу не пережить?
- Переживем, - заверил я, но сам не чувствовал в своем голосе уверенности. - Что, опять могильник увидел?
- Нет, - крикнул он, - но вот там замок… Не слишком уж, но одну ночь продержимся.
- Замок нам не захватить…
- А мы зайчиками!
Я привстал в стременах, выискивая взглядом замок. Скал и невысоких гор в этой части королевства намного больше, чем в равнинных Нижних Долинах, потому подсознательно ждал, что замок окажется расположенным на скале, на которую дорога ведет только с одной стороны, это напрашивается само собой, и когда лес отодвинулся и начала открываться широкая долина, я сказал себе молча, что уже разбираюсь в местных делах.
