верхнюю одежду и села рядом, налила себе воды.
- Отлично. – Горохов понял, что уже не уснёт. – Слушай, надо будет кормить мужиков. Давай я буду тебе платить?
Она ничего не сказала, сидела попивала воду, посматривала на него, и по глазам не поймёшь, что у неё там на уме. Ну во всяком случае не отказалась, и то хорошо.
На градуснике было ещё сорок пять, на часах только половина пятого, а они с Баньковским уже выехали в Полазну. Инженер, чуть подумав, решил, что это будет полезно для дела, поэтому, как только услышал, что у полога палатки инвестор спрашивает Самару спит он или нет, Горохов крикнул:
- Уже не сплю, - и добавил негромко, - разве вы дадите поспать.
Баньковский сразу вошёл, уселся как у себя дома. Инженер сначала с предвкушением удовольствия подумал, что Самара сейчас его выперт, но она, как назло, сразу предложила ему чай. Это её женская показуха. Со стороны на неё взглянешь и подумаешь: какая лапочка, кроткая, тихая, гостеприимная. Горохов, взглянув на то, как смотрит на неё инвестор, даже улыбнулся. Самара - само гостеприимство, руки в узорах чай наливают, серебряные серёжки в ушках покачиваются, волосы чистые, густые, родинка на лице. Красавица, да и только. Ещё и радушная такая. А сама не хуже богомола, голову разомлевшему мужику отгрызёт на щелчок пальцев.
Налила чая и ушла. А Баньковский, только дай ему волю, начал болтать. И болтал обо всём. О местной дороговизне, о том, что очень жарко в этих местах. Интересно, а на что он рассчитывал? На прохладный Норильск? Так даже там сейчас далеко за сорок. И что дела идут не так быстро, как ему хотелось бы, и о том, что боты это перспективный бизнес. А инженер стал собираться. И допивая чай, Толик спросил:
- Слушай, Калинин, а как ты смог подцепить такую?
Этот болван явно завидовал ему. Кажется, Самара ему приглянулась. Ну, это, в принципе, Горохова не удивляло. Женщина без всяких натяжек была яркой и привлекательной.
- Я её не цеплял, они тут сами цепляются. – Отвечал он, накидывая пыльник и беря флягу с фуражкой.
- Да ладно! – Не верил Баньковский. – Прямо так сами?
- Ну, а ты подумай, мне атаман сам сказал, что потерял за последнее время двадцать казаков из шестидесяти. А бабы-то остались, где им новых мужиков брать? Вот они и ищут.
- Значит там у них ещё казачки свободные есть? – Заинтересовался инвестор.
- Навалом. – Сообщил ему Горохов.
- Надо будет съездить к ним, - задумался Баньковский.
- Давай-ка сначала съездим по делам, - напомнил ему инженер, и откинул полог предлагая инвестору выйти.
Им пришлось оставить мотоцикл на проходной, там же разложить своё оружие по ящикам. И даже после этого их пропустили в город не сразу. Сначала дежурный позвонил Мордашёву. И только после этого разрешил им пройти. И пока они шли, Толя не умолкал. Он опять рассказал инженеру, уже раз в четвёртый, наверное, что деньги на дело он занял под своё слово. Баньковский очень на это упирал, давая понять, насколько он важен и насколько ценно его слово. И опять рассказывал, что люди давшие деньги, люди очень серьёзные, и что им, с Гороховым, надо постараться найти хорошую воду, потому что за эти деньги серьёзно спросят. Но инженер знал, что это за люди. Ничего в них серьёзного не было, обычные околобиржевые барыги, полукриминальные скупщики цветнины, и по совместительству осведомители. И они не дали бы Толику ни рубля, если бы им тонко не намекнули, что в их интересах быть спонсорами этого проекта, что они очень в этом деле заинтересованы. Так что все эти россказни инвестора инженер с самого начала пропускал мимо ушей, только иногда повторяя, что-то типа: «ну ясное дело» или «ну это само собой…».
«Тут всё серьёзно, - думал Горохов, внимательно глядя по сторонам, - тут на «авось» не проскочишь, это хорошо, что ещё не приставили человека, чтобы мы не шатались здесь без присмотра. Впрочем, это, наверное, не обязательно. - Между домами были прокинуты провода, провода тонкие, не силовые, было ясно, что все дома телефонизированы. А на углах и перед подъездами торчали камеры. - Сколько тут проживает людей? Тысячи три, четыре? Они все друг друга знают. Они сами за приезжими наблюдают, и, если будет нужно, сразу куда следует сообщат».
Если бы не дело, ему бы тут понравилось. Горохов больше всего любил безопасность. Даже если она была в ущерб комфорту. Наверное, это вытекало из его работы. И тут, в этом самом южном городе, как некоторые говорили, на краю цивилизации, можно было почувствовать себя именно защищённым. Стены, камеры, охрана с очень приличным оружием. Ни одного праздно шатающегося, ни одного грязного кабака, набитого опасной, пьяной от самогона и полыни, швалью. Может быть, он сам мог пожить в верхней Полазне. Ну, не будь тут так жарко. Инженер увидел вывеску. Розовые буквы на белоснежной стене уютного дома с большими задрапированными окнами. «Пристань Полазна».И ниже подпись маленькими, чёрными буковками: «Ресторан». А на следующем здании красовалась надпись «Инженерное бюро. Разработка проектов, Новые Технологические Решения, техническое сопровождение».
«Ух ты! Вот даже как! Даже Бюро у них тут есть. Теперь ясно, где бьётся инженерная мысль юга. Любопытно, любопытно». - Горохов остановился.
- И, если мы найдём нормальную воду в нормальных количествах, - не унимался Баньковский, останавливаясь за ним следом. – То сможем отдать людям, что они мне дали, а сами на полученные деньги можем уже начать свою экспедицию…
Он замолчал так как Горохов взял его под руку:
- Слушай, Толя… Ты давай, пока, иди к Мордашёву сам, а я заскочу, вот в ту конторку, очень мне интересно в чём суть этих новых технологических решений.
- Подожди-подожди, ты чего, не пойдёшь что ли, я иду к нему один? Я на тебя, вообще-то рассчитывал.
- Ничего, справишься. Пусть спонсирует, если хочет учувствовать в прибылях.
- Он просит десять процентов от найденной воды. – Мямлил Толик.
- Скажи, что получит пять, и то, если в линзе будет больше двадцати тысяч кубов воды не ниже третьего класса.
Честно говоря, инженер прекрасно знал, что в линзе воды будет меньше, карта, которую он купил у старого геодезиста, скорее всего была посчитана толково.
