– К миру?
– Мир есть цель любой войны. Разве ты не знаешь?
– Ну…
– Перестань, Влад. Пока не заключен мир, ты не одержал победы. Иными словами, не добился своей цели. С другой стороны, всегда полезно помнить, что пока не заключен мир, ты не потерпел поражения.
– Пожалуй, я смотрел на эти вещи иначе.
– Тебе не приходилось командовать армией.
– Верно.
– Еще одна причина, по которой я часто побеждаю, как мне кажется, состоит в том, что я очень агрессивна. Конечно, мне помогает моя репутация. Все думают, что я замечательный генерал, из-за чего враг боится проявлять активность, – и поэтому я такой замечательный генерал. – Сетра рассмеялась. – Обычно я всячески стараюсь заставить противника совершить просчет, после чего наказываю его. Часто самой страшной ошибкой является пассивность – недостаток, мне не присущий.
– Активность в обороне?
– Безусловно, Влад. В конечном счете войну начинает тот, кто занял оборону.
– Не понимаю. Вы хотите сказать, что войну с Мароланом начал Форния?
– Конечно. Он занял оборону – вот почему я стремилась заставить его атаковать.
Я покачал головой:
– И все-таки я не понимаю, почему сторона, занявшая оборонительные позиции, начинает войну.
– Все достаточно просто. Тот, кто нападает, не хочет войны. Он завоеватель. Если защищающаяся сторона не станет ему препятствовать, то войны попросту не будет.
– Хм-м… Сетра, мне кажется, в ваших рассуждениях есть противоречия.
– Вовсе нет. Они противоречат интуитивным соображениям, но не более того.
Я обдумал ее слова, вспомнил сражения, отступления и долгие марши, а потом заявил:
– Убийство проще. Насколько я слышал.
Она улыбнулась и ничего не ответила.
Но наш разговор, как я уже говорил, произошел спустя несколько месяцев после войны. А в тот момент я сидел в лагере вместе со всеми остальными, ходил в дозоры, маршировал и жаловался. Я вспоминаю о том периоде как о «долгом марше», хотя мне не раз давали понять, что он был долгим только по моим стандартам. Мне точно неизвестно, в какой именно местности мы побывали – я не раз хотел найти карту и проследить по ней наш маршрут, – но Восточная река постоянно оставалась слева, Восточные горы справа, а мы перемещались на север.
Потом наступил день, когда без всякой видимой причины мы повернули обратно и двинулись на юг, практически по своим собственным следам. Причем никого, кроме меня, это не возмущало, но я пришел в такую ярость, что отыгрался за всех. Мои ядовитые замечания встречались равнодушным пожатием плеч и недоуменными улыбками. В конце концов я перестал бурчать.
Погода по большей части оставалась сухой и холодной. Холод меня не слишком беспокоил, поскольку на марше трудно замерзнуть, однако довольно быстро выяснилось, что сухая погода не многим лучше дождей. Перемещались мы в основном по дорогам, передовые части поднимали ужасную пыль, которую мы глотали. Мы шли сквозь такую густую пелену пыли, что приходилось надвигать шапку на самые глаза и стараться держать рот закрытым – что удавалось нечасто, поскольку нос был постоянно забит. Некоторые солдаты закрывали рот и нос носовыми платками, но тогда дышать становилось почти невозможно, и я отказался от этой затеи. Периодически кто-то творил заклинание, вызывая ветер, чтобы дать нам хотя бы небольшую передышку, и даже я принял посильное участие, но ветер нельзя поддерживать постоянно – иначе может наступить серьезное изменение погоды. Вскоре капитан наложил на наши заклинания запрет, заявив, что «это противоречит конечным задачам, поставленным перед бригадой».
Разнообразие вносили лишь рейды противника, обычно направленные против наших обозов, тянувшихся в нескольких милях позади. Мы узнавали о них, когда нам неожиданно приказывали остановиться, занять боевую позицию, после чего оставалось только ждать. Через некоторое время следовала команда строиться в колонну, и мы маршировали дальше.
Однажды мы получили приказ повернуться спиной к реке. Теперь мы направлялись к горам. Появилось ощущение срочности, возможно, слово цель подходит лучше, но я не знаю, откуда оно возникло. Мы поднимались все выше, становилось холоднее. Перед нами угрожающе высились Восточные горы. Казалось, мы направляемся к одному из пиков, высокой, рыжеватой и абсолютно голой скале.
Как-то вечером, перед самым заходом солнца, мы остановились в нескольких милях от него, и я заметил, какие крутые у него склоны. Возникало ощущение, будто они поднимаются вертикально вверх, а вершина теряется за облаками.
Удивительное дело, я узнал пик только на следующий день, когда после двухчасового марша мы достигли его подножия и Лойош с воплем нырнул ко мне под плащ, а я посмотрел по сторонам и пробормотал:
– Будь я проклят.
– Тогда постарайся, чтобы тебя не убили, – заметила Вирт. – Что с тобой?
– Я знаю, где мы находимся.
– Прекрасно. И где же?
– Скала, – ответил я, – называется Склепом Барита.
Она кивнула и огляделась: вокруг высилось несколько холмов, а на юго-западе расстилалась плоская равнина, заросшая низкой травой. За ней поднималась высокая гора. И я вдруг представил себе воинов, которые устремляются со склонов на равнину.
– Хорошее место для сражения, – сказала Вирт.
Глава 13
Солдатская каша
Всего несколько минут назад до меня доносился шум сражения. Сейчас он стал ужасающим. Меня охватило ощущение, будто я должен что-то немедленно предпринять, но я лишь стоял и чего-то ждал – как и Форния. В результате мне удалось выиграть время и немного подумать. А вот чего добился Форния? Почему он позволил мне, своему врагу, так долго стоять перед ним?
Может быть, тоже тянул время? Зачем? Единственное, чего он мог дождаться, так это приближения сражения, для чего? Я бы отдал целые миры за то, чтобы узнать, что на уме у Форнии. Я хотел…
Я сделал быструю проверку. Да, блок против телепортации оставался на месте. Но… Может быть.
Время. Мне требовалось время, чтобы узнать, зачем Форния тянет время. Ну, что ж, возможно, он сам даст мне ответ.
– Что вы станете делать, когда они окажутся здесь? – спросил я.
– Увидишь, – ответил он.
– Вы полагаете, я буду стоять и ждать?
– Делай что хочешь.
– Крейгар!
– Влад?
– Крейгар, мне нужен Деймар. Немедленно.
– Деймар?
– Срочно.
– Э… как мне?
– Я покажу тебе, где нахожусь, ты передашь Деймару и предупредишь, что здесь установлен блок против телепортации.
– Как он пройдет через блок?
– Будь я проклят, если знаю. Но он говорил…
– Да, от него всего можно ожидать. Насколько я понимаю, дело не терпит отлагательства.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
