и пробиваться среди тысяч себе подобных потребует от меня слишком больших усилий – отличным аттестатом похвастаться не могу, да и время эластичности мозга уже упущено! Серьезно! – проговорил он в ответ на улыбку Анны. – А еще я понял, что образование может только навредить индивидуальности художника. Ненужные правила, которые вдалбливают в учебных заведениях, делают многих похожими друг на друга! Так что я счастлив сохранить свою самобытность в первозданном виде, не подпорченном ни учителями, ни наставниками. К тому же в случае поступления в ВУЗ, у меня не осталось бы времени на заработки для поддержания штанов, а главное – на все это…
Иван махнул челкой в сторону мольберта, напоминая Анне, где сейчас сосредоточены его основные устремления. Словно что-то припомнив, женщина достала из брошенной на диван сумочки телефон и заглянула в него.
– Пока ничего, – доложила она, имея в виду того, появления которого они «ожидали».
– Извините, чай у меня самый обычный, – проговорил Иван, заливая кипятком сразу несколько пакетиков, опущенных в пузатый заварочный чайник. – Черный и без добавок.
– Обожаю обычный чай, – Анна ничуть не кривила душой. Ей было до такой степени комфортно, что даже стакан простой воды из рук юноши показался бы деликатесом. – Правда, люблю покрепче, – добавила она.
Иван улыбнулся.
– У нас с вами совпадают вкусы! – отметил он, ловко орудуя ножом, лезвие которого разрубило гладкую шоколадную поверхность торта на ровные прямоугольники, в то время, как Анна бездумно смотрела, как двигаются небольшие бицепсы под смуглой кожей. – Кстати, не только в этом!
– В чем же еще? – она заставила себя оторваться от созерцания привлекательных анатомических деталей и подсела к столу.
– Хотел у вас поинтересоваться, если это удобно, – Иван запнулся, и Анна с готовностью бросилась ему на помощь.
– Конечно, удобно! Не стесняйтесь, – подбодрила она, горя желанием развернуто ответить на самые нескромные вопросы, если они его интересуют.
– Я по поводу ваших духов, – проговорил Иван, поднимая взгляд на Анну, которая без всякого сопротивления вновь погрузилась в голубые глубины. – Они потрясающие! Женственные, влекущие…Я хотел уточнить название. Для мамы.
Анна улыбнулась – так трогательно прозвучали слова молодого человека.
– Вы заметили?! Спасибо. Духи действительно, классные, и я в последнее время пользуюсь только ими, хотя у меня огромный выбор, – Анна наморщила лоб. – Как назло, название постоянно вылетает из памяти! Мне привезла знакомая из Дубая. Что-то коллекционное…восточное, на основе арабских масел…Я обязательно посмотрю… – пообещала она, радуясь, что, хоть в чем-то может быть полезна. Зная точно, что в Москве этого парфюма не найти, она уже прикидывала в уме, что с удовольствием закажет их для Ивана у той же знакомой. Правда, духи эксклюзивные и стоят немалых денег, но юноше совсем не обязательно знать реальную цену, а ей будет очень приятно ему услужить.
Она отправила в рот кусочек свежего суфле под тонким слоем шоколада, подогрев внутреннюю эйфорию вкусовым удовольствием. Что может быть лучше – архивная скатерть, усеянная мелкими пятнышками, но от этого еще более уютная; дешевый чай из видавших виды чашек, с небольшими сколами по краям; таящий во рту торт и беспорядочно теснящиеся в углах работы пока не признанного гения, пусть они и не в ее, Анны, вкусе…
Теперь она понимала, какая волшебная аура наполняет мастерские художников: ее можно чувствовать почти физически, осязая контакт с кожей чего-то невидимого глазу, возвышенного, метафизического…
Теплая атмосфера вызывала умиротворение – Иван, ко всему прочему, оказался отличным собеседником, свободно болтая обо всем и непринужденно заполняя возникающие паузы. Вскоре Анна была в курсе подробностей взросления провинциального мальчишки, все дольше укрепляясь в желании удвоить свои усилия в том, чтобы ему помочь. Ей импонировал добродушный юмор, каким юноша сдабривал повествование о трудностях, приключившихся с ним когда-то и подтолкнувших к поиску своего собственного пути. Анну радовало то, что не смотря на различные перипетии, Иван не растерял оптимизма, светлых мыслей и решимости преодолевать невзгоды.
– Офигительно вкусно! – он слизнул шоколадную крошку с нижней губы, с вожделением глядя на слегка уменьшившийся, но все еще довольно большой торт. – Вам положить добавку? – вежливо предложил он Анне.
– Нет, достаточно, – вспомнив Ирину, женщина употребила ее слова, – на сегодня мой лимит углеродов исчерпан! – Она с удовольствием смаковала крепкий чай.
– В таком случае, придется съесть вашу порцию, а заодно и порцию вашего приятеля! Кто опоздал – то не успел! – провозгласил молодой человек, вновь ненавязчиво напоминая Анне немаловажную деталь их встречи.
Напустив на себя озабоченный вид, женщина открыла пискнувший вотсапп. Никаких вестей от «приятеля», естественно, не наблюдалось, зато пришло голосовое сообщение от Ирины. Подруга, дождавшаяся, наконец, возвращения своего ненаглядного Рубильника, вот уже два дня всецело находилась в его власти, изредка присылая «на волю» голосовые весточки. Отложив прослушивание сообщения на потом, Анна озабоченно произнесла:
– Что-то задерживается товарищ, – в ее голосе сожаление смешалось с порицанием непунктуальности некоторых людей, но Иван пребывал в приподнятом настроении, с завидным аппетитом уминая второй кусок.
– Не страшно, – проговорил он. – У меня есть еще время, так что подождем!
Заметив, с какой скоростью исчезает торт, Анна вдруг забеспокоилась.
– Надеюсь, сладкое не повредит вашей физической форме, – произнесла она, представив себе растолстевшего, оплывшего жиром Ивана, почесывающего второй подбородок. – А то ведь Люся подаст на меня в суд за порчу вашей фигуры!
Упомянув Люсю, Анна надеялась подтолкнуть юношу заговорить о ней – очень уж было любопытно, как сама Кондрашова относится к творчеству Ивана. Однако молодой человек весело расхохотался, не удостоив Люсю ни каплей внимания.
– Не волнуйтесь, у меня отличный метаболизм! Ем, что хочу и сколько хочу! – похвастался он. – Немного нагрузки в спортзале – и все отлично! Спасибо маме за худосочное телосложение. Да и отец никогда не был полным, а сейчас так вообще высох, как скелет, – прибавил юноша, и в подтексте Анна услышала боль и стыд за отца, добровольно занимавшимся саморазрушением и попутно портившем жизнь родным.
От всколыхнувшихся материнских чувств сердце женщины сжалось. Ей захотелось обнять мальчишку, прижать его к себе и пообещать, что все будет хорошо. Однако красивое лицо юноши выражало твердость и достоинство. Он не нуждался в жалости, возможно, она даже оскорбила бы его.
– А кто вам готовит? – спросила Анна, переводя разговор. – Наверное, ваша девушка?
– С девушкой недавно расстался, – сообщил Иван без особого сожаления. – Почти расстался, – поправил он сам себя. – Долгая история…Да и не баловала она меня борщами. Я и сам неплохо готовлю, по крайней мере, мне нравится! Правда, на это часто нет времени – в Москве, порой, до работы добираешься по два часа в один конец и столько же
