Как самый сильный Эль-Митолан из присутствующих, виконт Деморт шагнул вперед, и негромко заговорил. Причем делал он это так тихо, что герцогу пришлось замереть и податься телом вперед.
— Растел, я тебя не узнаю. Куда делся тот великий борец за справедливость, который нас покорил своими словами? Куда пропал тот разумный, который мог зажечь перед нами ярко горящий свет, зовущий на подвиги? Куда делать та твоя доброта, с которой ты оплакивал каждого нашего товарища, после его тяжкой, и на то время не бессмысленной гибели? Что с тобой, Растел?
— И что еще во мне не так? — с вкрадчивой угрозой прошипел Ботиче.
— Оглянись вокруг себя, ты не видишь, что мы в тебя перестали верить? Неужели ты не понимаешь то зло, которое стало твориться твоими руками? Ну ладно, девушка, она упала сюда вниз не по своей воле, и тебе чудом удалось ее спасти. Но это не значит, что она в знак благодарности к тебе обязана подвергаться сущим издевательствам. А этот мужчина? Зачем ты его похитил с поверхности? Это уже самое страшное преступление, которое ты за последние годы повторяешь второй раз…
— Замолчи!
— А если не замолчу, ты тоже от меня избавишься? — хмыкнул виконт.
— Что значит "тоже"? Ты в чем меня обвиняешь?
Деморт обвел рукой всех находящихся в зале:
— Мы тут собрались и хорошенько все обдумали. Поэтому не я тебя обвиняю, а все мы! — одобрительный гул подтвердил его слова. — Та молодая таги, которой ты сильно симпатизировал погибла не случайно. Это ты ее убил!
О попытках некоего любовного романа, закончившегося трагически всего пару месяцев назад, знали все и все. Даже Мальвике несчастная малышка успела нажаловаться за пару дней до своей бессмысленной гибели о том, что герцог полный импотент, но все равно заставляет ее гладить и ласкать его тело часами. Никакого большого удовлетворения это ему не приносило, а наоборот вгоняло в еще большую ярость и сумасшествие. Видимо и в самом деле его достала импотенция и он пытался провести какие-то лечебно-профилактические эксперименты со своим телом.
Причем выбирал для этого именно эту, самую молоденькую таги, полностью игнорируя другую женскую особь его вида, с романтическим именем Мони Лу, влюбленную в него без ума и готовую на любые услуги и унижения лишь бы прикоснуться к телу обожаемого герцога. Она не была колдуньей, но в свои тридцать лет выглядела шикарно и оставалось только удивляться, почему Растел не обращал на нее малейшего внимания. Он буквально терроризировал более молодую, случайно попавшую в подземный городок служанку.
Но и них ничего не получалось, и служанка трагически погибла. По изначальной версии слишком близко подошла к Порогу и ее затянуло иуда неожиданным магическим возмущением. Такое иногда случалось. Но когда Мальвика потребовала тщательнейшего расследования, все припомнили кто и где находился, чем занимался диктатор и когда нарисовали четкую схему передвижения каждого, Эль-Митоланы с уверенностью заявили: подстроенная трагедия — дело рук Ботиче. Так что теперь соратники имели полное право обвинять своего лживого лидера в обмане и подлой жестокости.
Но когда Эль-Митолан Деморт огласил вывода расследований, Растел не взбесился, как предсказывало большинство обитателей Подошвы. С минуту он задумчиво расхаживал по возвышению, а потом резко развернулся к соратникам, протянул руку в сторону виконта и равнодушным голосом проинформировал:
— Сейчас ты умрешь! Если будешь стоять на месте…
Треск на своде, заставил Деморта поднять голову и резко отпрыгнуть в сторону. А туда, где он только что стоял, вонзился острый, пышущий жаром камень в виде сосульки. После чего герцог продолжил свое движение с видом профессора, читающего лекцию своим студентам:
— Как видите, мои дорогие, я легко могу уничтожить любого и каждого в любом месте. Но мне этого чаще и не требуется. Потому что само Сопло меня защищает и пытается инстинктивно устранить любого, кто меня ненавидит или на кого чрезмерно зол я сам. Так что не обессудьте и поверьте: какую-то глупую повариху мне убивать не было и малейшего смысла. Сама виновата, что прогуливалась в слишком опасном месте. Сопло уловило мое раздражение в ее сторону, усилило магические возмущения на Пороге и… Шансов у глупышки вырваться на поверхность больше не осталось.
— Да и у нас их нет! — констатировал оружейник.
Растел Ботиче опять остановился и скорбно кивнул:
— Плохо… Очень плохо, что вы потеряли веру в спасение. И зря, ой как зря, что вы мне не верите. Я ведь прикладываю все мыслимые и немыслимые силы для вашего освобождения…
Пока повисла пауза, осмелилась ехидно спросить сорфита Дения Мизр:
— Ваше сиятельство, а девчонку вы тоже для этого мучаете? Да и пленника для нашего освобождения привели?
— Ха! Ты будешь смеяться, моя громадная, но это — правда. И вы должны мне верить до конца и во всем поддерживать.
— Даже в этой гротескной свадьбе?
— Особенно — в ней! — герцог развел свои ручки в стороны, присмотрелся к парню, так и продолжающему держать маркизу на руках, и хлопнул с какой-то глупой бесшабашностью в ладоши: — Ну ладно, раз здесь созрел бунт и кровавый заговор, придется принимать жестокие меры. Не бойтесь, казнить пока я никого не буду, но данной мне властью для начала проведу определенную церемонию. Итак! Жених, поставьте невесту рядом с собой и подойдите ближе!
Скорей всего тела пары пленников действовали по магическому принуждении, потому что во время выполнения приказанных им действий лица были перекошены от ярости и бессилия. Но местный диктатор на это не обращал внимания. Протянул свои ручонки вперед и пафосно воскликнул:
— Отныне вы муж и жена! Поцелуйтесь!
И опять-таки магическая сила заставила людей прикоснуться губами. Но все остальные таги и сорфиты, присутствующие в зале, опять замычали с возмущением. И вновь злобной реакции со стороны герцога на это не последовало. Вместо нее он радостно рассмеялся и вскинул руки вверх:
— Разве так поют? Разве это музыка? Сопло! Сыграй нам свадебный марш!
И все вокруг затряслось, завибрировало от всепроникающих звуков. Наверное только одно живое существо прежде слушало такое удивительное, поразительное, будоражащее и одновременно парализующее страхом действо. Показалось что началось извержение вулкана, вместе с землетрясением и тотальным уничтожением всей планеты. Грохот, скрежет, гул ударом магмы и скрип рушащихся горных вершин сплетался в жуткое, но кошмарно ритмичное многоголосье, которое и в самом деле очень напоминало музыку. Дикую и неукротимую музыку природы. Немыслимую и величественную симфонию неживой материи. Страшный рык-песню ледяного космоса смешанную с ревом раскаленных светил.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
