— Это твое дело, верить или не верить, я лишь констатирую факт.
— Почему я не слышал о таком законе?
— А о каких законах ты вообще слышал? Только о тех, о которых рассказал тебе твой «работодатель». Станет он рассказывать о том, что ему невыгодно?
Немного подумав, паренек упрямо тряхнул головой:
— Все равно не верю. Я знаю, как вы можете лажу на уши вешать…
— Лапшу, — поправил я.
— Что? Ах, это… Без разницы. Так что, дядя, давай пропустим этот момент и пойдем дальше. Я уже пуганый-перепуганный, меня на мякине не проведешь.
— Как хочешь. Мне от тебя ничего не надо. Я просто оповестил тебя, куда ты отсюда отправишься. Сейчас я составлю бумаги…
— Подождите, так вы что? Серьезно?
— Какой смысл мне с тобой шутить? Тебя опросили? Опросили. С сотрудниками угро ты пообщался, значит все, оформляем тебя и отправляем в монастырь. Священник уже прибыл. Ты когда-нибудь видел, чтобы при допросе присутствовал священник? А ты еще мне не веришь…
Он беспокойно заерзал на стуле:
— Дядя, я не хочу туда… Почему меня не спрашивают? Я ведь еще маленький!
— Чтоб краденые вещи продавать — большой, а чтоб работать на благо монастыря — маленький?
— Вам-то что? Я тоже, между прочим, кушать хочу. На работу не берут, а мать — пьяница… Жить мне на что-то надо?! Че, я с голодухи окочуриться должен?! Даже если я скажу вам про шмотки, вы меня все равно туда отправите?
— Сложный вопрос, — я почесал в затылке. — Вообще-то там есть пункт про чистосердечное раскаяние… Ноя не знаю, подходит ли этот пункт к тебе… Ты ведь и потом будешь краденое продавать?
— А как мне быть?! Ты присоветуй! Сядь на мое место и не головой подумай, а желудком… Да и если я «колонусь», мне, ведь шмоток больше никто не даст…
— Так это и хорошо. Неужели тебе так хочется рано или поздно угодить в тюрьму?
— Нет, все же вы меня не понимаете. Видать, права поговорка: «Сытый голодного не разумеет».
— Умен ты не по годам, хоть и наивен… Пойми, я не могу подсказать тебе, как жить. Я не знаю… Но не тем, путем, который ведет на зону. У нас, на Руси, тюрьмы не исправляют человека, они его губят. Найди что-нибудь другое.
— Вещи мне мужик дал, — сказал он мрачно. — Я его не знаю… Нет, клянусь — не знаю! Ко мне обычно Макеич клиентов приводит. Проверенных. И как вы догадались, процент с этого имеет. А этот «орел» вчера пришел и с порога половину от выручки предложил. Ни откуда он, ни кто не знаю. А спрашивать паспорт в таком деле — сам понимаешь… В другой раз, может, я бы и отказался, да уж больно жирный куш был, вот и позарился. Магнитофон фирменный, рога какие-то…
— Бивни моржа, — поправил я.
— По мне, кости-костями, только что с рисунками. И еще воротник из лисы. Я прикинул: вещи все ценные, и решил рискнуть… Дорисковался.
— Когда вы должны были встретиться?
— Сегодня в шесть вечера, он придет ко мне домой.
— Как он выглядел?
— Серый какой-то. Среднего росточку, одет во все серое… Во! Клыка у него во рту не было. Слева… Ну что, все?
— Вот тебе телефон офиса одного мужика, он бизнесом занимался еще в те времена, когда это преследовалось, подпольную мануфактуру наладил, за что срок и получил. Когда вышел, времена поменялись, и за это уже не сажать, а поощрять начали. Он старое вспомнил, развернулся, в гору пошел. Но есть у него два «бзика» после зоны. Церкви в колониях строит и на своих заводах и фирмах места преимущественно отсидевшим дает. В целом неплохой мужик. Позвони ему, скажи, что от меня. Там тебя обучат. Либо обувь будешь шить, либо кожаные куртки. Конечно, финансистом или брокером ты не станешь, но на чай и хлеб с маслом тебе хватит.
Недоверчиво посмотрев на меня, парнишка спрятал бумажку в карман штанов. Я подошел к двери и открыл ее, собираясь уходить.
— Я позвоню, — пообещал мальчишка. — Дядь! А вы не врали? Правда, этот поп мог меня к себе забрать?
Я усмехнулся.
— Думаю да. Этот мог, с него станется. У него тоже свой «бзик» на собирании беспризорных детей.
— Чую, «на понт» взял, — вздохнул он. — Ну да ладно, я все равно позвоню. Бывай.
Я подмигнул ему и повернулся к наблюдавшему за нами Новикову:
— Он расскажет тебе все, только не налегай на него слишком. Ничего интересного, к сожалению, нет. «Неизвестный, который придет в шесть». Нереально.
— Может, врет?
— Не врет. Он не врет. Ложь я чую за версту. Врет кто-то другой…
Удивленный Новиков проводил нас взглядом. Разумовский, молча, шествовал за мной до машины, и только когда мы уже отъезжали от отдела, не выдержал:
— Так кто же врёт?
С уверенностью пока сказать не могу, но… Когда приедем, я позвоню в одно место, и если мне ответят там то, о чем я подозреваю… Не будем забегать вперед.
— Какие мы загадочные, — состроил рожу Разумовский, но больше не приставал с расспросами до самого дома.
Выходя из лифта, я зазвенел ключами, отыскивая нужный. Нашел, потянулся к замочной скважине и замер… Дверь была открыта.
* * *
Людмилу Дмитриевну мы нашли на полу в прихожей. Я опустился перед ней на корточки, проверяя пульс, а Разумовский стремглав бросился в комнату. Пульс у женщины был слабым, но, судя по всему, серьезных травм она не получила. Я поднял ее на руки и перенес в комнату на диван.
— Жива, — сообщил я Разумовскому. Наташа пропала, — севшим голосом, не слыша, мена, произнес он. — Пропала… Словно не веря самому себе, он стоял посреди комнаты и беспомощно оглядывался. Я промолчал. Об этом я догадался, едва увидев на полу оглушенную женщину.
— Как же это… как?! — иерей посмотрел на меня, словно прося помощи. — Словно не со мной все происходит… Нереально все…
— Это было единственное, что им было нужно. Я ошибся, полагая, что меня станут уводить в сторону, подбрасывая ложные улики в пользу ограбления… Они меня переиграли…
— Переиграли? — он больно схватил меня за плечо. — Для тебя это игры?!
Я резко сбросил его руку:
— Для меня это работа!
— Но ты что-то знал и не говорил мне!
— Все я тебе говорил, просто ты вслушаться не хотел! Отталкиваясь от версии ограбления, нет смысла ни похищать девочку, ни «сбрасывать» вещи в том районе, где произошло убийство, да еще в паре шагов от отдела. Похитили ее действительно из-за квартиры, но убийство произошло по другой причине… Тут два преступления накладываются одно на другое… Но об этом я расскажу тебе позже.
— Её не убьют?
— Если б ее хотели убить, то сделали бы это еще в интернате. Она должна либо исчезнуть без следа, либо «несчастный случай»… Теперь я понимаю, кто были те двое, что приходили в мое отсутствие, и почему они так странно смотрели на тебя… Они не знали, что в квартире есть кто-то еще. По сценарию, она должна была утонуть в ванной, схватиться за оголенные провода, погибнуть в пожаре… «Несчастного случая» не получилось, и теперь она должна исчезнуть без следа. Впрочем, их психология сложна, а действия наглы… она по-прежнему может «утонуть» или что-нибудь в этом роде. Вот тогда нам точно ничего не доказать.
— Ты что, издеваешься?! Мне наплевать на все доказательства. Мне важно, чтобы с ней ничего не случилось! Если хоть один волос упадет с ее головы…
Лежащая на диване женщина зашевелилась и слабо застонала.
— Как вы, Людмила Дмитриевна?
— Не знаю… Болит голова… Позвонили и спросили тебя… Я открыла… Один высокий, другой в синей рубашке…
— С накладными карманами на груди? — вспомнил я недавнего незнакомца возле моей парадной. — Очень светлые волосы?
— Да… Чем-то по голове… Не помню… Девочка… С ней все в порядке? — С ней будет все хорошо, — заверил я. Сейчас я вызову вам «скорую».
Врачи констатировали сотрясение мозга, но кости, к счастью, были целы. Когда машина отъехала от дома, увозя женщину, Разумовский опустил кулак на стол с такой безумной силой, что столешница треснула.
— Я им глотки разорву!
— Сперва найти нужно. Но мы их найдём. Теперь для меня все встало на свои места. Не расстраивайся, это не мы послужили причиной ее похищения. Мы были лишь свидетелями событий, а не их причиной. Мы ничего не успели сделать. Начали расследование, невольно показали ее укрытие и теперь, вынуждены «догонять поезд». Но в этой истории для нас еще найдется место!
— Я взял ее под свою защиту и не справился! Все, чего мы добились своими бессильными потугами, это указали ее местонахождение!
— О чем я и говорю. Безусловно, это дело рук Худенко, но он не знал, что девочка у меня. Знал об этом другой человек.
— Кто?!
— Новиков.
— Оперуполномоченный?!
— Наводчик, — поправил я. — Очень ценный человек для Худенко. Представь, насколько удобно совершать преступления на территории, которую курирует твой же человек. Прежде чем попасть в «убойный» отдел, все документы и доказательства прошли через его руки…
