«В ту пору усилились хазары и начали войну с племенами леков и кавкасов. Таргамосиане в то время пребывали во взаимном мире и любви.
Над сыновьями Кавкаса был владыкой Дурдзук, сын Тирста. Решили шестеро Таргамосианов искать помощи в борьбе против хазар.
И собрачись все из племени Таргамосианов, преодолели горы Кавказа, покорили пределы Хазарети и, воздвигнув города на ее подступах, возвратились»{332}
Прервем на минуту цитирование. Здесь необходимы некоторые разъяснения. В древнеармянской версии «Картлис цховреба» приведенный нами выше отрывок передастся в следующих словах: «В это время укрепилось племя Хазрацов, стали бороться против рода Искана и Кавкаса, которые от этого впали в печаль: просили помощи у шести домов Торгома, которые в это время пребывали в веселии и мире, дабы пришли к ним для спасения, которые и пошли в полной готовности на помощь и перевалили горы Кавкаса и полонили земли Хазраца руками сына Тирста — Дуцука, который и призвал их на помощь».{333}
Древнеармянская версия существенно дополняет грузинскую. Во-первых, становится ясно, что основная тяжесть войны с хазарами легла на плечи вайнахов (дурдзуков, как их почти до XIX столетия называли грузины), и именно они обратились к закавказцам с просьбой о помощи. Помощь была оказана, но завоевание хазарских земель было проведено вайнахскими силами («полонили земли Хазраца руками сына Тирста — Дуцука…»). Вернемся, однако, к прерванной цитате:
«Вслед за этим (то есть после военного разгрома — авт.) хазары избрали себе царя. Вся хазарщина стала повиноваться избранному царю, и возглавляемые им хазары прошли Морские ворота, которые ныне именуются Дарубанди (то есть Дербент -авт.). Не в силах оказались Таргамосиане противостоять хазарам, ибо было их бесчисленное множество. Полонили они страну Таргамосианов, сокрушили все города Арарата, Масиса и Севера…»{334}
Далее повествуется о частых набегах хазар в Закавказье, об уводе в плен людей и т.д. Отмечается, что для набегов хазары использовали не только Дербентский проход, но и Дарьяльскос ущелье. Затем Мровели фиксирует первое появление на Кавказе осетин:
«В первый же свой поход хазарский царь перевалил горы Кавказа и полонил народы, о чем выше писано мною. Был у него сын по имени Уобос, которому дал пленников Сомхити и Картли (то есть Армении и Грузии — авт.). Дал ему часть страны Кавкаса, к западу от реки Ломека до западных пределов гор. И поселился Уобос. Потомками его являются овсы. Это и есть Овсети (Осетия), что была частью удела Кавкаса. Дурдзук же, что был самым знаменитым среди сынов Кавкаса, ушел и расположился в горной теснине, которой и дал имя свое — Дурдзукети…».{335}
Таким образом, древнегрузинский автор недвусмысленно показывает, что Осетия является искусственным образованием, устроенным хазарским царем для переселенцев на древней земле нахов («потомков Кавкаса»).
Мы уже упоминали, что для Мровели «быть сыном того-то» означает сугубо этническое родство и, следовательно, осетины являются хазарами, так как Уобос, этнарх осетин, предстает перед читателем сыном хазарского царя. Но тут всплывает проблема, которая совершенно похоронена под многотомным спудом научных грудов и стала чуть ли не запретной в кавказоведении. Заключается эта проблема в том, что хазары — народ тюркский, а осетины, как известно, народ иранский. Что породнило эти два разноязыких этноса настолько, что они стали восприниматься как единое целое?
Чтобы как-то решить эту проблему, ученые заявили, что под хазарами Мровели подразумевает вовсе не хазар, а… скифов, и, чтобы обосновать эту интерпретацию, перенесли описываемые средневековым автором события на тысячу лет назад от их реальной эпохи.
Усилиями этих ученых в кавказоведении сложилась такая конструкция: Скифы являлись народом ираноязычным. У скифов появились потомки — сарматы и аланы, тоже, разумеется, носители иранских наречий. От последних, в свою очередь, появились ираноязычные осетины. А Мровели все напутал, и походы скифов, происходившие за полтора тысячелетия до его времени, отнес к хазарам, которые действительно были тюрками, но к происхождению осетин не имеют никакого отношения. Авторов этой причудливой гипотезы нимало не смущает даже такой очевидный парадокс — как Мровели, подробнейшим образом описав события, происходившие за 15 веков до его времени, не заменил походы реальных хазар, разгромленных за несколько десятилетий от его времени киевским князем Святославом? Ведь если под «хазарами» подразумевать скифов, деяния настоящих хазар остаются в труде грузинского историка неосвещенными. Явное недоразумение!
Профессор Ленинградского (ныне, стало быть. Петербургского) университета А. В. Гадло так разъясняет это недоразумение:
«В начальной части свода, составленной Леонти Мровели, после повествования о происхождении картвелов, их родоначальников и соседей имеется раздел, который… выделяется подзаголовком „Нашествие хазар“. В начале XIX в. Ю. Клапрот, принимая во внимание то, что этот раздел помещен в своде перед походом в Картли Александра Македонского, высказал мысль о том, что, говоря о нашествии хазар, составитель свода имел в виду вторжение в Закавказье скифов. Эта мысль получила признание. Особую достоверность ей придало то, что заключительная часть раздела посвящена усилению персов в их борьбе с хазарами. Таким образом, выстраивалась цепь событий, казалось бы, отражающая историческую реальность, зафиксированную античной историографией: вторжение скифов (хазар) в Мидию через Закавказье, усиление Ахеменидов, столкновение скифов с Персией, распространение персидского влияния на Переднюю Азию, походы Александра Македонского. Такое толкование названному разделу „Картлис Цховреба“ дают и современные исследователи…
Однако в таком понимании раздела „Нашествие хазар“ допущен ряд просчетов. Увлеченные нарративной стороной источника исследователи, во-первых, упустили из виду сложный состав этого раздела, и, во-вторых, его идейное и общее композиционное значение. Этот раздел органически связан со всей вводной частью свода в целом и по существу заключает ее. „Все были в Картли, где говорили на шести языках: армянском, грузинском, хазарском, сирийском, еврейском, греческом, которые понимали и которыми пользовались все грузины, мужчины и женщины“, — так завершает его автор. Таким образом, приведенный выше рассказ — это повествование о том, как складывалось в Картли многоязычие, отражающее многосторонние политические и культурные связи страны, которыми — автор-патриот явно гордится. Не случаен здесь и перечень языков. Это живые языки, которые звучали в Грузии XI в. Причем под хазарским языком здесь следует понимать тюркский язык, который в XI в. был языком северных кочевников-печенегов. Царевич Вахушти (XVIII в.) обратил внимание на приведенную выше фразу Леонти Мровели и почти полностью перенес се в свою „Географию Грузии“, заменив при этом в перечне армянский иранским, а хазарский турецким, что в большей степени соответствовало эпохе. Совершенно очевидно, что автор XI в. описал столкновение картвелов и их сородичей с хазарами с целью показать, в.силу каких причин Хазарский (тюркский) язык распространился в Грузии».{336}
Итак. А. В. Гадло объясняет, что произведение Леонти Мровели построено не но хронологическому принципу, предполагающему поэтапное описание событии в их взаимной последовательности, а блоками-рассказами, каждый из которых имеет свою тематику, внутреннюю логику и особую хронологию, обусловленную развертыванием изолированного сюжета. В данном блоке-рассказе грузинский историк повествует о происхождении народов Кавказа, об их расселении в своих «уделах» и завершает этот рассказ описанием эпохи и обстоятельств появления на Северном Кавказе осетин. Появление осетин на исторической арене Кавказа замыкается упоминанием о постройке на берегу Каспийского моря персами крепости Дербент,{337} что произошло, как известно в VI веке.{338} Этот пассаж и позволяет нам датировать нашествие хазар концом или второй половиной VI века, а не какими-то доисторическими временами, как пытаются нам внушить.
Эта датировка подтверждается и сирийским автором Иоанном Эфесским, написавшим приблизительно в эту же эпоху о завоевании хазарами страны алан.{339} Кто такие аланы и как получилось, что осетины, пришедшие с хазарами в их страну в качестве завоевателей, стали в науке отождествляться с аланами?
4
Это отождествление — целиком на совести ученых. Сами осетины ни одной легендой, ни одним преданием, ни одним фразеологизмом своего языка не говорят о своем происхождении от алан. Более того, осетины — единственный, пожалуй, народ на Кавказе, в чьем языке не только нет слова «алан», но отсутствует даже смысловая расшифровка этого слова.
