- Трусы! Предатели! - раздался истерический вопль.
Не убирая руки с контрольной панели, охотник повернул голову и увидел плавающий на антигравитационной подушке цилиндр Жиеты. Хатт как раз выбрался из-под обломков.
- Я платил вам за результат, - кричал панцир-ник. - А не за то, чтобы вы убегали и прятались.
Он потряс сжатым в кулак протезом.
- Взять его! - одна клешня ткнула в сторону Бобы Фетта. - Немедленно! Я приказываю вам…
Он поперхнулся, увидев разворачивающееся к нему орудие. Индикаторы наливались красным, точно свежей кровью, а глаза Жиеты в том же темпе вылезали из орбит. Боба Фетт вдруг подумал, что индикаторы похожи на капли крови, оставленные его пальцами на черном металле.
- Нет… - испуганно простонал панцирник, выставив вперед хилые лапки. - Не на…
Он втянул голову внутрь цилиндра, металлическая мембрана начала смыкаться.
Только недостаточно быстро. Горячий пар обжег пальцы даже сквозь перчатки; Фетт уперся в казенник плечом, вкладывая в толчок весь свой вес. Потащив за собой вялое тело все еще живого Д'хархана, орудие сдвинулось вперед. Дуло уткнулось в пустой воротник панциря в то же мгновение, когда лепестки мембраны сомкнулись вокруг черного металла.
Боба Фетт поменял точку опоры. Панцирь Жиеты теперь был надет на пушку, словно гигантский глушитель. Когда дуло стало смотреть строго вверх, охотник кулаком ударил по гашетке.
Взгляды всех, кто находился в зале, - остальных охотников, сдавшихся охранников, хаттов, которым хватило смелости высунуть нос из скорлуп, - обратились к абстрактной скульптуре посреди руин. Некоторые из зрителей вздрогнули, но никто не отвернулся, когда пушка басовито взревела.
Грохот выстрела прокатился эхом и умолк, как отголосок последнего грозового раската. Цилиндр, насаженный на дуло налился огнем. Пламя вырвалось сквозь трещины между лопнувшими листами брони, осыпав пол искрами. А когда орудие умолкло, Боба Фетт опустил руки, и почерневшая скорлупа соскользнула с наклонившегося ствола орудия. Покатилась по каменным плитам, оставляя за собой жирную, почти черную дорожку.
- Недурственно, - прохрипел еще один голос в оглохшей тишине.
К мертвецу подплыл хатт Нуллада, завис над покореженным цилиндром, который теперь напоминал механическое яйцо, запеченное вместе с содержимым, но с неочищенной скорлупой. Одной механической лапкой панцирник поддерживал бугры жирных щек, второй тыкал в сородича. Обугленный треснувший цилиндр качнулся из стороны в сторону.
- Он досаждал всем больше, чем имел на то право, - заявил Нуллада.
Фетт вяло подумал, что Жиета, наверное, заслужил подобную эпитафию. И большего не дождется, потому что хатты на редкость несентиментальны. И если покойный оставил после себя какое-то имущество (наемники достались ему по дешевке, так что от денег, полученных из системы Наррант, остался солидный куш), то собратья-панцирники немедленно займутся дележкой. И самый жирный кусок, несомненно, получит Нуллада.
По распоряжению престарелого хатта два наемника беспрекословно вытащили из-под завала всеми забытое и никому не нужное тело Оф Нар Диннида.
- Какая жалость, - сказал Нуллада с искренним, хотя и немного хищным сожалением. - Вот что получается, когда не сдерживаешь эмоций. А ведь если бы мы тщательно и с интересом изучили содержимое его головы, получили бы много больше.
Боба Фетт не слушал древнего панцирника. Под пристальными взглядами Зукусса и ИГ-88 - хотя оружие парни держали дулами вниз - он осторожно уложил Д'хархана на пол. Лазерная пушка вздрогнула, царапнула пол и замерла. Ладонь в черной перчатке нашарила голосовую деку. Грудь, пробитая в нескольких местах, поднималась и опускалась короткими неравномерными толчками, пока Д'хархан одним пальцем набирал слова. Боба Фетт опустился возле киборга на колено и взглянул на экран.
НЕ СЛЕДОВАЛО… ДОВЕРЯТЬ ТЕБЕ…
- Верно, - согласился охотник. - В этом была ошибка.
ТЫ НЕ ПРАВ…
Палец двигался мучительно медленно. К потускневшему металлу пушки прилип обожженный лепесток.
ЭТО БЫЛО… МОЕ РЕШЕНИЕ…
Фетт промолчал. Рядом с Д'харханом ему всегда хорошо молчалось. Он стал ждать завершения непроизнесенной фразы.
ТЕПЕРЬ Я… МОГУ ОТДОХНУТЬ… НО ТЕБЕ…
Обтянутый черной кожей палец перебирался от буквы к букве.
ТЕБЕ ПО-ПРЕЖНЕМУ… ПРИДЕТСЯ… ЖИТЬ ДАЛЬШЕ…
Рука упала, ударившись о мозаичный пол. Ни дыхания, ни пульса; спустя несколько мгновений Боба Фетт протянул руку и отключил последний из контроллеров лазерной пушки. Красный огонек индикатора погас.
Охотник поднялся с колен, повернулся к остальным.
- Здесь мы закончили, - произнес Боба Фетт мертвым голосом. - Теперь можем идти.
Зукусс посмотрел в глаза старому ящеру - узкие щелочки зрачков. И произнес: - Все случилось именно так, как вы и хотели.
- Хорошо, - Крадосск неторопливо кивнул, отворачиваясь. - Я так и думал.
Могу спорить… подумал ганд. Ему не нравилось находиться в личных покоях главы охотничьей Гильдии, просто мурашки бегали по коже. Именно здесь Крадосск втянул Зукусса в свой маленький заговор. Именно здесь ганду не в первый раз в голову пришла мысль, что трандошаны с полным на то основанием могли считаться толстокожими. В прямом смысле этого слова. А под этой броней неистовый аппетит - основа их неистового темперамента.
И сейчас все свидетельства были налицо. Сейчас, когда Зукусс в деталях пересказал старому ящеру все, что произошло на Циркумторе.
- Ты видел? - потребовал Крадосск подтверждения. - Ты видел, как его подстрелили?
- Прямо в грудь, - отозвался Зукусс. - И он не поднялся.
В его собственных жилах стыла кровь от улыбки на морде Крадосска.
- И ты сразу пришел сюда? - глава Гильдии не повернул головы, продолжал бездумно перебирать причудливые сувениры из кумирни. - Как только приземлились?
Сувениры были желтовато-белые, тонкие и изогнутые. У Зукусса болезненно заныли свои ребра, как только ганд сообразил, чем эти штуки были раньше.
- Ты ни с кем другим не разговаривал?
Трубки дыхательного аппарата качнулись из стороны в сторону.
- Ни с кем. Таков был ваш приказ. Когда… ну, вы знаете… когда поручили мне это задание.
И Зукусс до сих пор жалел, что согласился. Несмотря на то что вернулся с Циркумторы с относительно целой шкурой, отделался лишь синяками и шишками. Он заключил соглашение с тем, кто послал практически на смерть лучших охотников Гильдии, лишь бы избавиться от собственного сына, и теперь чувствовал себя несколько неловко. Может быть, Боба Фетт прав? грустно размышлял ганд. Может быть, я не гожусь в охотники за головами?
- Я рад, что ты выполняешь приказы, - Крадосск поднес одну из костей к слабеющим глазам; на отполированной поверхности ребра было выцарапано имя давно почившего в бозе соперника. - Я даже потрясен твоей… преданностью. И умом. Эти два качества непременно помогут тебе пережить грядущие трудные времена.
Ящер тяжко вздохнул, опуская кость - напоминание о минувшей славе, - и уставился вдаль.
- Как бы мне хотелось, чтобы мой сын обладал этими качествами. Или скажем иначе… - он повернул голову и скосил желтовато-мутный глаз на молодого охотника. - Если бы такой, как ты, был моим отпрыском.
Вот утешил, подумал Зукусс, воздерживаясь от демонстрации каких-либо эмоций. И очутиться в гробу, как только на тебя накатит новый приступ паранойи? Нет у ж, спасибочки…
- Помяни мои слова, - изогнутые когти Крадосска сжали кость, словно палицу, пригодную, чтобы крушить головы вероотступников; низкий рокочущий голос, на тон ниже, чем обычно, хорошо соответствовал мрачному оскалу на морде трандошана. - Если бы прочие охотники твоего поколения были такими же умными, как и ты. И так же, как ты, уважали мудрость старших. Сколько неприятностей и бед можно было бы избежать… Но у них всех… у них свои понятия, - последнее слово ящер прорычал, как ругательство. - В точности как у моего сына. Поэтому так важно было его уничтожить, понимаешь? И таким способом, чтобы никто не заподозрил моего участия. Таким способом… подальше от дома, среди умных и жадных тварей, как хатты-панцирники… чтобы его гибель казалась результатом его собственной глупости и некомпетентности… И новых идей, - Крадосск ощерился. - Старые способы всегда лучше и надежнее. Особенно когда речь идет об убийстве.
- Это точно, - поддакнул Зукусс едва слышно.
- Ты что-то сказал? - Крадосск посмотрел на него. Ганд покачал головой.
- Воздушный пузырек, - пояснил он, указывая на трубки, болтающиеся, словно усы, по обеим сторонам его морды. - Иногда бывает.
- А, вот оно что… - трандошан вновь вернулся к созерцанию кости давно умершего врага, погружаясь в вялые бессвязные размышления. - Нужно помнить о таких вещах. Чтобы быть мудрым… или, что гораздо важнее, - быть хитрым. Потому что… - он неторопливо кивнул своим мыслям, -… прежде чем все наладится, придется убивать и убивать.
