Над водной гладью нависал старый каменный мост, покрытый плесенью и мхом. Бортиков не было, а края осыпались, и едва я ступила на мост, пара камней сорвались в воду. Только когда послышался всплеск, я осознала, насколько вокруг было тихо. Ни один звук не смел потревожить озерную колыбель.
Я остановилась на середине моста и подошла к самому краю, чтобы взглянуть на свое отражение.
— Привет, говорят, ты исполняешь желания? Ты ведь вернешь моего лесного царя, да?
Отражение только всколыхнулось на незаметных волнах, и по его щекам потекли слезы, блестящие и большие. Я вытерла лицо и громко, совсем не по-царски шмыгнула носом.
Меня охватило отчаяние, так много отчаяния, к которому я никогда не смогу привыкнуть. Приходить к далекому озеру в надежде, что оно исполнит желание, это очень глупо и даже нелепо.
Я была такой жалкой, что не имела права даже находиться в Лесу. Любая другая девушка больше заслуживала быть царевной, чем я. Эрран поступил правильно, когда отказался от такого ничтожества вроде меня. Он спас себя от чувств к человеческому убожеству, и на его месте мне было бы стыдно признавать, что я могу быть как-то связана с такой нелепой, глупой и наивной дурой…
Я схватилась за голову, с запоздалым ужасом понимая, что это были не мои мысли… Точнее мои, на так глубоко запрятанные в темные, закомплексованные участки души, что их голос никогда не был таким громким и таким сильным. Теперь же он управлял мной.
Но он говорил правильные вещи. Я сделала все, что должна была сделать для Леса, и последняя моя обязанность это навсегда освободить его от себя, избавить Эррана от невыносимого ему общества.
Пара шагов к краю дались мне с легкостью, и только третий, последний оказался сложным. Я словно натолкнулась на паутину, удерживающую меня от падения. Даже утонуть достойно не получалось, всегда возникали какие-то проблемы. Ненависть к себе начала вкручиваться в лопатки, подталкивая дальше. Ну же, всего лишь шаг.
— Надя.
Я посмотрела на берег и увидела на нем Эррана. Он стоял и смотрел прямо на меня, впервые за долгое время он смотрел на меня. Я улыбнулась широко и печально, потому что это была моя последняя улыбка. Значит, принятое решение оказалось верным, раз Лес в награду позволил увидеть Эррана. Что ж, пора… Еще один шаг был сложным, но хорошо, что он был и последним.
— Прощай, — прошептали мои губы.
Эрран что-то закричал, но вода не позволила расслышать слова, она сомкнулась над моей головой и поволокла вниз, ко дну, хотя вряд ли дно было, потому что мои легкие начали гореть, когда ноги еще не достигли песка или камней.
Измученное сознание долго металось в голове, но потом сдалось и позволило мне погрузиться в забытье.
Это могла бы быть красивая и печальная история о том, как первая в истории Леса человеческая царевна утонула в холодной воде озера вместе со своим разбитым сердцем.
Но это не моя история.
Я же открыла глаза и увидела чистое вечернее небо. Платье промокло, и песок неприятно колол замерзшую спину. Приподнявшись на локтях, я увидела мокрого и злющего Эррана, который сидел рядом и тяжело дышал. Да, он был просто в ярости. С черных волос капала вода и буквально испарялась, когда попадала под его горящий взгляд.
Если бы Эрран только что меня не спас, то я бы поверила в его намерение меня прибить.
— Что произошло? — спросила я, откашливая воду.
— Ты у меня спрашиваешь? — он шумно перевел дыхание. — Это ты пыталась себя убить.
Я посмотрела на озеро, которое все еще тихо плескалось в голове разрушающими мыслями. Ужас от того, что могло произойти, постепенно накатывал, но недостаточно сильный.
— Как ты понял, где я?
— Ты не явилась на ужин, и дриада предположила, где ты можешь быть.
Что ж, лесной царь, как всегда, пришел вовремя и снова мне помог. Наверное, он считает своей обязанностью спасать меня.
— Ясно.
— Что тебе ясно!? — Эрран схватил меня за подбородок и повернул к себе, когда я отвернулась, и в его голосе слышались раскаты грома. — Чем ты думала, когда пошла одна к озеру?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Потому что тебя рядом не было.
— Что? — растерялся Эрран, — я не должен постоянно находиться рядом с тобой.
Меня начала бить дрожь, и я мотнула головой, отшатываясь от его руки. Хотелось отползти как можно дальше от лесного царя, но я не могла, потому что предательское тело куда сильнее желало прижаться к нему.
— Ты же обещал сводить меня сюда, обещал.
— Это было при других обстоятельствах, — он нахмурился, — и не давало тебе права приходить к опасному озеру. Ты по-прежнему человек, и подобные выходки слишком безрассудны даже для тебя.
— Зачем ты меня спас? — выдохнула я. — Ну почему просто не позволил исчезнуть!?
Потом меня словно прорвало. Я разрыдалась, закрыв лицо руками.
— Хватит, — сказал Эрран, — прекрати.
— Уходи, — взмолилась я, — просто оставь меня.
— Нет. — Эрран убрал ладони от моего лица, но я все равно зажмурилась, чтобы его не видеть. — Перестань плакать.
— Да какого черта я должна переставать плакать!? Почему ты мне запрещаешь?
— Потому что твои слезы делают мне больно, — тихо произнес Эрран.
Я ожидала любого ответа, кроме этого, поэтому просто раскрыла глаза и уставилась на лесного царя в полном изумлении. Эрран тоже выглядел изумленным, как будто сам не ожидал от себя подобных слов. Но ведь что-то же заставило их сказать.
— Когда ты перестанешь приносить мне боль? — через какое-то время задумчиво спросил он и провел большим пальцем по моей щеке, наверное, напоминая себе — каково это, прикасаться к лесной царевне.
— Когда ты позволишь мне утонуть, — с уверенностью ответила я, а потом прильнула к его губам. Черт, как же я по ним соскучилась.
Эрран не возражал, но и не отвечал на поцелуй, все еще оставаясь равнодушным манекеном. Хотя он не отстранился, не оттолкнул меня, и это дарило мне нелепую надежду на то, что моей любви хватит на двоих. Должно хватить.
Я целовала отчаянно, с изнеможением, пытаясь отомстить, передать всю боль и разочарование, которые лесной царь заставлял меня испытывать. Конечно, была не только боль, было еще и другое чувство, которое искренне ждало взаимности.
Моя рука легла на его грудь, и символ на запястье начал приятно покалывать. Сердце Эррана по-прежнему билось в такт моему. Его магия и моя стремились навстречу друг другу, я нырнула за своей магией, которая превратилась в путеводную нить, погрузилась в какофонию чувств и ощущений, ярких и невнятных, а затем со всей силы натолкнулась на прочную холодную стену. Я достигла дна.
Значит, вот как он выключил чувства ко мне? Поставил стену? Она ощущалась непробиваемой, но… Я поняла, что могу ее разрушить.
— Не…не смей.
Эрран догадался, что я задумала. Он попытался отстраниться, но я крепко обхватила его голову и опять поцеловала, взывая к магии Леса, к озеру, к своей магии и ко всей гамме чувств, на которые только было способно мое человеческое сердце.
Когда-то его поцелуй спас меня после опустошения на свадебной церемонии, теперь мой поцелуй обязан спасти его от равнодушия.
— Я люблю тебя, — прошептала я, — люблю и до самой смерти буду любить, и даже после нее.
Магия Леса, моя магия билась о стену с внешней стороны, и по ней шли глубокие трещины, но в тот самый момент, когда я успела испугаться, что не справлюсь, сила Эррана, яркая, безудержная, разорвалась изнутри.
Стена рухнула под таким натиском, задрожала и рассыпалась, словно никогда и не существовала. Эрран содрогнулся и, отшатнувшись, посмотрел на меня с таким растерянным видом, словно совершенно не понимал, как здесь очутился. Но его глаза… Наконец-то его глаза не казались остекленевшими. Он вернулся.
Мой лесной царь вернулся.
— Привет. — выдавила я и всхлипнула, не понимая, что чувствовать, и не доверяя одержанной победе.
Все не может быть так хорошо, что-то обязано пойти не так… Но Эрран вдруг бросился ко мне, чуть не повалив обратно на песок.
