9. Между тем отец наш Феодор читал жития и творения всех богоносных отцов с сокрушенным сердцем и в духе смирения, имея в виду единственную полезную цель: как должно угождать Богу тем, которые избрали такую же жизнь. Особенно же, говорят, он был любителем и подражателем небесного Василия. Изучая его подвижнические правила и все другие догматические рассуждения его весьма богомудрых книг и много удивляясь обширности его мудрости и благоразумия, он старался всецело уподобляться Великому, так как нерадение к добру в нем уже не имело места. Увидев, что начертание его подвижнических правил в то время пренебрегалось избравшими общежительную жизнь, именно – были приобретаемы рабы, стада скотов и животные женского пола, он сильно сокрушается сердцем от такого нарушения заповедей; затем берет на себя смелость и приходит к старцу Платону с благоразумным предложением, говоря, что не должно оставлять без внимания такую неизлечимую болезнь многих, но следует собственным примером истребить нововведение, возникшее у многих от неверия и миролюбия, ибо непристойно святым искать выгод, которые свойственны находящимся в мире и провождающим жизнь не совсем святую. Это и было исполнено скорее, нежели сказано, при помощи Христа и преподобного Платона, признавшего спасительность предложения: толпу слуг они отпустили жить на свободе, снабдив их отпускными грамотами, а прочие вещи раздали бедным и таким образом оказались явными исполнителями отеческих преданий и неложными образцами монашеского благочиния, так как это доброе дело приснопамятных мужей везде разгласилось и любителей добра побуждало к подобному соревнованию в добродетели, а привыкших уклоняться от истинной стези подвижничества подвигло к богопротивной ненависти. [Col. 248] Они же и, услаждаясь словами первых, не впали в тщеславие, как бы совершив что-нибудь великое, и, подвергаясь порицанию последних, не оставили богоугодной заповеди, но, соблюдая себя в пределах здравого суждения, благоразумно избегли вреда от тех и других.
Рукоположение преп. Феодора
10. Между тем, когда дела их так преуспевали и братство их умножалось и, подобно тучной и плодоносной ниве, отлично возделываемой опытностью искусных земледельцев, приносило многократный плод Господу, тогда мудрый пастыреначальник Платон, справедливо рассудив, что того, кто уже давно принес самого себя достойно в жертву Троице посредством совершенного умерщвления членов своих и стал чистейшим храмом непорочности, следует сделать и совершителем бескровной и преславной Жертвы, отправляется с ним к боговдохновенному патриарху Тарасию. Он [Феодор] же, хотя весьма скорбел о намерении преподобного касательно него, однако повиновался из покорности, дабы не показаться, будто он рассуждает лучше отца. Божественный священнослужитель, приняв их с великой радостью, как вожделенные сокровища, возлагает руку на Феодора и совершает над ним таинство священства, начав с низшего иподиаконского и дошедши до пресвитерского сана. Когда же они вскоре приплыли в свой монастырь, то преподобный Феодор не думал, что нужно ограничиться прежними подвигами, хорошо зная постоянное преспеяние добродетели; но подобно тому как храбрейший воин, уже прежде обративший в бегство противников своих и снискавший славу победы над ними, оказывает впоследствии большее мужество и усердие, так точно и подвижник добродетели Феодор, считая степень рукоположения наградой, полученной за победу над враждебными страстями, и признав эту почесть за побуждение к большим подвигам, не давал сна очима, и веждома своима дремания, и покоя скраниама, по выражению Псалмопевца (Пс. 131:4), но, истощая плоть свою всенощными упражнениями в Священных Писаниях, едва не побеждал естественную потребность и оказывал сверхъестественное воздержание в необходимейшем удовлетворении требований природы, так что в сутки не спал и одного целого часа, прочие же часы употреблял на добрые дела.
11. Когда таким образом Феодор ежедневно возрастал добродетелями, то преподобный Платон, видя это, несколько раз хотел объявить его, как уже опытного в высокой и отличной жизни, настоятелем братства, шедшего к небу под его руководством и умножившегося по благодати Христовой до целой сотни; но не убедил его к тому, во всем другом покорявшегося мягче воска, но хорошо знавшего, какой суд угрожает неосторожно приступающим к такой власти, которой неудобоисполнимость великий [Григорий] Богослов изобразил такими словами: [Col. 249] «Трудно уметь повиноваться, но, кажется, гораздо труднее уметь начальствовать над людьми»[506]. Однако духовному светильнику не надлежало всегда оставаться под спудом, а следовало быть поставленным на свещнике пастырского возвышения, чтобы светить всем находящимся в доме (ср. Мф. 5:15) превосходным светом блистательных дел своих. Однажды преподобный Платон сделался болен и несколько дней горел внутренне от сильной горячки, так что многим казалось, что он отойдет из временной жизни; а так как имевшему после него быть предстоятелем паствы надлежало вступить в этот чин по избранию братства, то он составляет собор из всех духовных сынов своих и, рассказав им кратко о видимой болезни своей, предлагает рассудить и сказать, кого они изберут поставить себе пастырем. Когда же они, как бы в один голос, избрали именно великого Феодора, то он приглашает его выйти на средину и, подтвердив пред ним словами и движениями, что болезнь его смертельная, затем сказав, что голос духовного собора братий во Христе подан за него и что желательно, чтобы он принял попечение о них в звании предстоятеля, с трудом наконец убеждает его принять это, на тринадцатом году его истинного послушания в Господе и на тридцать пятом году всей его жизни. Таким образом, он вступает в управление братией, мучимый страхом и трепетом ради той гибели, какая грозит душам пасомых от неразумия [пастырей].
Игуменство преп. Феодора
12. Итак, он встает и, совсем отказавшись от любимого спокойствия, становится деятельным и приступает к устроению паствы. Надеясь на единого премудрого и сильного Бога, препоясующего немощных силою и умудряющего самих слепцов (Пс. 64:7; 15:8), он принимает оружия света (Рим. 13:12), то есть изречения Писаний, и становится посреди тамошнего священного сонма, как опытный в сражении и сильный ратоборец. Взяв громкую трубу учения, он призывает соратников к надлежащему строю против духовных врагов, искусно вооружив их луками и копьями, щитами и шлемами и возгласами победных кликов. Так он укрепляет души их против невидимых мадианитян и показывает им, какие при чем, какие для чего, как и когда нужно иметь желания и помыслы, слова и действия, посредством которых, при помощи Божией, можно было бы избегнуть козней духовных филистимлян[507] и воздвигнуть славные трофеи победы над ними.
13. И собственная жизнь святого отца нашего представляла поистине безмолвное назидание, и состояние нравов во всех отношениях свидетельствовало о нем как о достойном доверия пастыре, который может побуждать других к совершению подвигов добродетели. Но так как он, кроме того, что был научен мудрости Божественной и человеческой, [Col. 252] получил и способность учительства от вечных потоков Духа, то постоянно изливал словесный мир ума своего и источал струи живоносного учения; иного, который готов был сгореть в пламенной печи страстей, он орошал и душепагубные угли его похоти обращал в пепел; иного, который болел внутренне от худых помыслов и увлекался ими к греховной смерти, он осматривал как некоторый небесный врач и, предлагая страждущему целительную чашу спасительных речей, дивным образом избавлял от постигшей заразы. Таким образом, Феодор был полезен с той и другой стороны, то есть и делами, и учением, частию предлагая врачевства против немощей каждому из приходящих к нему в отдельности, по свойству их исповеди, частью же произнося полезные беседы для всех вместе в церкви по окончании утренних песнопений; эту духовную пищу слова он, как благоразумный попечитель, трижды в неделю предлагал сослужителям своим, со страхом и любовию к общему Владыке и Спасителю всех Христу.
Преступным душам непричастен Христос
14. Впрочем, уже время приступить нам к подвигам борьбы этого великого поборника благочестия. В то время единодержавно царствовал Константин, сын христолюбивой Ирины, который, имея юношескую невоздержность и необузданность и предавшись пламенным плотским влечениям, отверг свою прежнюю законную супругу и, насильно заставив ее постричься, прелюбодейным образом, подобно древнему Ироду, бесстыдно взял другую, по имени Феодота, произведя несчастный, величайший соблазн не только для Церкви Божией, но и для всех начальников народов и наместников. Божественный патриарх Тарасий, не соизволяя на такое сожительство, отказывается возложить на них брачные венцы и не одобряет беззаконной связи, ибо преступным душам непричастен Христос, как сказал некто из бывших прежде нас отцов.
