пропадут. У них шикарная квартира, возможность не только заказать продукты, но и нанять специально-обученный персонал, который приведет жилище в порядок, приготовит поесть, постирает одежду и даже поможет с уроками. А вот останься я здесь, дети бы точно пропали. Кто вырастет из мальчиков, если отец потворствует издевательствам над их родной матерью? Садисты, бытовые инвалиды и психопаты, по которым плачет то ли тюрьма, то ли психбольница. Уйдя от мужа, я тем самым спасла своих детей.
А еще в тот момент, стоя в загаженной прихожей среди людей, которые продолжали видеть во мне лишь обслугу, я четко понимала, что мое решение уйти было самым удачным за всю мою жизнь.
Жертвы
— Что скажешь, Нина? Влас прав. Не хочешь слушать меня, так хотя бы послушай сына. — Муж нервно покусывал щеки с внутренней стороны. В последний раз он делал так лет двенадцать назад, когда его компания не совсем гладко прошла какую-то проверку, и ей грозили огромные штрафы. — Мы все тебя ждем. Заходи в дом. Можешь ничего не убирать. — Влас хотел было возразить, но Сергей шикнул на него, заставив замолчать. — Уборка подождет. Ее можно сделать и завтра.
Я низко поклонилась бывшему мужу:
— Спасибо, что позволил повременить с уборкой. А то я уж не знала, за что хвататься в первую очередь: за швабру или пылесос.
— Твой сарказм здесь неуместен. Все, что ты сейчас видишь перед собой — результат толькотвоихнеобдуманных решений. Твоих, а не наших, Нин. Мы с детьми — жертвы. Своим побегом ты чуть не разрушила семью.
Я не собиралась комментировать этот бред и просто хмыкнула, одарив муженька соответствующим взглядом.
Принцесса тихонько заскулила, лежа на грязном полу перед моими ногами. Я присела на корточки и принялась обнимать и целовать ее. Чувства брезгливости не возникало совсем, эта собака была мне как родная. Единственное существо в этой квартире, которое ни в чем меня не обвиняло, а просто от всего сердца радовалось тому, что я снова здесь, снова рядом. И я точно так же радовалась ей в ответ.
— Прости, девочка, что оставила тебя тут, — начала приговаривать я, — прости меня. Знаю, я очень плохо поступила и ужасно перед тобой виновата, но обещаю, что исправлюсь. Мы будем с тобой гулять, ходить на специальную площадку, будем вместе засыпать и просыпаться. Я никогда больше тебя не оставлю.
— Мам, ты совсем сбрендила? — раздался над моей головой голос Глеба. — Тебе сейчас будет не до собаки. Посмотри, какой беспорядок кругом. И в холодильнике нет нормальной еды! Мы с папой уже не можем есть бургеры и пиццу, нам это надоело. А еда из ресторанов какая-то невкусная. Мы хотим завтракать кашей, на обед есть суп, а на ужин — салат, пюре и котлеты. В ресторанах это все не так готовят. Пап, Влас, ну скажите ей.
— А мне нравится есть бургеры, — пискнул Валя. — Суп мне надоел, а бургеры и мороженое никогда не надоедают!
— Вы тут сами прекрасно разберетесь, — проговорила я, поднимаясь на ноги. — Папа наймет домработницу или сразу несколько. И они будут варить вам суп и кашу, заказывать бургеры и мороженое, а еще стирать, убирать и все такое прочее. А мы с Принцессой уходим.
Младшие дети начали реветь, Влас резко развернулся и направился в свою комнату, после чего громко хлопнул дверью, а Сергей недобро прищурился. Только собака радостно повиливала хвостом и в нетерпении тыкалась носом в свой ошейник, который валялся возле придверного коврика.
— Это такая шутка, Нин?
— Нет, это такой очевидный факт. Я ухожу и подаю на развод, а дети остаются с тобой. Все как ты хотел.
— Решила напугать меня или что? Мы оба прекрасно знаем, что ты не оставишь детей. Пытаешься разыграть здесь спектакль? Хорошо, я сделаю вид, что очень испуган. А теперь, будь добра, заходи в квартиру. Нам есть о чем поговорить.
— Нам не о чем разговаривать. Я уже сказала, что будет дальше. Мы с собакой уходим, вы с детьми остаетесь.
— Это кто, интересно, так решил?
Мои губы растянулись в довольной улыбке:
— Этоятак решила. Удивительно, правда?
— Решила? Решила, Нина?? Бросить детей — это, по-твоему, можно назвать решением?
Я присела на корточки перед плачущими детьми:
— Глеб, Валя, послушайте меня внимательно. Я вас не бросаю и никогда не брошу. В любой момент вы сможете мне позвонить или приехать в гости, а, если захотите, оставайтесь у меня насовсем.
— Нет, Нина, — покачал головой Сергей, — если ты сейчас уйдешь, детей больше не увидишь. Клянусь.
Мальчишки стали реветь еще громче. Из комнаты выглянул обеспокоенный Влас.
— Как скажешь, — кивнула я бывшему мужу. — Значит, судиться.
— У тебя нет шансов против меня. Весь дом считает тебя законченной психопаткой. Думаешь, сможешь на что-то повлиять? Смешно.
Я снова обратилась к детям:
— Хочу, чтобы вы знали: мама вас не бросила. Я ухожу от вашего отца, а не от вас, и двери моего дома всегда будут для вас открыты. — Я бросила взгляд на Власа, который по-прежнему торчал в дверях своей комнаты. — Для всех троих. Вывсемои дети, и это никогда не изменится.
— А у тебя большой дом? — спросил Валя.
— Нет, но места нам хватит. Главное ведь не величина дома, а атмосфера, которая в нем царит. У нас будет очень дружный и уютный дом, где все друг друга любят и поддерживают, где у каждого свои обязанности, где каждый в любой момент готов помочь другому, где нет криков и ссор, а есть только мир и счастье.
Сергей скривился:
— Мама хочет сказать, что собирается привезти вас в однокомнатную халупу с тараканами и плесенью, где не будет ни приставки, ни нормального телевизора, ни-че-го. Говори откровенно, Нин. Ты не сможешь купить им приличные телефоны, оплачивать школу, детский сад и спортивные секции. Летом не потянешь свозить их даже на Черное море, не говоря уже о приличной загранице, к которой они уже привыкли. Ну что, дети, кто хотел бы жить с мамой? Никто? Слышишь эту тишину, Нин? Ты никому не нужна.
— Это уже давно для меня не новость, — ухмыльнулась я.
— А чему ты тогда радуешься?
— Тому, что мне теперь все равно. Ладно, мне пора. Что-то я у вас загостилась. Надеюсь, у тебя хватит ума привести дом и быт в порядок.
Сергей рванул ко мне и заключил меня в объятья:
— Нин, ну хватит. Пожалуйста. Ты же хотела меня проучить? Поверь, тебе это удалось. Предлагаю перемирие. Теперь все будет по-другому, даю тебе слово.
Я брезгливо отшатнулась и
