— Господи помилуй, какой страх! — воскликнула Селия.
Я не могла говорить. Ужасная картина все еще стояла перед моими глазами: темный лес, толпа вооруженных мужчин, спокойно дожидающаяся приказа, и страшный всадник на вороном коне, так метко стреляющий и так быстро заряжающий свое ружье. Если бы я не знала Ральфа, я бы вообще не поверила, что такое возможно. Но я видела, как это делал Ральф. На такое не способен был даже Гарри с его прекрасными пистолетами и долгой практикой. Ральф успевал выстрелить и снова зарядить ружье, пока вы успевали сосчитать до двадцати. Но мой разум отказывался верить очевидному.
— «Впоследствии мистер Вулер допросил нескольких человек, но, несмотря на жестокие пытки, они ничего не сказали. Они, конечно, будут повешены, но их главарь пока не найден и разгуливает на свободе».
Леди Хаверинг взглянула на меня поверх письма:
— Вам нехорошо, моя дорогая?
— Нет-нет, — торопливо ответила я и разжала стиснутые руки, стараясь говорить нормально. — Какая жуткая история! Было ли… — Я едва могла четко сформулировать вопрос. — Было ли что-нибудь необычное в их предводителе, что могло бы помочь найти его?
— Нет, определенно нет, — прозвучал ответ. — Мистер Вулер предложил огромную награду за его голову, но никто не выдал этого человека. Я рада, что это случилось где-то в Кенте. Было бы ужасно, если б подобное произошло поблизости от Хаверинг-холла… или Вайдекра, — произнесла леди Хаверинг, как бы подумав.
Я постаралась кивнуть и улыбнуться, но у меня ничего не вышло. Зубы у меня стучали, будто в лихорадке, я не могла пошевелить даже пальцем. Безногий всадник в Портсмуте и меткий стрелок из Кента не могли оказаться одним и тем же человеком, и мой страх непонятен. Было опасно, конечно, так растеряться перед леди Хаверинг и встревоженной Селией, но мое горло сжал ужас, и я не могла говорить. Образ Ральфа из моих ночных кошмаров стал приобретать четкие очертания. Даже если я потеряю сознание, то меня все равно будет преследовать этот страшный образ всадника на вороном коне, с ногами, обрубленными по колено, все приближающегося и приближающегося к моей земле.
Я не помню, как добралась домой. Мне сказали, что для меня подали экипаж и сама леди Хаверинг усадила меня туда, поддерживая под локоть, но я ничего не помню. Стоило мне закрыть глаза, и я снова видела Ральфа с ногами, болтающимися, как у поломанной куклы, и слышала его тяжкий стон и щелканье капкана. Когда же я открывала их, я видела лакея, скакавшего у окошка кареты, и мне снова казалось, что это Ральф уже настигает меня.
Ко мне вызвали нового доктора из Чичестера, молодого умного врача по фамилии Мак-Эндрю, чью репутацию я так бессовестно использовала в случае с миссис Ходжет. Я почти не видела его и едва слышала обращенные ко мне вопросы, но чувствовала его заботливую руку на моем плече и прохладное питье на моих губах. Настойка лауданума смочила мои губы подобно эликсиру жизни и покоя.
Снов — благодарение Богу и лаудануму — я не видела, и ничьи призраки больше не тревожили меня. Я крепко спала до следующего дня, а когда проснулась, у моей постели опять сидел доктор Мак-Эндрю. У меня не было сил говорить, я только попросила его:
— Пожалуйста, дайте мне еще поспать.
— Вы спали уже достаточно долго, — возразил он мягко, — лучше последуйте моему совету и найдите в себе силы взглянуть на свои страхи прямо.
— Думаю, вы правы, — тихо ответила я, — но я сама знаю, что для меня лучше, и все-таки прошу вас дать мне это лекарство опять.
Его светло-голубые глаза внимательно вглядывались в меня, как бы оценивая мои силы.
— Ну ладно, возможно, вы действительно лучше знаете, что вам надо, — согласился он. — Отдыхайте, завтра я навещу вас опять.
Я молча выпила настойку и стала терпеливо ждать, когда ее действие прогонит приближающиеся картины страшного призрака и даст покой моей душе. Но вдруг услышала вопрос мамы:
— Как ты думаешь, что так сильно напугало тебя?
Это на мгновение встревожило меня, но я тут же провалилась в сон.
К тому времени, когда я проснулась, ответ на этот вопрос был придуман самой мамой, она увидела в моем припадке собственную реакцию на присутствие кошек. Все вспомнили, что я сидела в кресле, где обычно спит избалованный персидский кот Селии, и другие объяснения не потребовались. Доктор Мак-Эндрю сомневался в справедливости этих заключений, но вопросов мне больше не задавал. Роковое письмо было всеми забыто.
Забыто всеми, кроме меня. Перед моими глазами как живые стояли ужасные картины преследующего меня мстителя. День свадьбы приближался, и я старалась казаться спокойной и здоровой, а для спасения от ночных кошмаров у меня теперь имелось надежное лекарство, первую бутылочку которого дал мне сам доктор Мак-Эндрю. Каждую ночь, перед тем как лечь в постель, я доставала ее из шкафчика, и несколько капель настойки давали мир моей душе.
Умный, добрый доктор Мак-Эндрю дал мне одну бутылочку, но решительно отказал во второй.
— Я не могу согласиться с этим, мисс Лейси, — с мягким акцентом сказал он. — Да будет вам известно, что это не стакан безобидного молока на ночь, а лекарство, в котором присутствует опиум. Мы считаем, что оно довольно сильное и вызывает быстрое привыкание. Вам же не приходит в голову выпивать бутылку бренди за неделю, мисс Лейси, а это то же самое. Я прописал его для вас, когда вы очень плохо себя чувствовали, как временную меру, чтобы успокоить вас. Но вы честная и отважная молодая леди, и я рекомендую вам взглянуть в лицо вашим страхам и навсегда решить эти проблемы самой, а не с помощью лауданума.
Разговор принял нежелательный для меня оборот, и я постаралась прервать беседу. Мнение доктора о лаудануме не имело для меня значения. Только человек сильнее доктора Мак-Эндрю мог бы заставить меня свернуть с выбранного пути. В моей жизни встретились только два таких человека, и обоих уже не было в живых. Так что лучше было не перечить мне.
Но доктор Мак-Эндрю не принадлежал к тем собеседникам, которые послушно прекращают беседу, когда им еще есть что сказать. Он пристально смотрел на меня, но глаза его были добрыми.
— Мисс Лейси, — настойчиво продолжал он, — я наблюдал за вами в дни болезни, и хотя вы, конечно, можете считать меня слишком молодым и неопытным, но я прошу вас доверять моим советам.
Я внимательно взглянула на него. Его обычно бледное лицо северянина покраснело от смущения, даже уши порозовели, но честные голубые глаза смотрели решительно.
— Вы чем-то сильно встревожены, — ровно продолжал он. — Либо чем-то воображаемым, либо существующим реально. Я рекомендую вам взглянуть на это открыто и преодолеть страх. Что бы ни пугало вас, вы имеете любящую семью и, я уверен, много друзей. Вы не должны бояться одиночества. Скажите мне, если я не прав, но я думаю, что это так. Я считаю, что вы напуганы кем-то, и вы не преодолеете этот страх, пока не встретитесь с опасностью лицом к лицу.
