Йозаса. И его будут слушаться беспрекословно.
— Он с тобой не связывался?
— Один раз звонил на мобильный. Сказал, что сам найдет.
— Скажи, Леонид, Гутманис недвижимость в Париже не покупал?
Подумав, Бортновский отрицательно качает головой.
— Никогда не слышал. Ты прикидываешь, куда мог переехать Хелле? Забудь об этом. Гутманис был не тот человек, чтобы оставлять следы.
Бортновский понял меня с полуслова, и с его выводами спорить не приходится. Горелов сказал, что постарается по своим каналам выяснить адреса всех квартир и особняков Гутманиса, куда могли перебраться на время Хелле и компания. Однако оба мы не особенно верили в успех этой попытки — учитывая характер бизнеса, который вел Гутманис, почти наверняка вся недвижимость покупалась на подставных лиц. Проще говоря, выяснять место новой лежки Хелле легальными путями — дело абсолютно гиблое.
* * *
Время стремительно уходит. Что делать? Время уходит. Делать нечего. Время уходит. Хелле исчез из нашего поля зрения. Это худшее из того, что можно было ожидать. Потеряв Гутманиса, мы утратили вполне реальный путь проведения ответной операции, но продолжали хотя бы видеть противника. Теперь же вместе с Хелле испарился последний шанс отработать другие варианты. Положение отчаянное. И уходит время. Что делать, абсолютно непонятно.
После часовой прогулки по городу в голове начинают брезжить некоторые идеи. Еще через полчаса сижу в квартире Андрея и в пятый раз выслушиваю его вопрос:
— Вы действительно не хотите больше кофе?
— Старик, какой кофе! Мне взбадриваться нет надобности. Тут впору успокоительное пить.
Андрей с сомнением смотрит на меня — насколько серьезно была произнесена последняя фраза и стоит ли предлагать что-нибудь из домашней аптечки.
Чтобы вывести его из этого состояния, размышляю вслух:
— Слушай, я что подумал. У нас ведь только одна зацепка — их выходы в Интернет. Ты ведь знаешь все сетевые реквизиты Гутманиса? Знаешь. Вряд ли Хелле стал их менять. Ну вот и все, надо через Интернет определить новый номер их телефона, а уж по номеру телефона новый адрес их конторы я выясню.
Андрей, как любой легко обучаемый человек, тоже начинает размышлять вслух:
— Трудно. Но можно. У некоторых провайдеров Интернета на входе есть специальные программы-определители телефонных номеров. Они так ловят несанкционированных пользователей. Мы войдем в сервер и запустим эту программу.
Все, парень выпал из общения. По мере развития мысли, Андрей уходит в себя, глаза сосредотачиваются на светильнике в углу комнаты. В конце тирады он начинает двигаться к компьютеру, ловко перебирая ногами и перекатываясь по диагонали комнаты на офисном стуле с роликами.
Ровный треск клавиш убаюкивает, и я чувствую, как закрываются глаза. Напряжение последних дней сказывается в самый неожиданный момент.
Очень скоро вздрагиваю от резкого возгласа:
— Алексей, у провайдера компании Гутманиса такой программы нет. Но я и сам могу написать и запустить ее.
— Валяй, пиши. И запускай. Разве я возражаю? Слушай, можно я прилягу на диван? Не волнуйся — ботинки сниму.
Добравшись до дивана, подпихиваю под голову небольшую круглую подушку и сразу же ухожу в сон. И, кажется, через мгновение слышится голос Андрея:
— Алексей, проснитесь! Программа сработала. Вот они, номера абонентов.
Еще не очнувшись, протираю глаза и спросонья недовольно спрашиваю:
— Почему «номера»? Каких «абонентов»? Мне нужен один абонент.
Андрей обиженно отвечает:
— У нескольких пользователей одинаковые имена и пароли.
Поднявшись с дивана, подхожу к столу и допиваю полчашки уже совсем холодного крепкого кофе. Остатки сна быстро рассеиваются.
— Извини, Андрей, это я спросонья не разобрался. Ты просто умница. Сколько их тут? Восемь? Ничего страшного, найти среди них контору Гутманиса, то есть Хелле, — дело техники. Спасибо, тебе нет цены.
* * *
Дождь гасит краски дня, размывает силуэты прохожих и очертания домов. Дворники широкими взмахами проявляют окружающий мир, на мгновение возвращают ему четкость линий, которые опять расплываются под струями воды. Хорошо сидеть в машине в дождь. Порывы ветра редко-редко качнут кузов. Капли барабанят по крыше. Едва слышно сопит напарник, неподвижно сидящий за рулем.
— Я чувствую, нам здесь еще сидеть и сидеть. Надо было поесть чего-нибудь взять.
— Бутерброды.
— Что «бутерброды»? Пойти купить бутерброды?
— У меня бутерброды. И чай. В термосе.
Замерший рядом со мной сотрудник на редкость неразговорчив. Его можно понять — он провел в таком вот наблюдении не часы и не дни, а недели и месяцы. За это время появится отвращение не только к разговорам, а ко всему роду человеческому. И разовьется способность сидеть абсолютно неподвижно, глядя в одну точку и изредка моргая. Интересно, он думает о чем-нибудь, когда ведет наблюдение, скажем, за подъездом, из которого должен выйти объект? Я перестал думать уже через час. Сиди я здесь один, давно заснул бы.
— Трудно было установить этот особняк?
— И трудней бывало. У нас свои каналы.
Нет, не стоит и пытаться разговорить этого молчальника. Машина стоит неподалеку от двухэтажного дома на севере Парижа. Серые оштукатуренные стены, белые переплеты окон, стриженый газон перед входом, потемневший от дождя кустарник вдоль низкой металлической ограды, фонари на въезде. Дем как дом. Сейчас в нем — новый офис конторы Гутманиса, которой теперь командует Хелле. Мы сидим здесь уже шесть часов, и пока ничего интересного не наблюдается. За это время приехали и уехали сумрачного вида мужчина лет сорока пяти и двое парней помоложе. Сейчас в доме должен быть один Хелле, планов которого мы не знаем.
Лезть внутрь бессмысленно, прослушивать линии бесполезно — по телефону он ничего даже сколько-нибудь важного говорить не станет. Поэтому здесь можно только зацепить самого Хелле и проследить его передвижения. Вдруг что полезное и выяснится.
Улица пустынна, редко-редко проедет машина, а прохожих почти нет вовсе. У дома стоит одинокий «лежо-406», на котором, как мы успели выяснить, ездит Хелле. Строго говоря, мне следует находиться именно здесь, так как этот дом на окраине Парижа — единственная наша зацепка. Сидящий рядом сотрудник не в курсе операции и в случае чего не сможет сразу сориентироваться. Вместе с тем, торчать на одном месте становится невыносимым. Сейчас стоило бы хорошенько проинструктировать Бортновского. Конечно, если Хелле решил залечь на дно по-настоящему, он и с Леонидом контактировать не будет. Но надо воспользоваться любой, самой малой возможностью зацепить Хелле.
— Слушай, давай сделаем так: я поеду, а ты в случае необходимости меня вызовешь. Номер моего мобильного телефона у тебя есть, я смогу до тебя добраться в течение получаса.
Сотрудник лениво пожимает плечами. Ему-то что — за операцию он не отвечает. На редкость невозмутимый тип. Собираюсь открыть дверцу и замираю: на пороге дома появляется Хелле.
