А тут коридор начал наполняться людьми. Как фойе театра перед началом спектакля? Или действие закончился, и свидетели представления вышли, чтобы обменяться мнением? Так или иначе, а Эльза рассмотрела некоторых из слуг и еще своих подруг. Щурящиеся на свет после прерванного сна, они стояли каждая напротив двери своей комнаты. Обводили собравшихся ничего не понимающими взглядами, как задавали вопрос.
– Что происходит? – а вот озвучил его Отлок и обвел гневным взглядом толпу.
И глаза демона зажглись алым. Вот только Эльзу стало волновать совсем другое. Она взглянула на обнаженный торс мужчины, и потом глаз не могла оторвать от мускулистых рук Отлока. На предплечьях очень отчетливо обозначился орнамент. И Эль отлично знала, что он означал. А татуировка еще и светилась, подтверждая, что виновница ее появления у демона находилась совсем рядом с ним. Да вот она стояла. Эта самая женщина. Драконица. И еще улыбалась окружающим, как если бы ждала поздравлений с проявлением их истинной парности.
– Курт! Проводи девушку на выход! – коротко и грозно отдал распоряжение своему слуге Отлок. – И потом поговорим, как она умудрилась проникнуть в дом.
– Э… слушаюсь! Вызвать даме кар?
– Не стоит. Как-то ведь она добралась сюда, а значит, сможет и убраться. Все! Расходимся!
Эльза тоже после этих слов отмерла. И собралась скрыться в комнате, плотно закрыв за собой дверь. Не вышло. Следом в спальню ворвался Отлок и схватил ее за плечи.
– Эль! Любимая! Это была подстава. Понимаю, как все выглядело… Но я клянусь, что не прикасался к этой женщине.
Каждое слово хлестало ее, сильнее пощечин. В голове набатом звучала лишь одна мысль. Как он мог? Как он мог?! Как он мог!
– Я все могу объяснить!..
– И это?
Она высвободилась из мужских рук, хоть на это и потребовались немалые силы и не только физические. Отстранилась и даже отошла на пару шагов, прежде чем указать на «остывающий» орнамент на его руках.
– Смотри! Рисунок меркнет, потому что ты велел вывести свою пару из дома.
– Эль! Боги свидетели, что не хотел этого.
– Да, конечно. Все мужчины так говорят.
Она вдруг почувствовала пронзительный холод. Зябко поежилась и поискала глазами свою шаль. Вот она лежала на полу, соскользнув с плеч. Сделала к ней шаг, подняла и накинула на себя, хоть уже и поняла, что ничто не поможет согреть вмиг остывшее сердце.
– Не говори так. И я не просто какой-то там мужчина, а твой муж.
– Сам знаешь, что лжешь и сейчас. Мы не считаемся супругами без обряда в храме.
– Черт возьми! Так пройдем же его поскорее!
Он попытался приблизиться и схватить, да женщина увернулась и спряталась-отгородилась от него широкой кроватью. Их кроватью, где недавно предавались любви, а теперь та разделяла их.
– Смеешься надо мной? Чтобы священнослужитель вывел меня их храма, как самозванку?
– Чушь! Я все ему объясню заранее. Да уже имел с ним беседу ранее. Тот храмовник в курсе нашей истории…
– Так она закончилась, Отлок. Та самая история. Как только ты притронулся к другой женщине.
– Я ничего такого не делал!
– Не оскорбляй больше ни себя, ни меня новой ложью. К чему?! И так все ясно же! Тату не может появиться просто так. Это знают даже дети.
– Если дашь мне возможность говорить, то все объясню.
– Да мне и так ясно, что были касания и…не только.
– Вздор! Ничего такого…
– Как ты можешь! Да я сама сейчас видела. Все видела! Да у нее остались следы. От засосов! Тут и…тут…
Эльза снова попятилась, теперь от огромной слабости, навалившейся вдруг на плечи, но пальцем все же показала себе на шею в нескольких местах и на грудь. Да перед глазами так и всплыла картина увиденного: яркий след на верхней части оголенного полушария такой белой женской груди. И она даже зажмурилась А как веки сомкнулись, так из-под них запросились горячие-горячие слезы.
– Да я тебя люблю, – не заметила, а Отлок оказался рядом.
Он схватил ее, прижал к себе, но почти сразу повалил на кровать и принялся жарко целовать.
– Не… не смей!.. – слова вырывались с всхлипами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Было ощущение, что все происходило не с ней сейчас. Как будто другая женщина извивалась под крепким мужским телом и пыталась выбраться из-под него. Не ее целовали везде и страстно. Не собственное тело ласкали горячие сильные руки, причем, умудрились уже стащить и отбросить ночную сорочку. И вот они уже добрались до бедер, развели их и…
– Перестань! Пусти, Отлок! Это насилие!..
– Вот уж нет! – и накрыл он ее рот своим, заглушая подобные слова. – Ты хочешь этого не меньше, чем я. Я войду в тебя, Эль. И не как захватчик, а как… Эль, ты сводишь меня с ума!
Он говорил чистую правду. Любил и хотел только эту женщину. Был уверен, что поступал сейчас правильно. Да, действовать приходилось стремительно и с натиском. И вот ведь черт, подобные ситуации у него случались, что уж там… Но тогда его отвергали как бы и не всерьез, а играючи, хоть вина его в непостоянстве перед теми женщинами была бесспорна. И он действительно лгал им, глядя прямо в глаза. И все равно добивался своего. Красавицы расслаблялись и уступали, а потом млели под ним и стонали. Да, мужское начало побеждало. Цеплялся за прежний опыт и сейчас? И да, и нет. Его влекло к Эль. Тянуло с такой силой, что не мог и не хотел ей противостоять. И действительно боялся ее потерять. У него рассудок мутился, стоило только подумать, что прикасался к своей женщине в последний раз. Нет! Он не отпустит ее! Она его и только его! И, черт побери эти символы на коже, демон чуял, что именно Эльза его пара на всю оставшуюся жизнь. А она? Почему выставляла сейчас, пытаясь защититься, свои ладошки? От кого? От него?! Да проник в нее, не уступая ее всхлипам. Но разве не понимала, что только так и могло быть? Что через слияние тел пытался доказать, что они едины. Ведь расслабилась же она потом. А значит, можно было надеяться, что придут к взаимопониманию. Но сначала…да, мужской организм требовал, чтобы пошел до конца.
Точка возврата давно была пройдена. Остановиться уже не мог. От остроты получаемых ощущений хотелось не стонать, а рычать. Вот только здесь сдержался, чтобы не напугать хрупкую женщину под ним. Она же только-только чуть расслабилась, позволив этим не причинять ей боли, а подарить наслаждение. И он обрадовался этому. Она сдалась?! Сдалась! Приняла его плотскую любовь. Была надежда, что поверила бы и в духовную.
– Эль! Люблю! Беру тебя. Отдаю себя.
А она металась под ним, уже тоже жарко пылая. И ощущала его как часть себя. И всего было мало. Какая-то ненасытность пробудилась и в ней. Было мало поцелуев, поглаживаний и, порой, властных сжиманий как бы тоже не хватало. А чувствовать его внутри себя… хотелось еще больше. И потому подавалась навстречу каждый раз, угадывая новый толчок. Это было несложно, это было необходимо, это было… само собой. Но услышав признание в любви, не напряглась, нет, но в сознание проник малый ручеек сомнения. Он вялой тонкой струйкой влил прохладу в бушевавший между ними жар. И как бы журчал всего секунду, но донес следующее: « Люблю, беру и отдаю на этот краткий миг!» И понимание кольнуло душу. Но в тот момент было важно другое: дарить себя и брать себе. Вот и отмахнулась. Раскрылась вся навстречу своему мужчине и получила от него… его завершающий стон и семя.
– Эль! – упал демон на нее, но оберегая от собственной тяжести, опирался на локти. – Моя малышка! Любовь моя! – шептал ей в шею и на ушко. – Почему отворачиваешься, маленькая? Хочу почувствовать вкус твоих губ. Допусти, Эль?.. Ммм, сладко! А знаешь, если бы не эта чертова несовместимость демонов со многими расами, уверен, сейчас точно сделал бы нам ребенка. Ты слышишь, что сказал? Нам, Эль. Я хочу от тебя сына или дочь, мне не важно, кто родится. А ты?
Он осыпал ее лицо поцелуями и не замечал, как она все больше напрягалась. Да, ее расслабленность стремительно исчезала. Эльза как приходила в себя. Была опьянена этим мужчиной, но стоило ему сказать про детей…
