Он начал было ругать Тэннети за дезертирство, но один человек в данном случае ничего не решал.
Черт возьми, я не могу делать все сам.
Но эту войну нужно остановить, и не важно – как. Гильдии нельзя позволять безнаказанно раздувать войны. Это было даже более опасно, чем работорговые набеги: войны легко – и без особых затрат – могли еще долгие годы снабжать Пандатавэй и большую часть Эрена рабами.
Это было не то, чего добивались Карл и его друзья. Их план действий включал три пункта: первое – сделать торговлю людьми смертельно опасной для торговцев; второе – так взвинтить цены на рабов, что местные задумаются, не лучше ли придумать что-нибудь другое. И третье: с помощью Рикетти и его учеников доказать, что новые технологии – путь к свободе, а не к кабале. В этом последнем таилась и реальная опасность. Изобретение хлопкоочистительной машины вдохнуло новую жизнь в американское рабство.
Итак… работорговцы должны быть остановлены, и остановлены здесь: война слишком облегчала для них возможность торговать живым товаром.
Но – как их остановить?
У нас просто не хватит на это людей – и времени тоже не хватит.
Вполне возможно, они сумеют прорвать осаду Фурнаэлъского замка; быть может, им удастся и захватить врасплох и разгромить горный рабовладельческий лагерь. Но покончит ли это с войной? Старая неприязнь, старая злоба, старая ненависть только и ждут, чтобы ожить. Как похоронить их?
Но если война не прекратится – Гильдия победит. Холты и бимцы станут с удовольствием торговать друг другом. Вот это-то и надо прекращать.
Ноя просто не знаю, как остановить войну.
Карл покачал головой. Как хорошо было с Чаком: всегда был под рукой собеседник. Давным-давно Чак пришел к мысли, что погибнет в бою, и принимал этот исход почти с радостью. А может – и не почти.
И как ты думаешь останавливать войну?
Не знаю. Но с каких пор незнание освобождает от ответственности?
– Аве, Цезарь: идущие на смерть… – раздался в отдалении голос Уолтера Словотского.
Карл встал.
– …собираются прихватить с собой добрую кучу ублюдков, – отозвался он.
– Это не отзыв.
– Сойдет и это. Когда ты вернулся?
– Пару минут назад. Валеран сказал: ты оставил приказ, чтобы я, как только прибуду, доложился тебе. Я докладываюсь.
– Как оно там?
Уолтер потер усталые глаза.
– Слушай, Карл, я провел четыре ночи в седле, добираясь до Фурнаэля, бессонную ночь в разведке там и еще четыре ночи в седле, возвращаясь. Может отчет подождать до утра. Мне надо хоть немного поспать. Всему свой черед…
– Что ты сказал?
– Я спросил, может ли подождать отчет.
Нет, не это. Потом.
Словотский наморщил лоб.
– Что всему свой черед?
– Всему свой черед, – повторил Карл. – Уолтер, ты гений.
– Чего? Не понял.
– Не важно. – Карл тряхнул головой. – Не бери в голову.
Всему свой черед. Сначала мы спасем Фурнаэльский замок, потом уничтожим Армина и его команду, а уж потом остановим войну – как-нибудь, черт побери, как-нибудь.
– Это мои дела. Иди поспи. Поговорим утром.
– Есть.
Словотский, запинаясь, побрел прочь. Карл снова лег.
Всему свой черед, сказал он себе.
И тут же уснул.
Глава 18
АВЕНИР
Много найдется приятелей, с кем пировать.
Для серьезных же дел одного верного друга ищи.
Теогнид
– Карл, – позвал Уолтер с вершины пологого холма, – поднимись сюда.
– Неприятности?
– Нет, но все равно – поднимись.
Карл отдал ружье Энраду.
– Пусть потренируются – только холостыми.
Юноша с мрачным видом кивнул. Энрад был учеником Энди-Энди, предполагалось, что он должен изучать магию, а не обучаться основам ружейного боя.
Не повезло ему. Карл пошел вверх по склону, остановившись на минутку переброситься парой слов с Эреком – тот соревновался в беге с Валераном и его воинами.
– Как дела?
Юноша улыбнулся:
– Отлично. Валеран почти такой же быстрый, как я. А Халвин так даже чуток побыстрее.
– Молодцы. Так держать. – И Карл припустил рысцой.
Стоящий на вершине Словотский просто сиял.
– А дела-то, похоже, идут на лад, – встретил он Карла. – Взгляни-ка сам.
Вдали, по дороге, мчался отряд из двухсот всадников. Мчался к ним. Однако то не были бимцы; даже на таком расстоянии Карл видел, что вооружены они ружьями. Он прищурился: человек во главе колонны был прямо-таки красноволос.
– Авенир! – Карл повернулся к Словотскому. – Но как…
– Понятия не имею. – Словотский пожал плечами. – Это наверняка не я.
– Может, Эллегон? Когда ты встречался с ним под Энкиаром…
– Я просто передал твои распоряжения, Карл. Насколько я знаю, дракон намеревался сразу отправиться домой, собрать припасы и народ, какой ты велел, и лететь сюда. Если у него и было на уме что-то еще – он держал это в тайне.
– Ладно, скоро мы это выясним.
Авенир заметил Карла и помахал, потом, знаком велев Франдреду, своему заместителю, приказать отряду спешиться, погнал своего чалого вверх по склону и осадил его прямо перед Карлом.
Конь задыхался; Авенир тяжело соскочил с седла и на мгновение замер, прижав огромные руки к бедрам. Природой Авениру было назначено вырасти великаном, но что-то у нее не заладилось: хотя руки, ноги и черты лица нипха были крупней, чем даже у Карла, сам Авенир был ниже его чуть ли не на целую голову.
– Хорошо выглядишь, Карл Куллинан, – сказал он, отворачиваясь проверить кожаные ремни, которыми крепилась к седлу его секира. Авенир – единственный из знакомых Карлу людей – предпочитал секиру мечу. Боевые топоры обычно бывали оружием гномов.
– Слыхал я, – раскатисто пробасил Авенир, – что тебе пригодилась бы помощь. – Он пробежал толстыми пальцами по грязной рыжей гриве. – Надеюсь, ты не против. Нам просто оказалось… по пути.
Судя по тому, как выглядели и он сам, и его люди, верилось в это с трудом. Все они были пропылены, покрыты глубоко въевшейся дорожной грязью – а такое бывает лишь после долгой и быстрой скачки.
– Еще бы я был против. – Карл пожал протянутую Авенирову лапищу. Пожатие Авенира было крепким, хотя мериться силами он не старался: до подобных детских штучек Авенир охотником не был. – Рад, что ты здесь. Но – как?
Авенир неспешно кивнул.
– Говорил я ей, это будет первым вопросом, который ты задашь. – Он вскинул руку. От отряда отделился всадник. – Она перехватила нас в Кхаре.
Это была Тэннети – стеклянный глаз заменен драной повязкой, что почему-то больше ей шло.
Карл не знал, чего ему захотелось больше – обнять ее или застрелить; она остановила перед ним коня и ждала, с непроницаемым видом сидя в седле.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
