— Думаю, для нас будет большой честью сражаться за вас, принц. Желаете посмотреть моих людей?
— Да, но позволь мне предупредить тебя, капитан. Если вы согласитесь мне служить, то вам придется ехать со мной по долгой дороге. Конечно, только трудные дороги приводят к истинной славе.
Карадок склонил голову, потрясенный тем, что этот юноша говорит, словно герой песни барда. Серебряные кинжалы распрямили спины и внимательно слушали, внезапно почувствовав уважение к юнцу королевской крови, а молодой заместитель командира, что стоял рядом с Маддином, резко втянул ноздрями воздух. Бросив на него взгляд, Невин чуть не выругался вслух: опять Геррант! С меткой сокола на рубашке и рукояти меча — как и всегда.
— Это Овейн, советник, — Карадок заметил его заинтересованность. — Мой заместитель во время ведения боевых действий. Маддин — наш бард, а также мой помощник в мирное время.
— Кажется, ты, капитан, хорошо держишь в руках бразды правления, — заметил Марин.
— Стараюсь, принц.
Овейн оглядывал Невина с большим любопытством, нежели принца или короля. В его суровых голубых глазах Невин увидел слабый след узнавания, искру их старой взаимной ненависти, но она пылала лишь мгновение перед тем, как смениться замешательством и смущением. Очевидно, Овейн размышлял, как может испытывать такие сильные чувства по отношению к невооруженному старику, которого только что встретил. Невин чуть улыбнулся ему и снова отвернулся. Он сам дрожал внутри от возбуждения: здесь собрались Геррант и Блейн, которые теперь именовались Овейн и Маддин, и здесь также присутствовал Карадок, который в прошлой жизни родился королем Керрмора, Глином Первым. Глин был таким хорошим королем, что Невин поразился, обнаружив его отверженным, серебряным кинжалом, пока не напомнил себе, что как раз такой человек необходим сейчас для благополучия королевства. Наемник вроде Карадока сражается только ради одного: победы. Всякие условности, тонкости и ограничения, которые ставит перед человеком честь, не для него. Он пойдет на любые уловки, пусть даже и подлые, на обманные маневры и хитрости, если потребуется, только чтобы победить.
Члены околдованного круга вирда собирались в полном составе, а это означало, что вскоре к ним присоединится душа Бранвен. В ближайшее время у Невина появится новая возможность распутать клубок собственного вирда. Внезапно он вспомнил о женщинах, которые держались на почтительном расстоянии от мужчин. Ему стало плохо, когда он подумал, нет ли ее среди них. Могла ли она в этой жизни пасть так низко? Мгновение ему было по-настоящему страшно; затем он собрал волю в кулак. Пока Касил и Карадок обсуждали условия найма, Невин оставил принца, о котором позаботятся Властелины Стихий, и направил коня между рядов воинов, словно хотел еще раз хорошенько посмотреть на людей, которых его сеньор решил сделать своей стражей. Маддин присоединился к Невину.
— Оставим переговоры Карадоку и королю. Проклятье, Невин, как я рад, что мы проведем зиму в одном дане! Я знаю: Каудир также захочет поговорить с вами.
— Каудир? — Невину потребовалось мгновение, чтобы вспомнить молодого лекаря из дана Дэверри. — Этот молодой оболтус и есть тот лекарь, о котором говорил Карадок? Как я понимаю, он воспользовался моим советом, сколько-то лет тому назад.
— Да, и готов поспорить: это спасло ему жизнь, когда умер Слумар.
— Хорошо. Кажется, он также воспользовался и другим моим советом — насчет абортов, — судя по тому количеству детей, которых я тут вижу. Скольких девушек ты подобрал на дороге, Маддо? Я помню, что ты всегда пользовался успехом у женщин.
— Эти едва ли мои. Видите ли, мы делимся тем, чем можем.
Мысль о том, что Бранвен переходит от мужчины к мужчине, имела горький привкус яда. Большинство женщин ездили верхом, как мужчины, подоткнув под себя юбки, некоторые сажали позади себя маленьких детей, но всех их отличал суровый взгляд. Да и смотрели они на всех подозрительно. На телеге, запряженной мулом, позади всех, подоткнув под спину одеяла, сидела бледная светловолосая женщина и кормила ребенка грудью.
— Это Клуна, — представил ее Маддин. — Когда мы устроимся в дане, я буду благодарен, если вы или какой-то другой травник ее посмотрит. После рождения ребенка она плохо себя чувствует, и Каудиру ее никак не вылечить. Она в большей мере моя женщина, чем любая другая.
— Поговорим с ней прямо сейчас, — сердце Невина сжалось от ужаса. — Несомненно, король и твой капитан еще какое-то время будут торговаться.
Когда он подъехали, Клуна безразлично взглянула на них. Под ее голубыми глазами выделялись темные круги, а кожа казалась слишком бледной. Невин вздохнул от облегчения, когда понял, что это вовсе не Бранвен.
— Это — Невин, лучший травник в королевстве, — заговорил с женщиной Маддин, заставляя себя держаться весело. — Он тебя сразу же вылечит, моя милая.
Клуна улыбнулась так, словно сомневалась в успехе.
— Диагноз довольно простой, — сказал Невин. — Хорошая повитуха сразу бы заметила, в чем дело. Женщины, которых когда-то пользовал Каудир, были богатыми и хорошо питались. Послушай, девушка, ты ослабла после рождения ребенка и, готов поспорить, питаешься ты по-прежнему плохо. Возьми яблоко, воткни в него железный гвоздь и оставь на ночь. Утром вынь гвоздь и съешь яблоко. Ты увидишь оставшуюся в яблоке полоску кроваво-красного цвета, а это как раз то, что тебе требуется. Делай это каждый день на протяжении двух недель, а там посмотрим.
— Спасибо, — Клуна заикалась от удивления. — Очень мило, когда такой высокопоставленный человек, как вы, дает совет девушке серебряного кинжала.
— Я не такой уж и высокопоставленный, как кажусь. А твоя дочка очень славная. Кто ее отец?
— Откуда ж мне знать, господин? — она пожала плечами с искренним безразличием. — Маддин или Эйтан, скорее всего, хотя она может быть и от капитана.
За свое проживание и питание в зимнее время и серебряную монету на человека за сражение Карадок поклялся служить принцу Марину всю весну; условия дальнейшей службы обговорят на празднике Белтейн. Размещение такого большого отряда на ограниченном пространстве островного дана представляло проблему. Камерарий и капитан боевого отряда Касила совещались не менее часа, а затем отдали слугам приказы, так что те долго бегали по всему двору, освобождая помещения, пока наконец наемники не получили в свое полное распоряжение казарму, конюшню и сарай для телег и запасного имущества. Камерарий был пожилым человеком с удивительной способностью запоминать детали и умело разбираться с ними. Он был весьма строг в том, что касалось соблюдения приличий. Поэтому он пришел в негодование, как сам признался Невину, когда обнаружил, что серебряные кинжалы не видят ничего особенного в том, что женщины живут с ними в одной казарме.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
