– Я родился сорок семь лет тому назад в небольшом порту, принадлежащем Империи уже почти две сотни лет. Мой отец был рыбаком и под старость лет, собрав деньги и продав свою шхуну, он купил трактир в старом угольном порту прямо на берегу океана. Раньше порт процветал, много торговцев заходило за углем, до тех пор пока один угольный магнат из империи не скупил шахты, которые снабжали порт углем, и не затопил их. Да, да просто затопил. Они просто мешали его грязным делишкам, цены на уголь были низки в те годы, и никто не думал о несчастных землекопах и уже тем более о нас, – Рекон откашлялся.
Отец запил и вскоре умер, дела пошли хуже. Мать после смерти отца стала болеть, посетителей было совсем мало, а местный жандарм регулярно приходил брать мзду. Когда мы не ели хлеба почти неделю он пришел в очередной раз и затребовал двадцать империалов. Он стучал по столу и обещал упечь всех за неуплату налогов и сопротивление представителю власти при исполнении. Мать собрала всю еду и ром, который у нее был, но это не успокоило жандарма. И тогда – тогда я убил его длинным ножом, которым мы разделывали туши свиней на кухне, в лучшие времена. Мать перепугалась, она плакала и причитала всю ночь. Под утром, под утро мы спрятали тело убитого, закопав его в кучу угольного шлака, что в избытке сваливали на берег пароходы еще во времена процветания порта.
– А что было потом, господин Рекон? – внимательно выслушав рассказ, спросил Берроуз.
– Вы хотите узнать всю мою жизнь? Наверное, вы служили не на флоте, а в имперском сыске? Но, все же, я расскажу Вам, – Рекон сплюнул на пол и продолжил.
– Потом я собрал безработных горнорабочих из города. Мы ограбили отделение имперского банка, устроив налет на карету, перевозившую собранные налоги с удаленных рыбацких поселений. Поразмыслив, что делать с полученным, мы решили заняться морским разбоем. Кое-кто из наших был против, но, как видно, на то была воля Вечного Неба, упокоившего их души. Мы купили большой быстроходный катер у одного коммерсанта, что сделал себе состояние на государственных поставках рыбы в города империи. Он платил бедным рыбакам долговыми расписками за их товар и если рыба тухла по дороге или ее не успевали распродать, он не платил им ничего. Он хотел много денег за катер, но мы разъяснили ему, что делиться стоит не только после смерти, и он быстро согласился. Хех, веселое было время! Потом мы подняли черный флаг и уж, поверьте мне, господа, мы не особо разбирали кого грабить, хотя я, все же, по старой памяти предпочитал имперские торговые суда. Благо империя сделала много доброго для меня и моей семьи.
– Сколько кораблей Вы ограбили, Рекон? – спросил его Лафок.
– Мы не считали корабли, уважаемый господин, мы считали деньги. Только бизнес, мы же деловые люди, – с хитрецой в глазах ответил пират.
– Но, Рекон, Вы же могли уехать из города, когда отец умер, зачем было вставать на эту дорожку? Вас же повесят, – спросил Берроуз.
– А куда мне было деваться? Ехать в Холленверд, чтобы по двенадцати часов кряду стоять у станка, падать замертво после ночной смены и получать при этом семьдесят империалов? Вот вы капитаны, вы получаете по одну-две тысячи империалов, а зачем они вам на море? Император дает Вам все: деньги, дома, еду, вы не платите налогов, вы получаете пенсию.
А что получат трудяги, те на которых держится вся эта ваша Великая Империя? Управляющий за спиной, не дающий поднять головы от работы, две трети жалованья за нору в подвале, чтобы не спать под мостом, ваши налоги которые мы должны платить вне зависимости от того, есть ли у нас работа и деньги или нет. Где вот это самое величие, о котором вы кричите на каждом углу? Величие в том, что мой отец не вылезал двадцать пять лет из океана, чтобы скопить на старый трактир, который оказался никому не нужен по воле вашего столичного толстосума? Или в вашей великой армии, которую мы все вынуждены содержать как ярмо на своей шее? А может быть в этом сборище выродившихся голубокровных аристократов вроде вашего графа Сонтеры, делящих звания и посты в имперских министерствах?
У вас для нас две морали, два закона. Один для вас высокородных, а другой для нас, для простых. Эй вы, те что учитесь в ваших кадетских корпусах, куда закрыт вход нам простым детям рабочих, рыбаков и землепашцев! Да вы вообще знаете, сколько стоит обычная школа для ребенка? Что же, я расскажу вам и об этом. Когда мой отец еще ходил в море, он платил за меня и сестру не меньше тридцати империалов в месяц. Это почти половина от того, что может заработать хороший рабочий в городе. В семьях рыбаков вообще выбирают, кого из детей отправить в школу и порой не отправляют никого.
А может быть, вам, высокородные господа даже известно сколько стоит прием уездного медика? Моя сестра умирала от воспаления легких и тогда моя мать пошла по поселку собирать деньги на врача, потому что отец был в море. И если бы она не собрала их тогда вовремя, то сестра бы давно лежала под погребальным камнем на берегу океана.
– Мы живем в разных мирах, и вы ничего не хотите знать о нас, а мы о вас. Так что, уж простите меня, грешного, как вы сказали, что я встал на эту дорожку. Да я просто хотел пожить по тем же законам, которые вы сделали для себя. Побыть таким же волком как ваши магнаты. Поесть вкусной еды и попить хорошего эля вдоволь, а не пахать на вашего высокородного барыгу, прожигающего заработанные мною деньги в столичных борделях. Где тут ваша хваленая справедливость величайшей империи обитаемой вселенной, а?
– Хм, в Ваших словах есть свой резон, – прервал его Берроуз, – а что Вы думаете о республиканских порядках?
– Я вижу, господа, я не оставил вас равнодушными своими рассказами. Если хотите, я могу сказать вам и об этом. В моей команде было несколько головорезов из Республики, и грабили они и убивали ничуть не хуже, чем подданные Империи. Однако я хотел сказать не об этом. Внешне, все в этой самой Торговой Республике выглядит чинно и благообразно, а что там за фасадом? Хех, сожри мою печенку морской червь, но они там так же обтяпывают свои делишки, как и в Империи. Там все продается и покупается: посты в их корпорациях и транспортных конторах, чиновники и их хваленные честные тендеры. Это стеклянная дверь ты все видишь через нее, но она всегда заперта.
Их система гильдий не дает чужакам работать, без лицензии и членства в них. Ты не можешь строгать даже табуретки – тебя тут же отдадут под суд за открытие незаконного производства. Их банки это удавка на шее простого народа. Они милы и любезны они дают вам деньги! Ага, вы верите им? Они дают деньги тем, у кого они и так есть. А если вы их все же возьмете, то вернете им две, а то три цены. Хороший навар, даже мне с моим морским грабежом не снились такие волшебные барыши. Это все лицемерие, поверьте мне, я-то уж знаю! Вам будут улыбаться в лицо, а у вас за спиной продумывать, как бы не заплатить вам вовсе или вообще отнять все, что у вас есть. Ну да, это же равенство возможностей для всех!
