Это хорошо, это правильно. Но такие решения никогда не сделают тебя сильнее остальных. Так и останешься середнячком. Нет, ты должен был поумнеть, вырасти, научиться оценивать силу противника – и однажды пренебречь этим знанием. Ради того, кто дорог. Ради того, кого любишь. Вот такой демон может считаться высшим. Ты – нет.
– Я не понимаю… то есть ты хотел, чтобы я на тебя напал?
– Напал, бросил вызов, но не опустил руки. Хаос побери, – вновь взъярился Меррей, – я дал тебе всё! Знания, опыт, умения! Бабу тебе прямо в руки отдал. Красивую, умную, гордую, сексуальную! Как, скажи мне, как можно было не бороться за нее?!
– Она же суккуб! Ты же сам их всячески поносил!
– А ты проверил? Ты, может быть, почитал какую-нибудь литературу про них, кроме эротических картинок и подростковых романов в стиле «Он ее любил, она его убила»?! Ты расспросил знающих существ?! Хоть что-то сделал, чтобы в ней разобраться?!
– Но ты же говорил… я тебе верил!
– В этом и проблема. Высшему демону своей крови я мог бы оставить свой трон. Но скажи, кто заменит меня, если я завтра сверну себе шею? Колвину, который ввяжется в первую же войну и положит в ней весь клан? Может быть, Лайксу, который продаст за золотой все наши тайны? Или, может быть, Сину, который ради любой юбки готов забыть все на свете?!
– Но ты еще молод. Сможешь родить… в смысле жениться и завести наследника!
– Смогу. И сделаю. Но наследника много лет растить надо, и не факт, что получится хорошо, а сдохнуть можно в любой момент! Я должен позаботиться о клане. И я заботился. Растил тебя. А что сделал ты? Ты продал свою женщину за исчерпавший себя рудник и иллюзорный план хитромудрых комбинаций!
– Она меня явно не любила!
– А ты почем знаешь?
– Она трахалась с Сином!
– А ты и не заслужил. Да и… какое это имеет значение? Ты не смог ее полюбить. А она была достойна. Значит, ты не умеешь ценить настоящее. Ты не смог ее защитить. Значит, и клан тебе не защитить. Ты не смог бросить вызов тому, кто сильнее, ради того, что ценно для тебя. Значит, ты не веришь в себя и в тебе нет настоящей силы.
Слова звучали как приговор. Возможно, так и было.
– Возможно, нет ее только пока. Возможно, время исправит. Хотя… не знаю, – Меррей вздохнул, опускаясь на стул. – Ты меня разочаровал. Уходи. Мне нужно подумать…
Шиасу смотрел на дядю и никак не мог прийти в себя. Глава клана устало глядел в окно. Его лицо уже не казалось юным. Будто он в один миг постарел на пару столетий. Меррей действительно был разочарован. Младшему демону стало безумно обидно. Просто безумно.
– Может, она просто оказалась недостаточно хороша, чтобы за нее бороться?
Меррей медленно, будто преодолевая сопротивление, повернул к нему голову.
– Знаешь, когда суккубы становятся совершеннолетними? – Шиасу молчал. Он подозревал, что ответ будет в стиле похожего вопроса про демона. Меррей и не ждал от ответа. – Когда они полюбят, – демон сделал паузу. – Будучи взрослыми, серьезно, по-настоящему полюбят. – Племянник хотел что-то сказать, но глава клана жестом заставил его замолчать и продолжил: – А знаешь, когда суккубы становятся высшими? – Шиасу лишь напряженно смотрел на родственника. Старший Ракхар снова ответил на собственный же вопрос: – Когда их предают.
Мужчина с лицом юного принца тяжело вздохнул.
– Я не удивлюсь, если сейчас от нас уходит совершеннолетний высший суккуб.
Часть третья
Из портала Айлла буквально вылетела. В последний момент ее обуял страх, что телепортация в другой мир отдельно от Ракхара заставит заклинание «поводка» сработать. Но решение уже было принято – что бы ни случилось, она рискнет. Чтобы не передумать, девушка просто-таки запрыгнула в арку. И вывалилась под ноги каким-то людям. Те что-то залопотали, и только тогда демоница сообразила, что не знает их языка. На Перекрестке-то амулеты были! Да и все торговцы говорят на демоническом. Вот это она не продумала. Хорошо еще, что перед тем, как перенестись, облик сменила.
– Не понимаю, – проворчала она, поднимаясь.
Один из людей вытащил из-за пазухи крупное украшение на цепочке и постучал по нему.
– А так понятно? – вдруг произнес он на чистейшем демоническом.
– О, переводчик! – обрадовалась девушка.
– Вроде того. Вы торговать?
– Нет… скорее, с познавательной целью, – как-то Айлла не подумала, что отвечать на расспросы.
Мужчина только хмыкнул.
– Вы знакомы с нашим миром?
– Увы, нет.
Он хмыкнул еще раз.
– Почему-то я так и подумал. В городке, который окружает это место, ко всему привыкли. Здесь можете купить одежду, амулет-переводчик, обменять деньги, узнать что-то. Однако когда отправитесь дальше, лучше не рассказывать про свой мир, да и вообще другие миры.
– Население не знает про другие миры? – удивилась Айлла. – Как же они тогда торгуют с Перекрестком?
– Не все так просто. Просто знайте, что это опасно. А сейчас идите. Сейчас будут новые гости.
Арка засияла ярче, и Айлла поспешила удалиться. В конце концов это запросто могли быть и Ракхары. В общем, девушка исчезла с максимально возможной скоростью. Быстрым шагом прошла несколько улиц и только тогда заскочила в лавку с амулетами. Ее проблему мгновенно поняли, и скоро она уже надевала на шею цепочку с амулетом-переводчиком. Следующая остановка – неприметный магазинчик одежды. К ее счастью, продавец сразу понял, что клиентка спешит, предложил несколько вариантов на разные случаи жизни и достаток. Демоница понимала, что цены завышены, но время – дороже. Тем более нужно было забежать еще к сапожнику и в лавку с оружием.
Девушке все время казалось, что вот сейчас прямо перед ней появится Шиасу и за шкирку отволочет обратно, поэтому даже среди нежно любимого холодного оружия находилась совсем недолго. Из города выскочила не более чем через полчаса.
А что делать дальше?
Никаких связей у нее здесь не было. Если у Таллеаса или его друзей и нашлось бы здесь укрытие, так до них еще добраться нужно. Остались они на Базарном Перекрестке или уже нет? В любом случае сейчас возвращаться просто глупо. Нужно как можно дальше уйти, затеряться в этом мире. А там… там посмотрим.
Айлла поправила ремень ножен и свернула с дороги, как только со стен города ее стало не разглядеть. Ей еще путать следы. Слава хаосу, в этом мире сейчас лето.
Шиасу вернулся в свой особняк совершенно убитым. Меррей злился часто. Иногда кричал, шипел ядом, порой словами окунал в помои, да так, что казалось, больше
