Со старым репертуаром и новыми надеждами ехал Давыдов в Москву. Всего два сезона прослужил он в Москве у Корша, но они составили важнейший этап его биографии и его творчества. Здесь он познакомился с Л. Н. Толстым, сблизился с А. П. Чеховым, выступил в главной роли чеховского «Иванова», работал как режиссер.
С Толстым Давыдова свела "Власть тьмы". 25 октября 1886 года С. А. Толстая записала в дневнике: "Лев Николаевич затевает писать драму из крестьянского быта". В ноябре пьеса была закончена, сдана в набор, а в 1887 году вышла в издательстве «Посредник» [44].
Еще до того как "Власть тьмы" была опубликована, многие знакомые Толстого слышали ее в чтении и воссозданные писателем картины повергали их, по словам И. Е. Репина, в "глубоко нравственное трагическое" состояние.
Как только в Петербурге стало известно о пьесе Толстого, Савина захотела взять ее к своему бенефису. Чем закончилась эта попытка, мы уже знаем — подготовленный спектакль запретили.
В то время, когда александрийские актеры репетировали "Власть тьмы", Давыдов служил у Корша. Однажды московские студенты пригласили Давыдова участвовать в устраиваемом ими концерте. Актер решил выступить с чтением толстовской драмы. Недолго думая он поехал к писателю в Хамовники просить разрешения публично читать пьесу. "Волнуясь и робея, я отрекомендовался, вспоминал Давыдов. — {…}
— Очень рад вас видеть, — сказал Лев Николаевич, протянул мне руку и, не выпуская ее, начал поворачивать меня с веселой улыбкой. — Покажитесь-ка, какой вы революционер?.. — Слова эти относились к тому, что я оставил императорскую сцену и перешел в театр к Коршу. Тогда об этом немало говорили как о протесте с моей стороны" [45].
Высоко оценив давыдовское чтение, особенно ролей Акима, Матрены и Анютки, Толстой заметил: "А вот Митрич {…} он у вас не тот… Не надо забывать, что Митрич побывал в солдатах и в городах, и у него уже иная манера говорить и другое понимание жизни, нежели у деревенских людей". По просьбе Давыдова Толстой сам прочитал ему сцену с Митричем из третьего действия. "Он взял книгу, — вспоминал Давыдов, — и начал читать так просто, что даже не чувствовалось чтения, а казалось, что говорит сам Митрич. Лев Николаевич сумел взять столь ясный тон, что мне сразу стало понятно, в чем именно дело, как надо читать Митрича и какая разница между ним, Акимом, Петром и другими" [46].
Знакомство с Толстым, чтение им "Власти тьмы" произвели на Давыдова огромное впечатление. "Власть тьмы" отвечала его постоянному интересу к народной жизни и народным характерам, являла совершенно новый взгляд на крестьянскую тему в театре. И это понимал Давыдов.
С молодых лет Давыдов любил народные обычаи — праздники, гулянья, с удовольствием и азартом играл роли «рубашечных» героев. Вспоминая о Давыдове, которого видел в «Грозе» в сезоне 1872/73 года на орловской сцене, Е. П. Карпов писал: "Никто не мог даже приблизиться к тому бесподобному типу разудалого русского молодца, песенника, гитариста, что "так больно лих на девок", какой вдохновенно создавал В. Н. Давыдов в Кудряше" [47].
В подобных ролях для Давыдова были важны не этнографические подробности, а атмосфера песни, воли, поэзия народной жизни. Будучи уже давним жителем Петербурга, всем своим укладом принадлежащим столице, Давыдов часто вспоминал о "естественной жизни", которая еще не подвергалась развращающему влиянию города. Народная нравственность, сохранившаяся вопреки буржуазной цивилизации, нравственность, которая развивалась в тесном общении с природой и крестьянским трудом, составляла основу ряда Давыдовских характеров с их добротой и человечностью. И пусть Давыдов далеко не до конца понимал общегуманный философский смысл "Власти тьмы" (его не понимали и куда более искушенные читатели и профессиональные критики), пьеса была ему близка. Он читал ее во многих частных домах Москвы. А. П. Чехов писал 10 января 1888 года своему петербургскому приятелю И. Л. Леонтьеву (Щеглову): "Третьего дня был у меня Давыдов, просидел всю ночь и очень недурно читал кое-что из толстовской "Власти тьмы". Ему бы Акима играть" [48].
И когда Давыдов в 1888 году вернулся в столицу на Александрийскую сцену, он продолжал читать отрывки из "Власти тьмы" в частных домах, а иногда и на концертах. "Возьмите и попросите Давыдова (моего обожаемого!), чтобы он прочел хоть несколько сцен — сколько можно! — из "Власти тьмы"" [49], — писал В. В. Стасов 22 февраля 1892 года Л. Н. Яковлевой, устраивавшей благотворительный концерт. Но никакие концерты и чтения не могли заменить живого воплощения толстовских образов на сцене. Хотя за постановку "Власти тьмы" ратовали многие выдающиеся деятели русской культуры, в том числе И. Е. Репин, В. В. Стасов, В. Г. Короленко, пьеса все равно была запрещена. И Давыдов ставит драму на любительской сцене, в доме чиновника Министерства иностранных дел камергера А. В. Приселкова. Светские друзья Приселковых осуждали эту, по их мнению, "бестактную затею". В день спектакля петербургский градоначальник Грессер прислал к Приселковым чиновника с сообщением, что царю очень не понравилась "мысль играть "Власть тьмы", запрещенную на публичных сценах". Тем не менее спектакль состоялся. Это было 10 января 1890 года. Первое в России представление "Власти тьмы".
В отзывах о спектакле у Приселковых отмечалась роль Давыдова в его создании. "Очень многим обязан этот спектакль режиссерству артиста В. Н. Давыдова, который своим знанием народного быта чрезвычайно содействовал успеху представления", — писал журнал «Артист» [50]. А. П. Чехов сообщал из Петербурга А. И. Сумбатову-Южину: "Видел я "Власть тьмы" у Приселковых. Хорошо" [51].
Мечтая сыграть роль Акима и не имея этой возможности, Давыдов, если можно так сказать, частично воплотил свою мечту в другой пьесе Л. Толстого.
При первой постановке "Плодов просвещения" в Александрийском театре (1891) Давыдову предложили роль Звездинцева. Актер отказался и выбрал роль третьего мужика. Образ этот сродни Акиму. Данное обстоятельство недвусмысленно подчеркнул сам Толстой, дав третьему мужику фамилию Акима. Митрий Чиликин близок Акиму Чиликину по возрасту, внешнему облику, наивности, душевности. Митрий "тихий, кроткий", по словам Толстого, и, добавим, богобоязненный, как Аким.
Актеры Александрийского театра, игравшие господ, не нашли сатирических красок для изображения опустошенных, по-идиотски прожигающих жизнь обитателей и гостей дома Звездинцевых. Участие Давыдова в "Плодах просвещения", его глубоко одухотворенное исполнение во многом определили общественное звучание спектакля. Во взгляде третьего мужика — Давыдова, его вздохах, знаменитой фразе: "Не то что скотину, — куренка, скажем, и того выпустить некуда" — раскрывалась трагедия безземельного крестьянства. Заметим, кстати, что "Плоды просвещения" в Александрийском театре — первый драматический спектакль, увиденный юным Александром Блоком, — произвел на него сильное впечатление.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
