единственным злом, повелителем мрака, олицетворением всего дурного. — По щеке Маркуса скатилась слеза. После короткого молчания, он добавил. — Я… Ангра-Майнью. А кто ты?
Как только прозвучал вопрос, всё вокруг тут же заволокло густым туманом, сквозь который невозможно было ничего рассмотреть. Эдвард остался наедине с самим собой и мыслями о том, кем он является. Время шло. Неизвестно, сколько пророк простоял посреди тумана, но он ни разу даже не шевельнулся, словно был не живым человеком, а каменным изваянием.
Внезапно туман рассеялся, что привело Эдварда в чувство. Он огляделся по сторонам, пытаясь понять, где находится, но ничего не пришло на ум. Пророк видел это место впервые, и ему никогда раньше не доводилось здесь бывать. Огромная пещера в форме купола. Пол был выложен каменными плитами, а ближе к центру выступ, обустроенный под кузницу. Горн, меха, наковальня, чан с водой да инструменты для ковки. Там был человек, что бил молотом по куску раскалённого металла. Удар за ударом. Звон распространялся по всей пещере.
Эдвард не понимал, как здесь оказался. Совсем недавно он говорил с Маркусом, а сейчас уже стоит в каком-то странном месте. Пророк попытался вспомнить последние события, но они были настолько расплывчатыми, что казались давно забытым сном. Возрождённый подошёл к кузнецу, чтобы узнать больше об этом месте, возможно, этот человек сможет пролить немного света на то, что произошло с Эдвардом.
— Добрый день! Или вечер. Э-э… утро? Короче, здравствуйте.
Кузнец ничего не сказал в ответ, а лишь продолжал ковать, не обращая на Эдварда никакого внимания. Пророк подошёл ближе, зайдя на выступ, и посмотрел вниз. Там была бушующая лава. Это место — жерло вулкана, готового извергнуться в любой момент. Несмотря на это, кузнец не прекращал свою работу.
— Кто Вы? — Спросил Эдвард. — И что это за место?
В тот же миг кузнец замер. Он отложил молот и щипцы и повернулся к пророку. Эдвард увидел лицо человека перед собой. Обугленная кожа, огонь вместо глаз, на лице два красных шрама в виде трещин и огромные рога, растущие со лба и уходящие над ушами до затылка. Кузнец заговорил жутким хриплым голосом:
— Твой вопрос неверен. Ты не хочешь знать кто я, ведь мы знаем друг друга. И это место ты давно покинул, так почему ты спрашиваешь о нём? На самом деле ты хочешь знать: кто ты.
— Я никогда не был в этом месте, когда бы я успел покинуть его?
— Давно.
— Это Ваш голос я слышу в голове?
— И да, и нет. Я ни с кем не могу говорить, и в то же время я говорю. Моя жизнь давно завершилась, но я продолжаю жить. Я оглох, но всё слышу, я ослеп, но всё вижу.
— Я не понимаю, о чём Вы говорите.
— Я слеп, но вижу; я глух, но слышу; я мёртв, но живу. Кто я?
— Да откуда мне знать кто Вы? — Воскликнул Эдвард, потеряв терпение. — Нежить, наверное. Я не знаю! Какие-то странные вопросы так и сыплются на меня.
— Коль мой вопрос тебе не по душе, тогда ответь мне на другой. Кто ты?
«Кто я? Опять этот вопрос. Я не знаю, что ответить. Кем я себя вижу, кем я себя чувствую, кем я являюсь. Кто я? Я помощник наёмного убийцы. Я его названный брат. Я пророк Арсхель. Я ученик Баламара. Всё вместе — это я, и по отдельности тоже. Но что здесь не так? Чего-то не хватает. Но чего именно?»
— Сомнения — путь к познанию себя, — раздался скрипучий голос кузнеца. — У моей матери начались роды прямо во время пожара. Ей не хватило сил, чтобы убежать, а рядом не было никого, кто мог бы её спасти. Когда я появился на свет, мы оба были объяты огнём. Всё, что ожидало нас — мучительная смерть. Но! Своим первым вздохом я подчинил пламя. Своей первой мыслью я придал ему форму. Своим первым словом я поставил его на защиту моего народа. Я кузнец, рождённый в огне и в нём же погибший. Лишь ожив, я умру, и, лишь умерев, я оживу.
— Растения умирают, чтобы стать удобрением, которое поможет прорасти их семенам, а те в свою очередь возвысятся над землёй, чтобы дать толчок новой жизни, а после — уйти. Точно так же умирали те, кто был до них.
— На смену мне придёт другой, но это буду я. А после вновь сменю себя же. — Продолжал кузнец, а Эдвард снова поддержал эту странную беседу.
— Сами того не ведая, мы ходим по одному и тому же пути, потому что боимся заблудиться.
— Я забыл, чтобы вспомнить.
— Я ожил, чтобы умереть.
— Я погрузился во тьму в поисках света.
— Я умер, чтобы жить дальше.
— Кто ты?
— Я тот, кто возродился в огне нового мира. Я тот, кто умер, но снова ожил. Другие люди умирают для того, чтобы я возрождался. Я олицетворение бесконечного цикла. Я вестник воли Арсхель, её посланник, её глаза в этом мире, её сердце и её голос. Я меч в руках моей Богини, что был обнажён ради мира на земле, и нет врага такого, что устоял бы передо мной. Я… пророк тёмной жрицы.
После этих слов тело Эдварда окутала тёмно-синяя энергия, затем она стала багровой, а после — серебристой. Глаза пророка испустили белый свет, а через мгновение его сознание устремилось вдаль, покидая эту пещеру. Последнее, что услышал Эдвард, было словами кузнеца о его наследии.
***
Деревня Мьяна. Очередной пасмурный день. Небо заволокло серой пеленой, через которую не мог пробиться ни один луч солнца. В такую погоду приятно сидеть дома с кружкой горячего чая, укрывшись пледом, но мальчики и девочки в возрасте от десяти до четырнадцати лет были вынуждены сидеть на занятиях. Время тянулось невообразимо медленно. Серое небо и невысохшая грязь после вчерашнего дождя не прибавляли позитивных мыслей, а долгие рассказы учителей казались ещё более скучными, чем раньше.
После полудня занятия у учеников, наконец, завершились, и все они отправились по домам. Пассажиры последнего рейса собрались возле входа на школьный двор, чтобы обсудить, чем они будут заниматься дальше, но Пол, вдруг, остановил их и попросил идти без него. Анна и Стэн переглянулись, но не стали возражать и решили пойти на тренировку вдвоём. Сам же Пол остался стоять около арки. Через несколько минут вышла их учительница Эйлина. Она задумчивым взглядом смотрела куда-то в пустоту. Девушка выглядела не совсем отрешённой, а скорее потерянной. С каждым днём молодая учительница всё больше
