Чувствуя, что медлить больше нельзя, Павел толкнул дверь борделя и глубоко вдохнул густой аромат мускуса и пота.
Кивая немногочисленным знакомым лицам, он пробрался сквозь похотливую толпу к простенькому бару, бросил пригоршню копеек на заляпанную стойку и получил деревянную кружку с элем. Напиток оказался выдохшимся, но Павел, тем не менее, проглотил все до капли и стал ждать, тряся головой каждый раз, когда одна из шлюх пыталась выманить у него деньги, грубовато и бесстыже соблазняя мужчину. Он увидел девушку, ту, что в прошлый его приход сюда танцевала перед Чекатило. Она неловко демонстрировала свои прелести какому-то жирному борову, который — Каспар мог бы поклясться в этом — был пьян до бесчувствия. Завтра дурень очнется на улице, не помня ничего из того, что с ним случилось, и с пустой мошной в придачу. Павел слишком много времени провел здесь, чтобы не знать этого.
Ждать пришлось недолго — вскоре мозолистая рука хлопнула его по плечу.
— Привет, Режек, — сказал Павел, не оборачиваясь.
— Павел, — ответил подошедший человек, — он хочет видеть тебя.
Пояснять, кто такой «он», не требовалось. Павел кивнул и поднялся со стула.
— Хорошо, потому что и я хочу видеть его.
— Почему ты здесь, Павел? — проворчал Режек.
— Это касается только меня и Чекатило.
— Только не тогда, когда ты хочешь видеть его.
— Я хочу попросить его о любезности.
Режек рассмеялся, тоненько, гнусаво:
— Ты всегда обладал отличным чувством юмора, Павел. Думаю, только поэтому он оставил тебя в живых.
— Ты отведешь меня к нему или нет? Или собираешься всю ночь продувать мне задницу?
Покрытое шрамами лицо Режека дернулось, исказившись убийственной злобой. Затем тонкие губы наемника скривила улыбка:
— И впрямь отличное чувство юмора, — хмыкнул он и направился к той же двери, в которую несколько дней назад входили Павел, Каспар и Бремен.
Павел двинулся за ним, прекрасно понимая, какие жуткие последствия может повлечь за собой то, что он намерен сделать. Сегодня он уже не прошел одно испытание на смелость и не желал провалиться вторично.
Чекатило ел дымящееся тушеное мясо с картофелем. Весь Кислев голодал, а Чекатило уплетал за обе щеки. Когда Режек ввел Павла в комнату, главарь бандитов отхлебнул вина из деревянного кубка, даже не взглянув на вошедших.
Режек встал за спиной своего хозяина и скрестил руки на груди, наслаждаясь очевидной неловкостью Павла. Чекатило махнул рукой, приглашая гостя сесть напротив, и, по-прежнему не поднимая глаз, предложил:
— Вина?
— Нет, спасибо.
От запаха мяса рот Павла наполнился слюной.
— Павел Коровиц отказывается выпить? Что, Пустоши Хаоса заледенели?
— Нет. Я просто не хочу пить. Я и так уже выпил слишком много.
— Правда?! — кивнул Чекатило, очищая тарелку кусочком черного хлеба и приканчивая вино. Налив себе еще, он откинулся на спинку стула, а из-за спины Павла появилась девушка и убрала ненужную посуду. — Итак, что привело Павла Коровица ко мне в столь поздний час? — поинтересовался Чекатило.
— Он сказал, что хочет попросить о любезности, — вставил Режек.
— Неужто? — хохотнул великан. — С чего бы это? Похоже, у него сложилось явно ошибочное впечатление, будто я раздаю милости направо и налево, а, Режек?
Наемник пожал плечами:
— Может, у него размягчение мозгов?
— Ну что, Павел? — хмыкнул Чекатило. — Как насчет размягчения мозгов, есть оно у тебя?
— Нет, — ответил Павел, уже уставший от представлений Чекатило.
— Ладно, Павел, скажи, чего ты хочешь, прежде чем я отвечу «нет».
— Мы нашли Софью Валенчик сегодня днем. Ее держал в плену Саша Кажетан. Он — Мясник.
— Я уже знаю. Чекисты перевернули весь город вверх дном, разыскивая его. Но какое отношение это имеет ко мне?
— Теперь, когда Софья вернулась, посол тебе ничего не должен, — сказал Павел, ненавидя себя за эти слова, но остановиться он был не в силах. — Я могу снова сделать его твоим должником.
Хотя Чекатило и постарался не выказать эмоций, Павел заметил вспыхнувший в его глазах интерес.
— Продолжай.
— Посол хочет найти Кажетана и заставить его заплатить за все, что тот сделал. Он думает, что Кажетан вернется в свое фамильное поместье. Где оно находится, знает Петр Лосев, только он ничего нам не сказал. Но ты… Ты можешь надавить на Лосева…
— А, Лосев, этот жалкий кусок дерьма. Странно, почему ты не воспользовался своими, не побоюсь этого слова, интимными знаниями, чтобы заставить его рассказать послу то, что ему нужно.
— Я… Я хотел, но…
Чекатило рассмеялся:
— Ты не смог ничего сказать, потому что знал, что и у Лосева навалом чертовой информации о тебе.
Павел молча кивнул, а Чекатило продолжил:
— Скажи-ка, Павел, понравилось бы твоему другу послу, если бы он услышал, что министр Лосев был тем человеком, который заплатил мне за убийство мужа Анастасии Вилковой, или что, как поговаривают, министр Лосев наслаждается компанией малолетних детишек?
— Если это поможет ему найти Кажетана, то да,- ответил Павел.
— Я уверен, что да, — ухмыльнулся Чекатило, — но как воспримет посол сообщение о том, что его старый друг Павел Коровиц был тем самым человеком, который шесть лет назад вышиб на мостовую мозги мужа госпожи Вилковой меньше чем в ста ярдах от этого дома?
Павел ничего не сказал, вина за свершенное тогда, когда он служил Чекатило, снова нахлынула на него. Чекатило расхохотался молчанию Павла и подался вперед:
— А ты знаешь, что я оставил тебя в живых лишь потому, что был в долгу перед твоим дядей Дростей, а? Ты пьяница, вор, убийца и лжец, Павел Коровиц; и то, что ты сейчас вьешься вокруг посланника Империи, этого не меняет.
Павел кивнул; слезы стыда бежали по его щекам.
— Знаю.
Чекатило снова уселся поудобнее и извлек из-под мехового плаща длинную сигару. Режек поднес к ней горящую лучину, и гигант кислевит, затянувшись, выпустил в воздух зловонное облако голубого дыма.
— Если я сделаю то, о чем ты просишь, посол будет моим должником?
— Да.
— Почему?
— Он человек чести, и, если ты найдешь то, что ему нужно, он не оставит долг неоплаченным, — ответил Павел, сплетая пальцы в замок.
Чекатило подумал пару секунд и затянулся еще раз.
— Отлично. Посмотрим, что можно сделать,- произнес он, в конце концов. — Но ты, надеюсь, понимаешь, что с этого мгновения в долгу у меня не только посол.
— Да, — с несчастным видом буркнул Павел. — Понимаю.
Глава 10
I
Ночь вокруг Лубянки была временем страха. Завывания сумасшедших и умирающих в стенах этой твердыни наполняли воздух своей какофонией, и никто не приближался к мрачному зданию, боясь, что болезни и безумие перекинутся на них. Этого места избегали, так что брошенные здания и улицы вокруг усеянных шипами стен были пусты даже сейчас, когда так много людей нуждались в тепле и крове.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
