Летом 1152 года Юрий Долгорукий, собрав союзные войска, двинулся на Чернигов и осадил город. Однако с подходом киевской рати суздальцы сняли осаду и отправились назад. Плохо пришлось союзнику Долгорукого князю Святославу Ольговичу — противники принудили его разорвать военный союз с Суздальским княжеством. Его правитель смог направить в город Новгород Северский в виде помощи только сына своего Василия с 50 дружинниками.
Юрий Долгорукий был вынужден укрыться «в четырех стенах» собственного удела. Суздальское княжество выглядело опустошенным: в 1149 году верхневолжские земли разорили киевляне, новгородцы и смоляне, а в 1152 году речной военный флот волжских булгар напал на город Ярославль и его окрестности. Однако Долгорукий смог «компенсировать» потери мирного суздальского населения, приведя с собой с юга большое число полона.
В ночь на 14 ноября 1154 года в Киеве умер великий князь Изяслав Мстиславович. Его союзники и родичи, съехавшись в стольный град, повели междоусобную борьбу за великокняжеское правление. Севший на великокняжеский престол престарелый Вячеслав Владимирович вскоре умер, и его «стол» занял Изяслав Давидович. Юрий Долгорукий, естественно, просто не мог не вмешаться в очередную междоусобицу, послав на юг Глеба, к которому присоединились союзные половцы. В результате Глеб Юрьевич вокняжился в Переяславле Южном. Был и еще один успех — новгородцы пригласили на княжение другого сына суздальского князя — Мстислава.
Юрий Долгорукий начал очередной поход на стольный град Киев. По пути к суздальскому войску присоединились черниговцы и дружина князя Святослава Ольговича. Город Чернигов был занят без боя. Великому киевскому князю Изяславу Давидовичу (князья на великокняжеском «столе» в те годы менялись как в калейдоскопе) пришлось покинуть стольный град.
В третий раз (!), теперь уже в совершенно бескровно уступленный ему Киев Юрий Долгорукий въехал 20 марта 1155 года. В третий раз в своей жизни он поселился в великокняжеском дворце. Мечта всей его бранной жизни — сесть на великокняжеский «стол», стать старшим среди большой семьи русских князей, сбылась. Но той власти, которой обладал его отец Владимир Мономах, ему уже не суждено было иметь. Княжеские усобицы на Руси в годы правления Юрия Долгорукого не утихали, вспыхивая то там, то здесь. Споры между удельными владетелями редко решались не вооруженной рукой.
Сев в третий раз на киевский «стол», Юрий Владимирович Долгорукий почти сразу же столкнулся с решением ответственных дипломатических проблем. Прежде всего ему предстояло уладить отношения со своими недавними союзниками — половецкими ханами.
В 1156 году к городу Каневу подошли половцы, настаивая на встрече с великим князем. Юрий Долгорукий поехал к своим недавним союзникам. Те настаивали на возврате стад и прочего имущества, утраченного весной в военных столкновениях с берендеями, которые теперь служили новому великому князю. Тот не мог удовлетворить аппетиты половецких ханов за счет населения Киевщины и воинственных берендеев, которые теперь составляли часть его войска.
Складывалась ситуация, когда совсем недавно дружественные половцы могли превратиться во врагов. Тогда степняки могли вновь начать разбойные набеги на русское порубежье. В той ситуации Юрий Долгорукий показал себя как искусный дипломат и мудрый политик. Он не стал требовать у берендеев возвращения захваченного у половцев скота и прочего добра. Половецких ханов он вознаградил из собственной казны, и те остались довольны таким решением.
Половецкое войско откочевало от Канева в Дикую Степь. Таким образом, если не дружественные, то по крайней мере мирные отношения с половцами были сохранены. Такие действия великого князя подняли его авторитет и среди князей, и среди населения южных русских земель.
Есть факт, который подтверждает, что Юрий Долгорукий надежно сел на великокняжеский «стол». Под охраной смоленской дружины в Киев приехала жена Долгорукого (это была вторая жена Юрия) с малолетними детьми. Тот в первые свои два великих княжения не решался перевезти из Суздаля в Киев семью. Теперь же он это сделал без больших колебаний.
Первое время великий князь Юрий Владимирович провел в дипломатических трудах и заботах: он сумел примириться со многими удельными князьями, которые в недалеком прошлом были или его военными, или политическими противниками. С ними он или примирялся, или заключал союзы.
Половцы не удовлетворились полученными дарами из великокняжеской казны. Степные ханы вновь подступили к пограничному городу Каневу, требуя возобновления мирных переговоров. Речь могла идти только о новых выплатах Руси в лице великого киевского князя воинственному кочевому народу, который восстановил часть своей былой военной мощи после походов в Дикое Поле войск Владимира Мономаха.
На сей раз Юрий Долгорукий решил действовать совершенно иначе. Он бросил клич, и все союзные ему русские князья, его сыновья и племянники, прислали в Киев свои полки и княжеские дружины. Во главе их великий князь и явился на мирные переговоры к городу Каневу.
Такая демонстрация внушительной военной силы произвела на половецкое воинство и ханов столь большое впечатление, что степняки, не дожидаясь рассвета следующего дня, «бежащи все». Однако Юрий Долгорукий не удовлетворился такой «победой» только над одними половцами. Надо было разрешить спор с князем Изяславом Черниговским, который, потеряв великокняжеский «стол», все это время неустанно искал себе союзников для борьбы за возвращение себе власти в стольном граде Киеве.
Юрий Долгорукий, не распуская собранных полков, отправил в Чернигов посла с одним-единственным вопросом: «Хощеши ли к намъ прити оу миръ, или се мы к тобе?» «Мы» подействовало на черниговского князя просто магически — на него могло обрушиться объединенное войско большинства русских князей. В такой ситуации выбирать не приходилось.
Изяслав Черниговский при всех князьях целовал крест в знак примирения с Юрием Долгоруким. Тот сделал ответный шаг, передав в управление своему недавнему, самому непримиримому противнику киевский город Кореческ близ Пересопницы.
Историки сходятся на том, что суздальский князь, сев на киевский великокняжеский «стол», чувствовал себя не совсем уверенно. Популярности на Киевщине, какую имел его отец Владимир Мономах, он так и не добился. Хотя делалось немало, чтобы утвердиться в сознании и простого киевского люда, и влиятельных «лучших людей» — высокородного и многочисленного боярства стольного града.
Первым почувствовал непопулярность выходцев из Суздальского княжества на Киевщине сын великого князя Андрей Боголюбский. Он добровольно оставил княжение в Вышгороде и осенью 1155 года уехал во Владимир-на-Клязьме. Отец или не препятствовал ему, или не смог воспрепятствовать. Тогда Юрий Долгорукий решил сделать своим преемником на великокняжеском «столе» следующего по возрасту сына.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
